Серебряные Листья (СИ) - Кучук Алла Ильинична. Страница 65

— Она правда ко мне так относится? — робко спросила я.

— Правда, — кивнула сида.

Я вздохнула смущенно.

— А… а за что?

— Детей своих любят не за что. Просто потому, что они есть. Аннис, негоже уходить отсюда без дара, — она расстегнула тонкий серебряный браслет и протянула его мне. Улыбнулась. — Это браслет для потеряшки. В нем мало магии, но путь домой он тебе всегда укажет, где бы ты ни была…

— У меня и дома — то нет… — растерялась я совсем. Какой дом, о чем она… Куда он может указать, в комнату в детдоме, где еще десяток сирот, как я, обитают?

— Дом там, где люди, которые тебя любят, — шепнула Ванимельде, надевая его мне на запястье. Тоненький, изящный, с цветочной гирляндой по кругу.

А Риэль вдруг насторожился, прислушиваясь.

— Древо кричит! Ванимельде, что это? Лес кричит от боли!..

Она вздрогнула:

— Я не знаю…

— Древний враг! Древний враг ступил на нашу землю! — закричал Риэль, выхватывая меч и бросаясь назад к выходу.

Глава 19

Пленение

На холме шел бой. Такого страшного сражения я еще не видела. Сиды, что мужчины, что женщины, очнулись и в этих своих развевающихся, струящихся, словно ручьи, одеяниях, рубились с полчищем латных рыцарей. Теперь они не молчали, ни те, ни другие. В их высоких чистых голосах звенела всепоглощающая ненависть, и страшно было слышать такие одинаковые голоса, и видеть такие одинаковые в безумном бешенстве лица, уже не кажущиеся волшебно-прекрасными.

Сидов было гораздо меньше, Ванимельде сказала же, их всего тридцать осталось. Фоморов было около сотни, и если по сравнению с людьми они были, словно волки против кроликов, то здесь чаша весов была не на их стороне, несмотря на численный перевес. Даже странно, сиды выглядят такими хрупкими, такими тонкими, а рубятся так, что смотреть страшно.

Ночь — ясная, звездная, мягкий серебряный свет от Древа и дикая смертельная резня, где каждый, что сид, что фомор, охвачен свирепой жаждой уничтожения. Ванимельде и Риэль с оружием бросились в бой, нам тоже ничего другого не оставалось. И теперь наше новое оружие с лёгкостью пронзало черные латы, лишь небольшое сопротивление при ударе они оказывали. И при малейшей царапине, фоморы падали замертво, просто пустые доспехи гремели… Они мгновенно развеивались. Истаивали.

И так же падали пустые струящиеся шелка сидов.

И тихо-тихо сыпались листья со Звездного Древа.

А чей-то смутно знакомый голос кричит: «Да оставьте их! Людей хватайте!» Без толку. Старые враги схлестнулись насмерть. Никто не ненавидит сильнее бывших родственников.

Я, испуганно визжа, вертела своим мечом, отбивая удары, сыпавшиеся со всех сторон. Наш отряд, прижатый к самому Древу, отбивался как мог, перемешавшись с незнакомыми сидами. Я оказалась плечом к плечу с какой-то девушкой в солнечно-желтом платье, она даже кивнула мне. Лианель, прижавшись к Древу, стреляла из нового лука, доставая всё новые и новые стрелы с хрустальными наконечниками. Сама трясётся, а руки точны, словно картошку чистит, а не убивает каждым выстрелом. Киаран и Аодан рубятся впереди своими длинными мечами, орут привычные свои «Айя, Морриган!» и «Один и Тор!». Бренн не дерётся, а пляшет, его тонкий меч так и свистит в воздухе. И Яра точно так же крутится волчком, в одной руке меч подаренный, в другой кинжал ритуальный. Ила, спрятавшись за Аларда, ищет удачный момент, чтобы воткнуть свои кинжалы, ей тяжелее, у нее оружие короткое. Зато Алард с копьём очень даже хорошо справляется.

При всей этой неразберихе нашей команде было чуть легче, похоже, если бы мы не влезли в эту битву — а как не влезешь, если тут толпища не продохнуть, да и как их бросить-то, сидов, это же за нами по следу фоморы притащились! — то могли бы спокойно по своим делам идти. Фоморы иссупленно кидались на мечи эльфов, с такой нерассуждающей ненавистью, хоть массой их завалить, один не достанет, так другому удастся, а первый хоть отвлечет. Многие даже забрала забыли опустить, и я с ужасом видела их бледные лица, искаженные бешенством. Как же они похожи — фоморы и сиды, один народ прямо… Единственно, чем они различаются, так этой неестественной, мертвенной белизной кожи и более острыми зубами… Видимо, четыре тысячи лет в подземном мире сделали своё дело.

