Двойное искушение - Додд Кристина. Страница 11

– Не очень, – улыбнулся Трокмортон, глядя в свой бокал. – Я полагаю, он вскоре поправится.

– Может быть, ему нужна… – сказала Селеста, делая шаг к двери.

– Не нужна, – ответил Трокмортон, загораживая Селесте дорогу. – Ему ничего не нужно. Сейчас он сидит взаперти, не хочет, чтобы кто-то видел его в таком состоянии.

Селеста колебалась. С одной стороны, она не могла доверять Трокмортону, но, с другой стороны, навряд ли он стал бы лгать ей насчет болезни Эллери. Скорее всего, ее любимый действительно сидит сейчас в своей спальне с лицом, покрытым красными пятнами, и чешется. Да, но почему Трокмортон пришел именно сюда и что ему нужно? Не ловушка ли это?

– Эллери сказал, что вы собирались потанцевать с ним на лунных дорожках под доносящиеся издалека звуки музыки, – сказал Трокмортон, делая глоток шампанского. – Я ничего не перепутал?

– Нет, – задумчиво ответила Селеста. – Вы ничего не перепутали.

Мистер Трокмортон повторил ей слово в слово то, что она сама сказала Эллери, а значит, Трокмортон пришел сюда действительно по его просьбе. Селеста окинула взглядом темный бальный зал, где ей так хорошо мечталось всего несколько минут тому назад.

Теперь все изменилось. Музыка, долетавшая издалека, звучала нестройно, лунные дорожки на паркете казались тусклыми и нелепыми, а сама луна… Что ж, просто глупое ночное светило, отражающее лучи далекого солнца.

Вот и Трокмортон просто отражает свет, исходящий от Эллери.

Тем временем Трокмортон взял бокал из рук Селесты, поставил его на столик, приютившийся возле стены, и протянул раскрытые ладони.

Селеста не шагнула навстречу Трокмортону.

«Неужели этот старый сухарь в самом деле собирается пригласить меня на танец? – подумала она. – Глупость какая-то!»

Трокмортон немного подождал, затем молча обнял Селесту за талию и закружил по паркету. Руки у него оказались крепкими, а сам он, к удивлению Селесты, оказался хорошим партнером и повел ее в вальсе уверенно и элегантно.

Она не знала, что ей делать со своей свободной рукой. Положить ее на плечо Трокмортона? Но это выглядело бы слишком интимно. Опустить руку вниз? Невежливо. И, после недолгих колебаний, Селеста положила ладонь на предплечье Трокмортона.

Положила и тут же ощутила под пальцами его тугие, сильные мускулы.

– Очаровательно, – негромко произнес Трокмортон.

Он повел Селесту на новый круг, продолжая неторопливо кружиться с ней в пустом зале. Казалось, Трокмортону некуда спешить, но Селеста отлично знала, что это не так, что его ждут гости, дела, наконец…

– Мой брат будет жалеть, что лишился этого удовольствия.

Селеста молча следила за тем, как проплывают за плечом Трокмортона стены бального зала, посеребренные мерцающим светом полной луны.

Трокмортон слегка наклонил голову, заглянул Селесте в глаза и спросил:

– Вы вините меня в том, что случилось с Эллери?

– Не могу избавиться от мысли… – Ей лучше было бы промолчать, но Селеста уже не могла остановиться. – Не могу не подозревать, что вы это подстроили для того, чтобы Эллери не мог увидеться со мной в этом зале.

Трокмортон рассмеялся, и его смех испугал Селесту. Она вдруг увидела себя со стороны – кружащуюся в темном зале в объятиях странного, неприятного ей мужчины.

– Ценю вашу откровенность, – проскрипел Трокмортон, – но скажите, для чего мне это было нужно – испортить брату вечер, посвященный его помолвке? Лишить его возможности быть рядом с вами? Но при этом он не может быть и рядом со своей невестой, леди Патрицией. Сидит сейчас в своей спальне, в полном одиночестве, уткнувшись в таз с холодным овсяным отваром.

«Хочет, чтобы я представила себе Эллери в столь неприглядном виде? – подумала Селеста. – С лицом, покрытым сыпью и испачканным овсянкой?»

– Нет, – продолжил мистер Трокмортон, – если бы я захотел просто избавиться от вас, это можно было бы сделать гораздо проще.

