Тоннельщики (СИ) - Сапегин Александр Павлович. Страница 50

Нельзя, совсем нельзя недооценивать противника и повторять его ошибки иначе это будет хуже кругового похода по дороге, усеянной граблями. Оглядываясь назад, на наглядном примере, каас считали себя умнее и просчитались. Гордыня и самомнение подвели. Почему так вышло? Никто всей правды сейчас не скажет, а гадать на кофейной гуще можно до бесконечности долго, но гипотезы на то и гипотезы, чтобы давать пищу для ума. Захватив штурмовой бот и выпотрошив мозги экипажа, враги в дурном сне не могли предположить, что загнанные в угол люди чуть ли не на коленках соберут батарею рельсотронных пушек и перенесут противометеоритные батареи с транспортного кольца. И уж тем более они ни сном не духом не ведали об оптико-электронной маскировке. Стратеги, планировавшие уничтожение станции, довольствовались информацией, вытянутой из пленных, на чём и погорели. В мыслях врагов станция была спелее спелого яблочка, готового упасть в руки. И самое главное — корвет оказался глубоко модернизирован и лишён части боевой мощи. Спецслужбы каас заигрались в пиратов, трансформировав нижнюю орудийную палубу в ангар с клетьми под содержание и транспортировку живого товара. На верфях также установили герметичные переходные тамбуры для штурмовых групп. Корабль реально «работал» по профилю на окраинных грузопассажирских маршрутах, а в экипаже рейдера проходили стажировку штурмовики и головорезы силовых структур каас. В угоду эффективности абордажных операций на внешней подвеске судна установили стыковочные узлы на три десантных бота, то есть корвет был модернизирован в полноценный рейдер, охотящийся на гражданские суда.

Стратегически нападение на стройку было организовано выше всяких похвал, но как всегда, идеальные планы остаются идеальными только до первого выстрела. Каас подвела никуда не годная тактика и недостаток информации, которая, как известно, правит миром. Практика показала, что правители из нападавших оказались не ахти. Согласно всем уставам, наставлениям и правилам, на боевых судах перед боем, в целях предотвращения пожаров, декомпрессии и разрушения несущих элементов при взрывах, выкачивают воздух, а команда облачается в специальные лёгкие скафандры. Пираты этим правилом пренебрегли, настолько они были уверены в своём превосходстве, а когда спохватились, переодеваться стало поздно. Случайность для одних и счастливый «золотой» выстрел для других, но после падения силовых экранов первая же стальная болванка, разогнанная до скорости тридцать километров в секунду, пробила навылет боевую рубку корвета. Что после этого стало с капитаном и находившимися в рубке членами экипажа, пренебрегшими элементарной безопасностью, не подлежит перекладке на бумагу из опасения залить её кровью. Буквально через пару секунд «гостинцы» землян вспороли тонкую броню ангара — ранее бывшего орудийной палубой. Густая шрапнель осколков смертельной косой прошлась по колосьям абордажной группы. Каша в ангаре сварилась на порядок страшнее, чем в рубке. Атака штурмботами — это жест отчаяния, хотя она едва-едва не увенчалась успехом. Впрочем, история не знает сослагательного наклонения. Поле боя осталось за землянами, поспешившими закрепить тактический успех стратегической победой.

Первым делом, стоило Богдану разлепить веки после пятичасового сна, он обрушил на Марью лавину вопросов о состоянии подведомственного участка. Новостей оказалось море. Пока начальство находилось в отрубе и подвергалось «штопке», персонал не сидел без дела. Как старший по званию, командование на себя взял Олег Мухин. Оперируя кодами системы обмена информации и безопасности уничтоженного «Коника», Мухин играюче подобрал «ключик» к ИИ корвета и отключил устройство самоуничтожения. В работе специалисту спецслужб помогли взятые живыми пилоты двух штурмботов, перед которыми маячила досадная со всех сторон перспектива быть живьём засунутыми в дюзы «Мула». Вместо участи горелого шашлыка они предпочли сотрудничать с землянами на добровольно-принудительной основе. Многого вытащить из говорливых пилотов не удалось. Форсированному допросу активно мешали ментальные закладки, но и того, что стало достоянием широкой общественности, хватило для приведения к покорности повреждённого корабля. Достать координаты планеты и рассчитанный до последнего микропрыжка маршрут из навигационного блока «Гропанга» не составило труда. Благодаря развязавшимся языкам и информаторию корвета, стало известно об отсутствии на исследовательской базе батарей ПКО* и других боевых кораблей. Два курьерских челнока никто за боевые единицы не считал. Опасность могли представлять атмосферные шатлы с курсовыми турболазерами. Юркие кораблики предполагалось грохнуть прямо на космодроме, для чего бывший рейдер ударными темпами переделывался в ганшип.

