Тоннельщики (СИ) - Сапегин Александр Павлович. Страница 60

— Будет тебе модуль, — сдался Ильин, — и «Орлан — Д» выделю.

— Что за зверь, точнее птичка?

— Из новых. Для хороших людей самое лучшее. Поверь, не разочаруешься. Биометрия, телеметрия, термоконтроль, внешний экзоскелет, тканная броня и внешние же навесные бронепластины на груди, паху, ногах и спине. Независимый источник питания, силовой экран, нейроусилители, синтетические мышцы, наплечные лазер и газовый пулемёт, встроенный в правое предплечье бластер на сто пятьдесят выстрелов, гранатомёт, кибердок с полным набором боевой химии и прочими ништяками, интегрированный БИУС, ракетный ранец. Старьё рядом не валялось. Конфетка! Цени.

— С чего такая щедрость, мил человек?

— Ха! Думаешь, напугал? Я другого опасаюсь. Вдруг «Пташка» выживет, а тебя прихлопнут. Она виноватого на конце другого спирального рукава галактики найдёт и на забор сушиться повесит. Так что подруливай на борт, будет тебе и коньяк, и то, и другое.

— Сразу бы так, — пробурчал Богдан. — Сознайся, ведь выделили бы с самого начала, зачем кровь пить?

— Психологический портрет без проверки готовности щёлкать зубами неполный. Жду через тридцать минут, — Ильин выпустил парфянскую стрелу и отключился.

— Скотина, — процедил сквозь плотно сомкнутые зубы Богдан.

Не откладывая дело в долгий ящик, Богдан вызвал «Мул» и отдал последние распоряжения по участку. Маланов получил указание, замаскированное под не самую культурную просьбу, о демонтаже кристаллопроцессора Марьи. Главным аргументом просьбы стал вид внушительных кулаков, сунутых под глазок камеры и обещание свернуть шею, если «девочку» оставят куковать одну на заброшенной станции. Процессор надлежало передать по прибытии на главную станцию лично в руки Богдана или Регины, за исполнение отвечает Маланов собственной шкурой. Не справится, ему же хуже.

Замотивировав коллегу до предела, Северов направился в переходной тамбур. Короткий перелёт на принтер и вскоре он в компании Ильина и лейтенанта десантника принимал модуль и боевой скафандр. «Орлан — Д» действительно оказался выше всяких похвал и лучшей моделью из всех, какие бывшему штурмовику приходилось эксплуатировать. Зачастую лучшее становится смертельным врагом хорошего, но в данном случае конструкторам удалось соблюсти идеальный баланс между эффектностью и эффективностью. Скафандр ещё не вошёл в серию, проходя испытания в войсках мелкими партиями, но отзывы о нём были самыми наилучшими. Не без проблем, конечно, но и без детских болезней, которые часто встречаются у подобной продукции военпрома, что говорило о детальной проработке конструкции инженерами. Армия всеми фибрами души ожидала поставок.

— Ну как? — лучась будто прожектор, подбоченясь спросил Ильин.

— Сойдёт, главное чтобы в сторону не вильнуло, — сбили спесь с гэбиста. Молодой десантник вовремя спрятал за кулаком выползшую на губы улыбку. — Проверим, как костюмчик сидит, следом оценим машинку, на которой придётся летать.

— Я тут перед ним распинаюсь, а он фигвамы рисует! — возмутился Ильин.

— Был бы ты длинноногой блондинкой с третьим размером груди и то не факт, что я на тебя бы клюнул. Открою маленький секрет — мужики с кремниевыми костями меня не интересуют, да и с простыми костями тоже, — хлопнув по пластине активации, Богдан запрыгнул в тёплое нутро боевого скафандра.

Мягко чпокнув сочленениями закрылся наспинный клапан, лейтенант навесил ракетный ранец. Будто сам собою включился климат-контроль и телеметрия, перед глазами появились отметки целеуказания БИУСа. В нижнем левом углу с мягкой зеленоватой подсветкой возникли параметры вооружения и системы жизнеобеспечения. Богдан пошевелил руками, попрыгал, нейрошунты отзывались без задержек, пулемёт и лазер из транспортного положения в боевое переводились без заминок и осечек. Искусственные мышцы и внешний «хитиновый» экзоскелет, усиленный бронепластинами, не создавали дискомфорта и чувства излишней тяжести. Даже при отключенных мышечных усилителях скафандр оставался подвижным, хотя существенно терял в скорости, но тут ничего не попишешь. В «Ландскнехте» с этим проще, но разные задачи диктуют разные функции и конструкцию. В немецком костюмчике внешнюю броню орбитальных крепостей и боевых судов не очень-то вскроешь, а «Орлан» изначально заточен под прямое десантирование в индивидуальном модуле с космоса на планеты, штурмовку орбитальных укреплений и абордаж кораблей (случается и такое).

