Футарк. Третий атт (СИ) - Измайлова Кира Алиевна. Страница 11

— О чем вы? — с интересом спросил я.

— Ну… — Гонсалес явно подумал о том, кто я таков, и решил, что не будет беды, если он выдаст секрет. — Скоро на рудники отправится обоз с продовольствием, обратно повезут серебро. Думаю, Стрелок не удержится.

— Я слышал, он не атакует обозы с серьезной охраной, — сказал я.

— В этот раз охрана будет лишь для видимости, — пояснил Гонсалес. — Но в повозках укроются мои люди, и я не я буду, если не изловлю этого неуловимого мстителя!

— Думаю, у вас все получится, отец, — кивнул Рикардо со всей серьезностью. Мне показалось, будто он чем-то удручен.

— Как интересно! — сказал я и, будто меня кто-то потянул за язык, спросил: — сеньор Гонсалес, а нельзя ли мне присоединиться к этому обозу? Хотелось бы своими глазами увидеть знаменитого Стрелка!

— Никаких проблем, сеньор Кин, — ответил тот. — Надеюсь, оружие у вас найдется? Впрочем, не палите без нужды, я хочу взять Стрелка живым и вздернуть его… по закону, разумеется.

— Разумеется, сеньор, — кивнул я. — Ну а теперь позвольте откланяться, час уже поздний. Не сочтите за труд, сообщите, когда соберется обоз. Я остановился в гостинице.

— Конечно, — ответил Гонсалес, — я пришлю за вами кого-нибудь.

— И мне пора, — пробасил Атль и поднялся. — Завтра на службу. Сеньор Кин, не возражаете, если я составлю вам компанию? Я тоже возвращаюсь в город.

— Почту за честь, — сказал я без тени иронии, и мы, распрощавшись, вдвоем спустились с террасы в сад.

Расторопный Диего подвел мне коня, а конюх вывел инженеру смирную гнедую кобылу.

— Красивые были места, — нарушил молчание Атль, когда мы отъехали от асьенды на милю или около того.

Я посмотрел по сторонам: да, по сравнению с садом «Перла Негра» местность выглядела вовсе уж уныло: выжженная земля, чахлая сухая трава, разве что опунции стойко зеленели среди пустыни.

— Неужто нельзя исправить положение? — спросил я. — Если снова пустить воду, то…

— Это не поможет, — покачал тот головой. — Глядите, как потрескалась земля. Если спустить воду из водохранилища, она уйдет вглубь, а потом…

— Засоление? — припомнил я.

— Именно, — Атль посмотрел на меня с интересом. — Воду спустить можно, но понемногу, постепенно, и хорошо бы, сперва прошел дождь. Только никто не будет этим заниматься. Если и удастся уговорить губернатора, он скорее прикажет взорвать плотину, чем велит понемногу ее разбирать. Рабочие нужны в рудниках, а не там… Вполне можно было бы понемногу спустить воду по заброшенным штольням, только нужно пробить пару тоннелей да выкопать направляющие каналы, по которым пойдет вода на равнине. Однако, повторюсь, рабочих рук никто не даст.

— Понятно, — сказал я. — Ну, я постараюсь как-то повлиять на разрешение этой ситуации. Не лично, нет, на это моих полномочий явно недостаточно, однако я сообщу, куда следует. Будем надеяться, наверху прислушаются к гласу рассудка.

— На вашем месте я не стал бы мешкать, сеньор, — серьезно произнес Атль. — Пока люди еще кое-как выживают, но скоро терпение их иссякнет. Если вскроется, что эпидемия началась из-за водохранилища, они могут и сами попытаться разрушить плотину. Вы ведь знаете здешний народ: они могут долго терпеть, но если уж взорвутся, их не остановишь!

— Почему вы решили, что я знаю местных? — спросил я.

— Вижу, что вы тут не впервые, — усмехнулся он. — Больно уж уверенно себя ведете, прочие гринго не такие. И по-здешнему вы бойко говорите, я слышал. К тому же, — он затянулся неизменной трубкой, — внешность у вас приметная. Я помню…

— Что помните? — насторожился я.

— Вы не беспокойтесь, сеньор, — невозмутимо произнес Атль, — у меня язык за зубами. Да и кому интересно, что лет этак пятнадцать или шестнадцать тому назад появлялся в Кампочите молодой гринго, вроде как путешественник? С ним было еще двое, и их предупреждали, что далеко в горы забираться нельзя. Они, впрочем, все равно туда отправились.

— Хм… И что же было дальше?

— Дальше? Вернулся только один и заявил, что прочие погибли. Ну так… предупреждали ведь, повторяю! Он уехал, а через какое-то время появился и другой… — Атль выпустил клуб дыма. — Они были похожи, да-с… Но этого второго теперь уже никак нельзя было спутать с первым. Смекаете, о чем я?

