Обсидиановый храм (ЛП) - Чайлд Линкольн. Страница 24

— Наш загадочный парень внизу, — сказал Филипов, — служил в армии. А если быть точным, то в спецназе.

Смит, тяжело дыша, заглянул через плечо капитана.

— Чтоб я сдох! — сказал он, указывая на что-то на экране — Взгляни лучше на это!

В статье была размещена небольшая фотография группы агентов, сделанная на могиле. И среди них находился высокий бледный мужчина в черном костюме, стоящий со скрещенными руками чуть в стороне от остальных. Хотя его лицо было расплывчатым и нечетким, все, что касалось внешних признаков, соответствовало человеку в трюме — бледность кожи, светлые волосы, светлые глаза и худощавое телосложение.

Подпись гласила, что это специальный агент А. К. Л. Пендергаст.

— Господи, — выдохнул Филипов, — он федерал.

Повисла тишина, нарушаемая только стуком капель дождя по окнам.

— Ну, вот и все, — сказал Смит, — выбрасываем ублюдка за борт.

— Ты действительно собираешься убить его? — спросил Филипов.

— Мы не убиваем его. Мы просто возвращаем его туда же, где мы его и нашли. Природа сделает все остальное. Кто об этом узнает? Через несколько недель он где-нибудь всплывет, и ничто не свяжет его с нами. Черт возьми, не можем же мы держать федерала на борту!

Филипов ничего не ответил. Идея казалась весьма соблазнительной. Сукин сын из трюма действительно уже сидел у него в печенках. Капитан открыл небольшой шкаф под штурманским столиком, достал бутылку скотча, отвинтил крышку и сделал большой глоток. Он почувствовал, как жидкость прокладывает огненную дорогу вниз по его горлу. Огонь этот быстро перерос в приятное тепло, побудившее Филипова сделать второй глоток.

— Я думаю, что нам стоит вернуться к побережью близ острова Кроу, — продолжал меж тем Смит, — сбросим его там. Недалеко оттуда он, должно быть, и исчез. Никто нас с ним не свяжет, — он помолчал, а затем схватил бутылку скотча. — Как думаешь?

— Должен предупредить, что это довольно крепкое пойло для мормонов, — заметил Филипов.

— Уже поздно, — с усмешкой отозвался Смит, и набрал полный рот скотча. — Мы вернем ему часы. И кольцо. И тем самым не оставим никаких доказательств.

Когда от скотча его нутро охватил огонь, сознанием Филипова овладела предельная ясность. Он подождал, когда Смит выговорится.

— К черту часы, — продолжал Смит, — мы не можем рисковать. С Арсено, который может заговорить, мы вообще не должны рисковать!

— Арсено, — тихо произнес Филипов.

— Да, Арсено. Я имею в виду, что если он заговорит, то они рванут за нами со всех ног. И если они найдут на борту похищенного федерала, обвинения в распространении наркотиков станут наименьшими из наших забот...

— Арсено, — повторил Филипов.

Смит, наконец, прервал свою тираду:

— Ну? Арсено, да. Что ты пытаешься сказать?

— Он же у федералов.

— Так и я о том же говорю.

— Так... у нас же есть федерал.

Молчание в ответ.

Филипов неотрывно смотрел на Смита.

— Мы совершим обмен. Этого человека, Пендергаста, на Арсено.

— Ты, на хрен, совсем спятил? Ты хочешь вылить это дерьмо на федералов? После этого мы умрем так быстро, что ты даже не успеешь отлить с кормы.

— Нет, если мы сойдем на землю. И я знаю одно такое место. Слушай. Федералы понятия не имеют, где он. В газетах об этом ничего нет. Они не знают, что он на судне, и, кроме того, это будет последним местом, где они будут искать. В качестве доказательства, что он находится у нас, мы отправим им кольцо и медальон.

— Это безумие.

— Если Арсено расколется, все кончено. Мы проведем всю оставшуюся жизнь в тюрьме.

— Ты действительно думаешь, что он может расколоться?

— Я думаю, это возможно. Он находится у них… сколько уже? Почти месяц?

— Но чтобы использовать федерала в качестве заложника для обмена... — Смит замолчал.

