Серебряные Листья (СИ) - Кучук Алла Ильинична. Страница 63

— Приветствуем тебя, Владыка-сид, — взял на себя смелость поздороваться Киаран. — Мы пришли к вам не из глупой прихоти, а по жизненной необходимости.

— Мы много лет как отказались от общения со смертными, — отрезал эльф, не опуская меча. — Вы не хотите учиться. Разрушаете всё, к чему прикасаетесь. Уничтожаете леса… даже наш лес вырубили бы, если бы мы позволили… даже последнее Звёздное Древо не пощадили бы, чтобы сделать кресло для своего короля…

— Прошу тебя, Владыка-сид, выслушай нас!..

— И вы снова будете нести ложь про мой народ? Может, начнете охотится на нас, как на диких зверей? Ведь мы так не похожи на вас, может, в клетку посадите, чтобы в зверинце показывать? — горько произнёс он.

— Мы пришли просить о помощи! — воскликнула Лианель. — Вернулись фоморы, наши общие враги! Гибель грозит всему Хай Брасилу!

— Не преувеличивай, — поморщился эльф. — Фоморы вовсе не демоны из нижнего мира, как вы считаете. Им не нужен разрушенный мир. Опасность грозит разве что вашим королевствам, а мы… Нас давно не касаются дела мира.

— Но!..

— Уходите отсюда! Вам здесь нечего делать.

— Но… — снова начала Лианель.

— Вы всегда были недоразвитым племенем, за века ничего не изменилось.

— Риэль! — в наш спор вмешался еще один голос, мелодичный, женский, и на дорожку ступила девушка. Если облик сида был непривычен, то в ее лице, определённо эльфийском, но сильно смягченном варианте, не было этой резкости и угловатости. Она была в летящем сиреневом платье с открытыми плечами, под цвет глаз, прозрачных, как утренняя дымка над рекой.

Она была похожа на сказочную фею, так прекрасна, что дух захватывало, и именно от этого смешения кровей, явно она была не чистой эльфкой. И волосы у нее черные, и какая-то смуглость проглядывает, чего не заметно в первом эльфе.

— Князь Риэль, разве ты не слышишь зова Звёздного Древа? — сказала она певучим голосом. — Они не чужие нам.

— Даже если в них и есть капля нашей крови, ее давно заглушила кровь смертных, — но меч он чуть опустил. — Твоя слабость к смертным нас погубит, Ванимельде.

— Князь Риэль, — снова повторила она. — Они не причинят нам зла. Когда ты любил смертную женщину, ты не был так настроен против людей… — прошептала она.

— Это было давно, — я заметила, как дрогнули у него руки.

— Очень давно… — кивнула Ванимельде. — Я прошу тебя, князь, позволь им войти. Я принимаю их, как наших гостей.

Эльф на миг прижмурил свои сияющие глаза и отступил.

— Будь по твоему, — произнёс он нехотя.

— Пойдёмте со мной, дети Звёздного Древа, — протянула нам руки Ванимельде. — Я знала, что вы придёте.

Мы нашей нестройной бестолковой группой потопали за ней наверх по дорожке, поднимаясь к Древу. Риэль постоял мгновение, словно решаясь, и пошел следом.

— Оттого, что в них наша кровь, нельзя так доверять, — пробурчал он. — Никогда еще смертные не приходили к нам просто так…

— В нас кровь альвов? — не выдержал Аодан. — Ничего не путаете?

— Когда-то наши народы жили в дружбе. И иногда заключались браки… — сказала Ванимельде. — Нескончаемый источник горя для нас, ибо ваша жизнь так коротка…

Мы все пялились по сторонам, завороженные красотой и печалью этого места. Сияющее Древо освещало весь холм, и в этом призрачном свете, в последних красках заката, мы видели последних сидов. Эти беседки были повсюду. И в них спали эльфы, одиноко и так печально.

А потом я заметила, что у них открыты глаза.

— Я думала, они спят… — прошептала я.

— Они грезят, — ответила Ванимельде. — Мы последние, нас осталось меньше тридцати. И только Риэль охраняет покой, а я… я так не могу. Я слишком человек для этого.

— А если и к вам придут фоморы? — спросила Яра.

— Мы будем сражаться! — воскликнул Риэль.

— Во сне? — растерянно спросил Алард.

Риэль посмотрел на него с нескрываемым презрением. Попривыкнув к его экзотичной внешности, он уже казался сказочно-красивым, с этими своими огромными глазами.

