Рыцарь надежды - Додд Кристина. Страница 11

Впрочем, к чему ей так переживать из-за него? Ведь он неиссякаемый источник ее бед. Каждую ночь Уортон потихоньку проникал в спальню и будил ее, чтобы привести сюда. Она была вынуждена лгать людям, которые приютили ее. Ей приходилось высокомерно обходиться с монахинями, не позволяя им входить в дом, где готовились лечебные снадобья. Она торопливо просовывала им травы за приоткрытую дверь, и наверняка это уже вызвало пересуды. Все свое время она проводила за приготовлением припарок и лечебных отваров, почти полностью опустошая свои кладовые в борьбе за жизнь Хью. От напряженной работы, от постоянной, не свойственной ей обычно лжи силы ее иссякли — она чувствовала себя полностью опустошенной. Эдлин равнодушно подумала, что готова отпустить душу Хью…

Взглянув на него как бы уже в последний раз, она вдруг поняла, что еще не имеет права сдаваться. Она помнила его, о, как она его помнила! Он — вечная мечта ее молодости. Ее девичьи грезы были полны им и только им. Нет, она не может спокойно принять неизбежное. Должно быть что-то еще, что она забыла, не сделала, и это спасет его!

— Хью! — Она так близко наклонилась к нему, что ее губы почти коснулись его уха. — Хью, возвращайся ко мне.

Он даже не пошевельнулся. В нем не было заметно никаких изменений. Жизнь почти покинула это тело.

Поднявшись, она подошла к длинному столу, стоявшему у стены. На нем, выстроившись в ряд, стояли деревянные короба, на каждом из которых были аккуратно написаны названия хранящихся в них трав. Она придвинула их к себе и принялась перебирать одну за другой, чтобы что-нибудь делать. Горькая рута, острый чабер, укрепляющий шалфей, терпкий тимьян…

Самые обычные травы. Травы, которые использовались для лечения и очищения тела. Но в его случае они не принесли никакой пользы. Она ли не пыталась! Она перебрала все. Или не все?.. Повернувшись к нему, Эдлин бессмысленно глядела на его неподвижное, распростертое на полу безжизненное тело. Что еще? Что?! Опершись локтями о стол, обеими руками она в отчаянии обхватила голову и закачалась из стороны в сторону.

Она не знала, ничего не знала. Все простенькие и звонкие стишки для легкого запоминания правил лечения, которые ей довелось слышать от знахарок, пронеслись в ее памяти.

Нарезанные листья огуречника аптечного, хорошо смешанные с тысячелистником обыкновенным, к завтрашнему утру станут ядом.

Разве яд ей сейчас нужен?!

Выбери манжетку обыкновенную и намажь больное место толстым слоем.

Это она пробовала. Дурные знахарки. Дурные рецепты. Бессилье и невежество!

Дерни за хвост дракона,

Выдерни его из его логовища,

Проткни его ногтем девственницы…

О, это уже даже и не невежество, а просто дремучая глупость! Ведь кровь дракона — это всего-навсего обыкновенный корень. Он ни на что не годится. Не говоря уже о том, что она давно не девственница.

При свете луны, весной,

Волшебство старого…

Предрассудки, глупость, стыд и позор! Ее руки тряслись. Кроме того, она понятия не имела, где все это можно найти.

Под священным дубом…

Она вспомнила весь стишок. Вспомнила полностью, от начала до конца. Она ни за что не смогла бы ответить, когда успела выучить эту ерунду. Ей действительно стало нестерпимо стыдно. Стыдно за то, что она запомнила его. Стыдно за то, что она сейчас совершенно серьезно хочет выполнить то, о чем там говорится. Она не узнавала себя.

Очнувшись, она снова ощутила гробовую зловещую тишину, которая навалилась на нее сзади и давила всей тяжестью. Не слышно дыхания. Никакого движения. Никаких признаков жизни. Хью уже мертв или скоро умрет. Какая разница, что она испробует для того, чтобы вернуть его из небытия! Если ей нечаянно пришел на ум один из самых древних магических обрядов, который все давно уже считают просто легендой, что с того?