Не вылезая из скафандра, Богдан спиной вперёд зашёл в гостеприимно распахнутые прозрачные бронелепестки кабины. Гибкие манипуляторы вогнали контактные штекеры в специальные разъёмы скафандра. Лепестки захлопнулись, отделяя боевую единицу от внешнего мира. Перед глазами штурмовика и пилота в одном лице появились виртуальные джойстики управления и показания приборов маленького кораблика, несущего скорострельную бластерную установку и четыре протонные противокорабельные ракеты. Больше воткнуть не получалось, и так конструкция выходила сложная, благо у модуля имелась возможность ручного управления в случае выхода из строя всей электроники, что нивелировало конструктивный минус. Последнее было немаловажным фактором. Мощный электромагнитный импульс или попадание ионного заряда гарантированно выводило электронику и автопилот модуля из строя, тогда управление целиком и полностью переходило в человеческие руки. Добраться под заградительным огнём противника до цели было той ещё нетривиальной задачей, но, вопреки логике люди добирались и наводили ужас на супостата. От раннего обнаружения модуль спасали стеллс-режим, малый размер и ничтожная масса, а когда иссиня-чёрные «мошки» возникали в непосредственной близости от жертвы и перегружали силовые экраны залпом ракет, кричать «караул» становилось поздно. Наличествовали у тактики и существенные минусы в виде большого процента потерь, к тому же силовой кокон не всегда вскроешь протонным обстрелом, так что любая штурмовка всегда шла в комплексе с другими способами курощения врага.

— Зачёт, — высказал Богдан своё мнение. — Так, подсумки довооружить ручным бластером и минами. В поясной бокс войдёт пять мин направленного действия, нет, лучше тактические пробойники… или в равной пропорции и то, и другое. Гранаты не забудьте. Запасные батареи и сменный картридж на пулемёт.

— Куда тебе столько? — удивился Ильин.

— Патронов бывает очень мало. Просто мало или всё равно мало, но больше уже не унести! — наставительно подняв указательный палец правой руки вверх, ответил Богдан. — Много патронов не бывает.

— А ты унесёшь?

— А куда деваться.

— У вас там все такие хомяки? — продолжал скалиться каплей.

— А у вас тут все такие жабы? — не остался в долгу Богдан.

— Всё, туше, — пошёл на попятный Ильин. — Бери что хочешь, только не надломись.

Через три часа модуль, окутанный тёмным саваном стеллс-маскировки, висел перед транспортным кольцом. Шли последние секунды предстартового отсчёта.

— Девять…

— Восемь…

Богдана прижало ускорением, автопилот включил двигатели на полную мощность. Модуль хоть и крошечный, но с места рвёт, как блоха в прыжке — резко и норовисто. Саван спал, сменившись яркой плёнкой защитного экрана, выведенного в максимальный режим.

— Один…

Сверкающая воронка гиперпространственного перехода поглотила микроскопическую пятиметровую крошку и швырнула её в зев второго кольца, расположенного за несколько световых дней от первой точки. Второй прыжок, третий, четвёртый, сплошная череда десятков активированных колец, затягивающая в световую трубу. Финишный хлопок и в уши Богдана ворвалось испуганное верещание БИУСа. Ухнул и сдох автопилот…

— М-мать, — мгновенно одеревеневшие губы выпустили единственное слово. Отделившись от сознания, руки заученно хлопнули по кнопке отключения питания, вовремя переведя радио и гравиолокаторы в пассивный режим. Индивидуальный штурмовой модуль окутался непроницаемым коконом стеллс режима.

Финишного кольца не было. От слова совсем. То, что осталось от циклопического сооружения представляло собой рассеянное облако крупных и мелких фрагментов, да несколько энергореакторов, бублики которых висели на остатках силовых ферм. Дальний от модуля реактор плевался облаками пара и даже за несколько десятков километров от него Богдан не ощущал себя в безопасности. Того гляди рванёт. Встроенный в скафандр датчик радиоактивности вывел на лицевой щиток красную строку, более, чем на половину заступившую за зелёную черту ограничителя. Тревожно замерцали цифры, указывающие уровень облучения, но они мало интересовали Северова, прикипевшего взглядом к экрану.