Серебряные Листья (СИ) - Кучук Алла Ильинична. Страница 56

Меня прорвало на дикий хохот.

Арилинн и Морриган, уже вполне мирненько, объяснили нам, что демоническую Дикую Охоту на нас специально наслали. Видимо, Атрейон постарался, потому что он единственный маг из фоморов, кто пока сумел пробраться в Хай Брасил. А Слуа издревле служат фоморам — псы да загонщики за добычей. Морриган заявила, что любое возмущение в магическом фоне могут другие маги уловить, и чем сильнее, тем дальше слышно. А я своими бесконтрольными выбросами сильно нашумела. В общем, словила Арилинн нас с Киараном за уши и строго-настрого запретила нам пока предаваться любовным утехам, мол, ничего, потерпите.

— Да уж не тупые, поняли всё.

Я только теперь догадалась, почему Морриган так благоволила к Киарану. Из всей нашей команды только он настоящий кельтский воин, поклоняющийся Морриган и Белатукадору, богам войны. У Яры, Илы и Аодана свои боги, Алард, как охотник, чтит Деа Артию, Бренн-пират морских божеств Ллира и Муилертах, про Лельку и говорить нечего, она посвящена Таилтине. А я вообще с кашей в голове.

А потом они обе ушли. Сказали, мол, и так насветились, надо сваливать, пока старшие не засекли. Надо же, Морриган тоже старших побаивается, как их там всех Дану в кулаке держит-то… Совсем я запуталась в их иерархии, похоже, Старшие Боги — это Дану, богиня-мать, чей лик Луна, всевидящая и коварная Баас, богиня судьбы и смерти, Кром Круах, бог солнца, Ллир, бог морской, хитрый, Ллуд-Нуадда, хозяин Потустороннего мира, и Таилтине, богиня земли. Остальные помладше будут, слушаться должны и не рыпаться. А наши дедушки-бабушки вообще дети на их фоне, им и вякать не положено, не то что куда-то лезть.

Наконец, в стороне от дороги, по бокам неширокой тропы, мы обнаружили два резных столба. Древние на вид, почти и не разобрать, что там за резьба, но вроде лица человеческие во множестве. Или не человеческие, может, это боги, кто ж их знает. А еще я заприметила, что на некоторых деревьях цветные лоскуты привязаны. Просто тряпочки — красные, синие и черные.

— Это чего? — спросила я.

— Метки друидские, — сказал Киаран. — Границы священных рощ отмечают.

— Каких рощ? — удивленно оглядела я дремучие леса вдоль тракта, мы вдоль них неделю ехали, почти от самого Беррона. — Рощей тут и не пахнет, джунгли целые!

— Раньше были рощи, — ухмыльнулся Киаран. — С тех пор этот край одичал. А друиды как жили в рощах, так и отмечают. Учтите, ребята, за этими тряпочками ни одно живое существо убивать нельзя, охота тут смертью карается.

— Вот досада! — отдернула руку от Лелькиного лука Яра, не сводя горящих глаз с красавца-оленя, нагло глядящего на нас из-за кольца тряпочек.

— А у нас еды мало осталось… — протянул Аодан. — Иди сюда, бяшка, мы хорооошие!..

Олень посмотрел на него с нескрываемым презрением и неторопливо, с чувством собственного достоинства, удалился в густые заросли, только куцым хвостиком подёргал, мол, дурак он, что ли…

Лианель захихикала:

— Друиды сами не охотятся и никому не позволяют. Здесь царство Матери Таилтину, всё живое радуется. Знали бы вы, как мне тут легко дышится…

— А едят они одну травку? — поморщилась Яра.

— Почти угадала. Они мясо не едят, только плоды земные, ну и молоко там, мед… чтоб не убивать никого ради еды. И оружие им носить нельзя, они его не любят, так что попрячьте всё оружие подальше, — велел Киаран.

— Топор в карман не спрячешь, — сказал Аодан.

— Копьё тоже, — поддержал Алард.

— К сёдлам приторочите, чтоб видно было, с добрыми намереньями едем. А то вдруг не разберутся, наваляют…

— Кто кому наваляет-то… — пробурчала Яра.

— Нам наваляют, нам, — ухмыльнулся Киаран.

Поехали мы по тропинке, по одному в ряд. Вот чую, друиды эти зануды заумные, раз тропка такая узкая, поболтать в пути их явно не тянет. И телега тут не пройдёт, видать, не нужно им ничего от цивилизации, что на телегах возят. А тропка ровнехонькая, ни одна травинка не вылазит, ни одна кочка не торчит, ни один куст не разлапится. Плотная утоптанная почва, лучше асфальта прямо. Ехавшая за мной Лианель на мое удивление пояснила:

— Это магическая дорожка, на ней растениям запретили расти и мешать путникам.