Как этого отпетого авантюриста взяли в структуру, в которой, априори, у сотрудников должен быть холодный разум, Богдан просто не представлял. Мухин обладал даром убеждения и сумел заразить подчинённых Северова вирусом авантюризма, отягощённым идеей необходимости ответного удара. Чего греха таить, не будь Богдан без сознания, он бы сам… возможно, кинул в массы постулат о неотвратимом возмездии, а так инициатива на короткий миг выплыла из его рук. Одно дело, когда решаешь ты, а другое, когда решают за тебя. Пять часов пока главная шишка крошечного пятачка цивилизации в дикой бездне космоса находилась по иную сторону реальности, её подчинённые творили форменный беспредел.

Собранные с бору по сосенке ремонтные дроиды установили заплатки в виде бронелистов на боевой рубке, затем убрали мешающие переборки в ангаре, которому вновь вернули первоначальную функцию. С покорёженной «спины» станции демонтировали по паре орудийных установок — две противометеоритных пушки на три сотни зарядов в барабане и два рельсотрона с тысячей болванок на каждый. Пока монтажники занимались установкой смертельной начинки, дроиды впихнули во вторую половину ангара запасной реактор и восстановили энерговоды. Двигатели после тестовых испытаний общим мнением людей и Марьи признали годными. По крайней мере, на рейд туда и обратно их ресурса хватало с избытком.

Когда Богдан выплыл из забыться, экипаж во главе с Мухиным на переоборудованный трофей уже был сформирован и его поставили перед фактом: либо он санкционирует вылет, либо… не санкционирует, но вылет всё равно состоится. Видя настрой подчинённых, Северов решил не губить на корню инициативу, имевшую шанс на успех в семьдесят процентов, что подтверждалось холодно-флегматичной Марьей. Странно всё это, паранойя противно нашёптывала, что ж-ж-ж Марьи неспроста. После некоторых колебаний, Богдан дал добро. Вынеся Северов вызвал по закрытому каналу Олега, пообещав тому оторвать тестикулы без наркоза за все выкрутасы и дурную голову без мозгов. Пусть принесёт жертву Пустоте и радуется образовавшемуся у начальства несколько часов назад должка за спасение жизни, иначе оторвали бы голову.

Помимо угрозы лишить естества, Богдан поставил несколько условий. Немедленный возврат при малейшем намёке на несинхронный режим двигателей. Запрет на вступление в бой с космическими кораблями противника крупнее катера или штурмбота, буде такие обнаружатся. Всем членам Мухинской команды иметь при себе двойной запас медикаментов для кибердока. Никаких высадок на планету без прикрытия.

Выслушав наставления и получив пожелания «со щитом или на щите», экипаж мстителей отправился в путь, а Богдан остался один на один с совестью и точащей нервы паранойей. Неожиданно Северов развернулся к замаскированной камере наблюдения. Глаза человека блеснули холодной яростью:

— Марья, зачем ты это сделала?

— Я хочу жить, — тихо, без капли раскаяния, донеслось в ответ.

— Константин, ты мне уши не лечи, — начал закипать Северов, — ты мне что обещал?

— Ну, так у меня это… — виновато, словно первоклассник, шаркнул Маланов. — Корейко, это…

— У всех «это», Костя! У Леночки Винокуровой «это», у Валентиныча «это», а уж у меня «это» из ушей фонтами брызжет. Могу поделиться! Возьмешь?