— Они бродят по дорогам памяти, но проснутся, почувствовав опасность, — ответила Ванимельде. Блин, кто ж этому Риэлю так в борщ нагадил, что он так людей не любит, прямо бесится… А Ванимельде ничего так, нормальная.

Мы подошли к сияющему Древу, и Ванимельде прикоснулась к его стволу. Тонкая рука засветилась изнутри, вобрав в себя его свет.

— Посмотрите на Древо, — произнесла она. — Когда-то вся эта долина была покрыта такими… Но мы уходили… И они умирали одно за другим. Их тени до сих пор шепчут среди древнего леса, выросшего на их месте. Они всё еще отзываются на наши голоса, они помнят наши прикосновения…

Я проследила за медленным падением одного листочка. И ахнула, увидев, что серебристый листок точь-в-точь похож на те, что мы носим на груди. Я аж не выдержала, вытащила цепочку из-под одежды и пригляделась, нет, никакой ошибки, точно такой же, только серебряный, а эти были живыми.

Ребята заморгали и повытаскивали свои. И мы увидели, как наши талисманчики слабо засветились каждый своим цветом. У Лианель — зеленым, у Киарана — красным, У Даника — синим, у Илы — сиреневым, у Яры — бледно-голубым, у Бренна — золотистым, будто маленькое солнышко. А у меня чистым серебром.

— Так вот кто они такие! — услышала я удивленный возглас Риэля. — Хранители! Их потомки!

— Да, князь, — кивнула Ванимельде. — Она передала мне, что они придут.

— А почему… Проклятый пепел, почему она мне ничего не сказала?! Почему ко мне не пришла?! — голос у него был странный, словно наполненный какой-то болью.

— Не хотела тебя мучить, — посмотрела на него Ванимельде.

Оп-па… Они явно говорят о ком-то из наших бабушек. В кого-то из них был, видимо, влюблен этот Риэль. Точно-точно, по глазам вижу. Я быстро перебрала варианты, да что там, самая красивая из них Лемира, кто ж еще! Это получается… ой, сколько же ему лет тогда?! А сколько лет этой Ванимельде? Она выглядит лет на двадцать, не больше. Я уставилась на нее и решила, что она намного младше, у нее нет во взгляде этой бездонной пустоты, как у Риэля.

— Ванимельде, а сколько тебе лет? — отважилась вякнуть я.

Та едва заметно усмехнулась.

— Люди всё так же нетерпеливы. Любимый вопрос, который они задают… Мой муж так же спросил, едва узнал что я сида…

— Я заметила, что у нее такие же зубы, как у Атрейона. Почти такие же, у того более острые.

— Я еще совсем юна по нашим меркам, мне едва исполнилось тринадцать десятков лет, — ответила она.

Ничего себе, юна. Сто тридцать лет… Нехило они живут, если это юность.

— Риэль намного старше меня, Моя прабабушка Аэниеведдиэнь была его родной сестрой.

— Аэниеведдиэнь? — воскликнула Лианель, даже не споткнувшись на сложном имени. — Та, что создала храм Элирены и остальных? Наших предков?

— Храм? — как-то недобро усмехнулся Риэль. — Вы, люди, всё воспринимаете, как храм. Это было место памяти. Место, где можно грезить о прошлом, пока там не начали бродить люди и кланяться на произведение искусства, с вопросами лезть…

То-то он так людей не любит… Наверное, сидел там, как эти в беседках, мечтал о возлюбленной, а тут друиды шастают, мешают. А его-то еще и в чувствах обломали, ведь Лемира за Файона замуж вышла. Мда… Семьсот лет неразделённой любви, ой, страшно представить… Так и свихнуться можно, я за месяц как извелась, и Киарана извела, у него чуть тик нервный не начался.

Смотрю, а Лелька уже подобралась к Ванимельде и что-то на ухо ее спрашивает. Нет, ну, я понимаю, всем интересно, но чтобы так внаглую… Не девушка, репейник липучий.

Ванимельде, однако, не сдалась, покачала головой только, улыбнулась.

— Идёмте, я отведу вас в нашу сокровищницу, — говорит.

— Что? — ахнул Риэль. — Ты посмеешь?.. Ванимельде, даже ради памяти о прошлом… Я так и знал, смертные вечно что-то просят!

— Но нам нужно оружие, чтобы с фоморами сражаться! — возразил Бренн. — Вы не хотите с ними драться, так хоть нам помогите!

— Нет! Вы не заслужили!