— Это как так?

— А вот так. «Ах ты, кустик-непоседа, куда же ты веточку протянул, добрых людей поцарапать хочешь? Ай-яй-яй!» — Лелька шутливо погрозила пальчиком попавшейся ветке, и та, вздрогнув, отдернулась. Лелька счастливо хихикнула. — Вот, послушные они здесь, ласковые…

— Удобно, — кивнула я.

— Друиды на короткой ноге с природой. Никогда зла живому не причинят. У нас говорят: «Кусает комар друида, а тот терпит и приятного аппетита ему желает», — сказал Киаран.

— Не укусит, — засмеялась Лианель. — Друиды хитрые мази делают, насекомые к ним и не подлетят.

— Правильно, зачем живность обижать, когда репеллент можно состряпать. Интересно, а от волков и медведей тоже мазью отмазываются?

— Хмм… У вас прямо не жрецы-мудрецы, а ангелы с крылышками получаются, белые и пушистые… А жертвы человеческие кто приносил? Я в книжках читала…

— Насколько я помню, кельтские друиды очень любили эти веселые мероприятия с гвоздём программы — жертвоприношением. У них еще фишка такая была — сплести ивовую клетку в виде человека, напхать туда пленников, и дружно всё это дело подпалить. И задумчиво истолковывать волю богов под аккомпанимент воплей несчастных. А еще можно на священных дубах повесить. И по внутренностям жертв погадать тоже хорошо. Что-то где-то я такое читала, вон даже Цезарь, Гай Юлий который, писал об этом.

— Это что за гнусное вранье такое? — нахмурилась Лианель. — Где ты такие книжки нашла? Я друидесса, хоть и самого младшего ранга, ты что, думаешь, я резала кого?

— Ну, в Ойкумене римляне, завоевавшие кельтские земли, из-за жертвоприношений и перебили всех друидов…

— Аннис, а ты никогда не думала, что завоеватели чего только не наврут, чтобы оправдаться перед потомками? — хмыкнул Киаран. — А друиды, они же в первую очередь хранители знаний, учителя… через них боги волю свою передают… Не сомневаюсь, что народу-победителю очень мешали мудрые люди народа побеждённого. Хорошо, что наши предки сумели из Ойкумены удрать… Может, это и не верх благородства, зато люди живы и свободны остались. Когда стоит выбор между жизнью народа и воинской честью… про нее-то лучше и забыть малость…

Я аж вытаращилась на него. Это кто говорит, рыцарь до мозга костей, который ради чести своей жизнь отдать может?.. Ой, мудреет Киаран не по дням, а по часам…

А тут и Лелька бестолковая меня удивила. Вздыхает:

— Может, ваши друиды и забыли древние обычаи. Люди от отчаяния до худшего зла додуматься могут. Мы от Ойкумены две тысячи лет как оторваны, многое могло измениться. Сами видели, что произошло с обычаями древних рануян, — понизила она голос. — Прекрасные, сияющие светом мистерии в честь богинь-матерей превратились в кровавое безумие. Племя Яры вернулось в дикость, забыв величие своего народа… Может, и друиды Ойкумены потеряли знание… А может, это наши со временем подобрели…

— Друидесса это в ней говорит, не девочка, у которой голова забита одними женихами да нарядами. Мудреет она, растёт, и это еще какое мужество надо в себе найти, признавая неприятную правду. Хотя… кто ж его знает, версия Киарана вполне реалистична, имеет право на существование. Все знают, что историю пишут победители.

— Стой, Лелька, а если ты друидесса, как всё время хвастаешь, то… Ты же сражаешься… и мясо, как и все, ешь… — вдруг вспомнила я.

— Я друидесса только по названию, — фыркнула Лианель. — Самой низшей ступени. Мне до полного звания еще пятнадцать лет учиться надо было бы. Я обетов не приносила, тех, что про убийства, оружие и запреты в еде. Эх, меня так звали в ученицы, с моим даром как раз в друидессы и бежать… — вздохнула она, гладя Ромашку по шее. — Да только друидессы очень уж редко замуж выходят… а некоторым и вообще нельзя, тем, что служат богиням-девам Бригитте и Арианрод. Двадцать лет юности отдай учебе, а потом кому ты нужна будешь, тем более что мужчины друидесс побаиваются…