– Например, вышвырнуть меня на улицу.

Он склонил голову набок, словно обдумывая предложение Селесты.

– Возможно. Но поступать таким образом не в моих правилах. Обычно я избавляюсь от любовниц Эллери не силой, а деньгами. Что бы вы сказали, если бы я предложил вам тысячу фунтов в год и небольшой домик в Париже?

«А ведь он не шутит!» – мелькнуло в голове у Селесты.

– Тысячу фунтов? Сильно же вы хотите от меня избавиться, если предлагаете такие деньги!

Трокмортон только пожал плечами.

Его мускулы снова напряглись, и по ним пробежала упругая волна. Селесте вдруг стало неприятно чувствовать их под своими пальцами, и она переложила ладонь на плечо Трокмортона.

Он, очевидно, принял этот жест за согласие и сильнее прижал Селесту к своей груди. Теперь она не могла не только вырваться, но даже дышать. Еще немного, и он задушит ее.

Трокмортон замедлил шаги и немного ослабил свою хватку. Сейчас, когда глаза Селесты привыкли к полумраку, она могла видеть выражение лица Трокмортона, и оно ей не понравилось.

– Тысяча фунтов – не так уж много, – вновь заговорил Трокмортон. – Иным любовницам Эллери мне приходилось платить и больше.

– Я не из числа любовниц Эллери, – возразила Селеста, с трудом переводя дыхание, – и напрасно вы думаете, что меня можно купить!

Трокмортон был так близко, что его длинные ноги путались в складках ее платья, а голова Селесты оказалась прижатой к груди непрошеного партнера по танцу. От Трокмортона пахло хорошим мылом, виски и чистым, здоровым мужским телом.

– Разумеется, – охотно согласился мистер Трокмортон. – Считайте, что я вам ничего не предлагал, ни тысячи фунтов в год, ни домика в Париже. Но поверьте, похождения Эллери уже влетели мне в такую сумму, что женить его – последняя надежда на то, чтобы уберечь нашу семью от разорения.

– Но если он не захочет жениться на леди Патриции, никто его не заставит. Эллери взрослый человек и может сам решать, что ему делать. Не поведете же вы его к алтарю на веревке!

– Тоже верно.

Селесте хотелось верить в то, что так оно и есть, хотя, зная характер Трокмортона, можно заподозрить, что он ни перед чем не остановится. Странно, что она прежде не замечала, насколько сильным и властным был на самом деле этот человек. Впрочем, что она знала о Трокмортоне? Только то, что он был старшим сыном и наследником своего отца, смутно помнила о том, как он возвратился откуда-то издалека… Сказать по правде, ей никогда не было дела до этого замкнутого педанта. В те годы Селеста ходила по пятам за Эллери, в которого была влюблена до потери сознания, а Трокмортон оставался для нее лишь бесплотной серой тенью.

С одной стороны, он был все тем же – тихим, спокойным, умеющим держать себя в руках. Но в то же время открылся Селесте и с другой стороны. Оказалось, что мистер Трокмортон к тому же еще и мужчина, причем привлекательный и сильный. Странно, что за столько лет она не рассмотрела его по-настоящему.

– Я была очень опечалена, когда узнала о смерти вашей жены, – сказала Селеста, желая повернуть разговор в новое русло.

– Благодарю. – Даже упоминание о покойной жене не заставило его ослабить объятия. – Это было для меня настоящей трагедией.

– Представляю, как вам ее не хватает, – продолжала гнуть свою линию Селеста, сама не зная зачем.

– Конечно. Это была чуткая женщина, верная жена и заботливая мать.

Формальное и сухое перечисление обычных женских достоинств! Такой же сухой и бесчувственной, надо полагать, была и их любовь. Но как же тогда быть с мужской силой и страстью, которые Селеста ощущала в мистере Трокмортоне?

– Сколько это продолжалось? – спросила она.

– Три года. Все это время мне помогала Пенелопа.

Пенелопа! Его дочь. Ее новая воспитанница.

У Селесты появилась возможность еще раз сменить тему разговора, и она ее не упустила.

– Я помню Пенелопу. Ей было четыре, когда я уехала, но уже тогда она очень походила на вас.

«Зачем я это сказала?» – мелькнуло в голове у Селесты.

– Такая же зануда? – усмехнулся Трокмортон.