— Нет, никак не возьму в толк, — сухо ответил я.

— Ну, сеньор! — засмеялся инженер. — Кто, может, и прохлопал, да только любому, кто приглядится, ясно, что вы видите незримое.

Он выразительно похлопал себя по левому глазу. Я нахмурился — специально ведь проверил перед визитом — глаза были одинаковыми, я не хотел пугать людей. Впрочем, помнится, мой дядюшка тоже раскрыл мой секрет благодаря своей наблюдательности. Он, однако, заметил только, что один глаз у меня не настоящий, а вот о свойствах его даже не подозревал.

— О вас говорили, что вы знаете какие-то секреты, — припомнил я. — Они… хм… тоже позволяет видеть незримое?

— Отчасти, — ухмыльнулся Атль. — Я умею слушать горы, это у нас семейное… А видеть и обычный человек может научиться. Уверен, о вас уже пошли слухи. Белый человек в городке вроде нашего сразу привлекает внимание, вдобавок вы и ведете себя не как обычный гринго, и выглядите своеобразно… Вот увидите, завтра-послезавтра, особенно если наш уважаемый доктор не присвоит вашу догадку касаемо тропической лихорадки, вас ославят шаманом и пойдут просить о помощи.

— Только этого мне и не хватало, — пробормотал я. — Гм… сеньор Атль, что это так сверкает во-он там?

— Где? — он пригляделся против закатного солнца. Справа от дороги в самом деле что-то полыхало багрянцем и золотом, и неожиданно было увидеть это посреди пустыни и вездесущих опунций. — Это бывшая асьенда Смитессона, слыхали о таком? Говорят, его поймали гринго и посадили в тюрьму. Тут его не любили, поэтому саму усадьбу — она вон там, чуть дальше, — разграбили, а в стеклянные домах, где он держал свои колючки, повыбили все стекла. Вот осколки и блестят.

— А кактусы? — спросил я с замиранием сердца.

Смитессон был мошенником, но он тоже коллекционировал кактусы. Представить только, что творилось бы у меня на душе, если бы мою оранжерею уничтожили столь варварским образом!

— Кому они нужны? — удивился инженер, совсем как та хорошенькая цветочница. — Там, наверно, и остались.

— Хм… Надеюсь, наведаться туда не возбраняется?

— Нет, конечно. Только не на ночь глядя, там стекла полным-полно, а уже темнеет. Этак и изрезаться недолго. Ребятишки как-то там играли, так один на осколки упал, доктор еле-еле ему руку спас.

— Да, пожалуй, лучше съезжу туда поутру, — кивнул я.

И правда, чем еще заняться? Сперва я думал напроситься на прием к губернатору, но отринул эту идею. Что я могу ему сообщить? Намекнуть, что знаю о дельце Варгаса и Смитессона, перешедшем в руки Санчеса? А доказательства? Смитессон далеко, Варгас будет отпираться — ему здесь еще жить и растить детей, так что против властей он не пойдет, не тот характер. Другое дело, если бы ему вовсе нечего было терять, но и то сомневаюсь, чтобы он открыто сознался в содеянном. Одно дело слухи, другое — прилюдное признание, после такого уже не отмоешься…

Словом, у губернатора мне пока делать нечего. Объясню ситуацию консулу, пускай сам разбирается с Санчесом, задействует рычаги власти и все в этом роде, ему лучше знать, как это делается. Причину народных волнений я установил, этого, по-моему, вполне достаточно.

Пока же я дожидаюсь обоза (ведь интересно взглянуть на этого таинственного Стрелка хотя бы издали), можно наведаться на развалины асьенды Смитессона. Вдруг какой-нибудь из его питомцев выжил?

— Доброй ночи, сеньор, — прервал мои рассуждения Атль, коснулся полей шляпы и повернул направо.

— Доброй ночи, — отозвался я и отправился в гостиницу.

Инженер оказался прав. Диего, принесший мне поутру выстиранные и отутюженные рубашки и горячую воду для бритья, сообщил, что слуги шушукаются: приезжий гринго (то есть я) не просто гринго, а великий белый шаман. На мой вопрос, с чего они это взяли, Диего ответил, что еще с раннего утра доктор Алонсо самолично объехал пациентов в городе и разослал мальчишек по окрестностям, чтобы предупредить людей — нынешняя напасть вовсе не малярия, зараза похуже, и бороться с ней надо иначе, к тому же нужны меры предосторожности. Ну и, как честный человек, сказал кому-то, что надоумил его приезжий гринго, сеньор Гонсалес с семейством и инженер Атль тому свидетели. Слухи разнеслись мгновенно, чего и следовало ожидать.