— Красота именно в простоте. Работа уже сделана: федерал у нас, и никто не знает, где именно мы находимся. Мы высадим на берег кого-нибудь из экипажа с кольцом и медальоном. Он отправит их федералам, ну, скажем, в Нью-Йорк. Наше требование будет простым: выпустите Арсено и дайте ему билет в Венесуэлу в один конец. Когда мы получим от него подтверждение, мы освободим этого Пендергаста. Если нет, Пендергаст умрет.

— Освободим его? Он же видел наши лица.

— Верно подмечено. Поэтому, когда Арсено окажется на свободе, мы вернем федерала обратно в воду. Где мы его и нашли, — эта идея принесла Филипову чувство истинного удовлетворения.

— Сукин сын, — Смит нахмурился, — я не знаю. Если мы убьем федерала, они после этого выследят нас даже на краю земли. Этот парень из элиты. У него есть друзья.

— А у нас есть деньги. И корабль. Некоторое время им понадобится на то, чтобы разобраться в случившемся. Но когда они это сделают — если они это сделают — мы уже будем далеко. Если Арсено проговорится, нам все равно придется уходить отсюда, — капитан сделал паузу и, наконец, привел решающий довод. — Настоящее чудо, что этот парень просто свалился к нам в руки. Мы были бы сумасшедшими, если бы не воспользовались этим.

Смит покачал головой.

— Это может сработать.

— Это точно сработает. Поднимай команду. Я договорюсь о встрече.

19

Филипов стоял на передней палубе, вдыхая аромат, доносившийся от пышных веток раскидистых елей, растущих на утесе чуть выше и впереди корабля. Наступило спокойное, холодное и солнечное осеннее утро. Все шло точно по плану.

Капитан обнаружил Бейли-Хол, когда был еще подростком и перевозил «травку» из Канады в Соединенные Штаты на шестнадцатифутовом «Бостонском китобое». Он никогда никому не рассказывал об этой дыре — ни разу. Даже когда он начал перевозить «Чарли» [75] из бухты Финей, Новая Шотландия в Фейри-Хэд, штат Мэн, на череде лодок для ловли лобстеров и драггеров [76]. Это было идеальное место для укрытия, но Филипов решил приберечь его до того времени, когда оно действительно будет ему жизненно необходимо.

И это время настало.

Бейли-Хол находилась на диком участке побережья между Катлером и Любеком, недалеко от канадской границы. Это была глубокая выемка в гранитной береговой линии с отвесными скалами, возвышающимися с трех сторон, и с гигантскими еловыми деревьями, чьи лохматые ветви служили прикрытием с высоты. Северная стена дыры фактически представляла собой выступ — гранитная скала образовывала своего рода застывшую каменную волну, под которой лодка могла укрыться целиком и стать полностью невидимой. Те немногие ловцы лобстеров, которые работали в этом районе, избегали дыры из-за ее опасных пятнадцатифутовых приливов и зазубренных подводных рифов, которые ломали их ловушки для лобстеров и разрезали крепившие их веревки.

Задача была не из простых: осторожно завести «Маниболл» в Бейли-Хол. Филипов сделал это при слабом отливе ночью, когда теченье отсутствовало, а поверхность моря была спокойной. Не было возможности даже бросить якорь: рифы могли «откусить» его так же легко, как и ловушку для лобстеров, и в любом случае в дыре было недостаточно пространства, чтобы разместить дрейфующее в пределах якоря судно. Вместо этого Филипов натянул канаты с корабля к обоим берегам, обвязав их вокруг стволов елей, но оставив достаточно слабины, чтобы позволить «Маниболлу» подниматься и опускаться вместе с приливами и отливами.

Это была сложная операция, которая заняла полночи, но Филипов остался доволен результатом. Теперь он и команда укрылись в безопасности на диком берегу, ближайший городок находился в двенадцати милях от них, а ближайший дом — по меньшей мере, в восьми. Поблизости не было ни дорог, ни троп. Берег являлся частью большого лесного массива, принадлежащего бумажной фабрике «Монтроуз», в Любеке. Единственные люди, которые когда-либо приходили сюда, были лесорубами... но в это время года лесозаготовка не производилась.