Я чуть было не пропустила удар, едва сумела увернуться, так что чужой клинок проскользнул в сантиметре от моего бока. Я от этого, конечно, не развеюсь, люди, к счастью, эту плохую привычку не подхватили, но приятного будет мало, если мне кто меч поддых воткнёт. Ой, а меч-то знакомый! Я испуганно подняла глаза и увидела бледное лицо с тёмным кошачим взором. Блин, твою дивизию! Атрейон! Убьёт!

От страха я замерла, самое глупое решение в бою, а меч его уже летел к моей голове. Я даже пискнуть не успела, удар отбила та девушка в желтом, что рядом была. И тут же она сдавленно ахнула, когда его меч ответным выпадом пронзил ее насквозь.

Солнечно-желтый шелк беззучно сполз с его меча. Только легкая дымка на миг поднялась к кроне Древа.

— Сука! — взвыла я, кидаясь на него так самозабвенно, что ему самому пришлось защищаться. Я от ярости даже не думала о собственной безопасности, просто убить его хотела, чтобы он вот так же, дымком, гремя пустыми латами по плитам Холма Мира. Проснулась вся моя выучка, вбитая Элиреной, без единой мысли, на одних рефлексах, на одном желании убить…

А он попятился, отбиваясь, смотрел мне в глаза, даже не ухмылялся больше. Я ринулась за ним, вопя выученные здешние маты, размахивая мечом, пылая праведным гневом. Дура тупая…

— Аннис! — услышала я сзади крик Илы.

— Аннис! — заорал и Киаран, отчаянно кидаясь наперерез, пытаясь перехватить меня.

Их всех заслонили метущиеся толпы сражающихся. Фоморов стало заметно меньше, сидов вообще горсточка осталась, неизвестно, кто победит. А эта сволочь с острыми зубами всё еще не сдохла, отбивается и отступает. И улыбается вдруг.

— Получай, гад! — заорала я в ослепившем меня бешенстве и запустила в него могучий поток огня. Сейчас ты сдохнешь наконец!

Он перехватил магический огонь, словно пушинку, отшвырнул с полпути прямо у своего носа. И опустив меч, сжал кулак. Меня окатило холодом.

Я почувствовала, как моя кровь — кипящая, бьющаяся в жилах, вдруг заледенела. Я не могла двинуть ни рукой, ни ногой, не могла даже моргнуть. Меня просто парализовало. Всю, в единый миг, полностью, даже глазом повести не могу. Твою ж мать! Это что такое? Это… Пипец!!!

— Здравствуй, Анья, — широко улыбнулся Атрейон, показывая все-все свои мелкие острые зубы. Как акула при виде туриста.

И вложив меч в наспинные ножны, слегка треснул меня латной перчаткой по макушке.

Очнулась я от неприятного покачивания. Голова дико болит, всё тело ломит. Я открыла глаза, обнаружив, что вишу вниз головой, а перед носом у меня черный чешуйчатый бок. А чуть справа чужое колено в латах. Я поразмыслила, решила, что металл не прогрызу и собралась сделать вид, что еще не очнулась. Всё равно, руки и ноги связаны.

Не учла одного — вися вниз головой после удара, при мерном непрекращающемся движении и нюхая странный едкий запах от чешуи, — мой измученный организм не выдержал, и меня стошнило.

— Мать-Тьма! — воскликнул Атрейон, а кто ж это еще мог быть, везде он, гад поганый. — Мерзость какая!

— Я еще прицелюсь, и тебя разукрашу, — кашляя, пообещала я.

— Я тебя кормить не собираюсь, нечем будет! — отрезал он злобно.

— Садист! — сплюнула я. — Я так сдохну!

— Насколько я знаю, люди вполне пару дней могут обходиться без пищи. А мы к рассвету доберёмся, и я от тебя избавлюсь наконец.

— Если я тебе так не нравлюсь, зачем похищал? — поёрничала я. Ну, надо же чем-то заняться, чтоб отвлечься от езды вниз головой.

— Молчи! — рявкнул он и слегка ткнул меня коленом в плечо.

— Не буду я молчать! Чего это я должна тебе приятное делать! Украл, теперь терпи! — разоралась я. — Вот убьёшь меня, тогда отдохнёшь!