Резко повернувшись, она опрометью бросилась в сад. Под светом луны знакомый пейзаж был населен пугающими тенями и все принимало жуткие очертания. Дуб в углу сада около каменной стены утопал во мраке. Под ним никогда ничего не росло. Тень от него лежала вечным мраком: солнечный свет не мог пробиться сквозь плотную крону. Ночью это производило особенно гнетущее впечатление. Если бы она верила в колдовство, то наверняка испугалась бы до полусмерти. Но некоторое волнение она все равно испытывала.

Конечно, то, что она собиралась сделать, тоже в какой-то мере относилось к черной магии, поэтому было бы лучше с уважением отнестись к лесным духам.

— Я приветствую тебя. — Ее голос в ночной тиши прозвучал неожиданно громко, и она перешла на шепот. — Старейшины, я пришла за кровью дракона, для того чтобы исцелить одного из тех, кому вы покровительствуете.

Что за глупость приветствовать воображаемый народец в надежде задобрить его, но этих мыслей допускать сейчас не следовало, и она продолжала:

— Вы благословили его еще в колыбели, вдохнули в него силу, красоту и мудрость. — Она, осторожно ступая, двинулась в самую темную часть сада, словно погружаясь в другой мир. — Помогите же мне исцелить его. — Ее дыхание стало прерывистым, руки задрожали, и она опустилась на колени возле ствола дуба. Следовало бы принести с собой какую-нибудь лопату, но об этом она не подумала. Теперь, конечно, не было никакой возможности прокрасться за ней снова в монастырскую больницу. А уж если она вернется, то у нее потом едва ли хватит силы духа повторить все сначала. Кроме того, вообще нельзя прерывать колдовское действо. Запустив пальцы в землю, она принялась рыть наугад прямо руками, нащупывая клубни, которые окрашивают кожу в ярко-красный цвет и, как говорилось в заклинании, пронзительно вскрикивают, когда их выдергивают из земли. Но это только если допустить ошибку.

Она не услышала никаких звуков — значит, все правильно. Корни легко вышли из земли. Она не знала, сколько их потребуется, кроме того, она следовала всего лишь глупой песенке, а не многократно проверенному рецепту, и она вытягивала и вытягивала их до тех пор, пока не набрала полный передник. Блажь, напрасные старания и, наверное, грех, но она дошла до отчаяния.

Поднявшись с колен, Эдлин крадучись пошла по направлению к свету. Немного отойдя, она вздохнула с облегчением, после чего заторопилась в сторону своего хранилища. Но, что-то вспомнив, она повернулась к дубу и прошептала:

— Благодарю вас, лесные духи, — после чего кинулась бежать. Листья дуба зашелестели ей вслед, отчего она припустилась быстрее.

С большим усилием Эдлин открыла дверь в хранилище, и, войдя внутрь, обессиленно прислонилась к стене. Не обращая внимания на колотившееся сердце, она подошла к столу, вывалила корни на разделочную доску и вслушалась в гробовую тишину.

— Я спешу, — сказала она. — Я тороплюсь.

Она взяла нож и выбрала самый большой корень, приготовившись резать. Но, дотронувшись острием ножа до растения, она замешкалась. Лесные духи не любят железа. Но как тогда быть? Она взглянула на кончики своих пальцев, уже окрашенные в ржаво-красный цвет, на свои ногти, под которые плотно набилась земля, и принялась руками разрывать корень на мелкие части. Длинные волокна корня прилипали к ее коже, и кровь — нет, сок капал на доску, заполняя старые следы от ножа.

— Забавно, — пробормотала она. — Я думала, что кровь у дракона зеленая.

Собрав все измельченные корни, она подошла к печи и бросила их в котелок с кипящей водой.

— Я должна повторять по памяти заклинание…

Аромат, напоминающий запах земляники на солнцепеке или водяных лилий в спокойном пруду, наполнил воздух. Она вдруг задышала глубоко, пока не почувствовала, что ее мысли становятся ясными, а тело наполняется такой силой, которую она даже не могла себе представить. Потом она опомнилась. Что же это?! Ведь не она нуждается в помощи, а Хью. Взяв небольшой ухват, она сняла котелок с огня, поставила его рядом с бесчувственным телом и принялась махать руками так, чтобы пар из котелка попадал Хью прямо в лицо.