Опричник (СИ) - Хорошавин Сергей. Страница 23

   У нас дела обстояли намного лучше: среди посохи и моих мужиков потерь не было, потому, как они и проснуться толком не успели, не то, что принять участие в бою. Среди ватажников тоже никто не пострадал. Шестеро стрельцов было убито, с дюжину ранено, причем трое тяжело. Погибшие оказались как раз теми самыми ротозеями, которые проспали нападение и были вырезаны сонными на своих постах у ворот. Остальные пострадали в основном от неосторожности при стрельбе. У троих разорвало пищали, то ли из-за неверно отмерянного заряда, то ли из-за остатков пыжей в стволе, пятеро получили ожоги от фитилей, неудачно подхватив из рук заряжающих поданную ими пищаль. И в довершение трое пострадали при попытке тушить баню.

   К тому времени как закончили "разбор полетов" уже начало темнеть и все дела я решил отложить на утро, велев только накормить пленных, да усилить караулы. Ласкирев кивнул, но по его усмешке я понял, что такую перестраховку он считает явно лишней. Мол, после такого разгрома кто ж сунется сызнова? С одной стороны может и так, но если этот отряд, часть большего по численности, то противник вполне может, повторить попытку. А ну как их заинтересовало, что так усиленно охраняют стрельцы? Лучше не рисковать и быть начеку!

   ...

   С утра велел разобрать остов сгоревшей бани и строить на ее месте новую, на этот раз из просушенного леса, и во избежание снаружи все бревна обмазать жидкой глиной, а драночную крышу осмолить, чтоб не гнила, да поверх уложить слой дерна. Затем пошел к реке, осматривать строительство плотины. По большому счету оно было уже завершено: дренажный банкет уложен, а срубы для перекрытия устья реки начали заполнять камнями. На всю ораву народу работы там уже не нашлось и большая часть посохи, на пару с моими мужиками, рубили лес на уголь.

   Проверив отвалы глины, сделанные еще в прошлом месяце, я отрядил полсотни рабочих лепить кирпичи для печей. Размеры пришлось немного изменить, потому как они никак не получались близкими к стандартам моего времени. Так что в итоге длина и ширина стали чуть меньше: пять с четвертью и два с половиной вершка соответственно, а вот с высотой я почти угадал, полтора вершка оказались всего на пару миллиметров больше нужной величины. При таком раскладе двойной кирпич выходил в три с четвертью, но пока в нем нужды не было, потому как внутреннюю кладку, будем делать фасонными блоками, чтобы уменьшить прогар швов. Вот только делать их из местной глины не выйдет, не огнеупорная она ни каким боком.

   Посему две дюжины мужиков и столько же ватажников под прикрытием двух десятков касимовских татар направил за огнеупорной глиной на другой берег Выксунки. Расположение этого месторождения я представлял себе довольно приблизительно, а тратить пару дней на поиски слишком расточительно. Пришлось отправить с отрядом Тумая, который бывал там пару раз с отцом. Лежало оно верстах в шести-семи от нашего поселения, так что задержки особой не будет: туда два часа ходу, да обратно с грузом не более трех с полтиной, а уж накидать пятнадцать подвод полусотне рабочих было нехитрое, вернутся еще затемно.

   Не лишним было бы еще привезти доломита для лещади и фурм, но Гремячевское месторождение располагалось довольно далеко, особенно если по Тёше, да вверх по течению, а добираться туда через буреломы, пока по лесам сидят недобитые повстанцы опасно. Долговечность же футеровки зоны дутья из огнеупорной глины будет конечно ниже, но первая домна фактически полигон для отработки технологии и вылавливания просчетов и ошибок. Так что пока придется смириться.

   Впрочем, все эти дела никуда не денутся, так что будем их решать в рабочем порядке, а сейчас две первоочередные проблемы: что делать с теми, кто сидит под замком, а так же с остальными, которые наверняка прячутся по лесам. Успокаивать себя как стрелецкий голова, что они убежали сломя голову неведомо куда и боле не вернутся, я точно не буду. Буду считать, что они где-то рядом, получили подкрепление от тех, что атаковали Муром и готовят новое нападение. Отсюда первоочередная задача: вычислить их месторасположение и уточнить численность, после чего решить, что с ними делать. Если их мало, разберемся сами, а своих сил не хватит, пошлем за подмогой в Муром, да и местную мордву постараться привлечь стоит.

   С последним откладывать не стоит: пошлю Кичая, одного из моих кузнецов, что из местной мокши, в родную деревню, пусть прояснит обстановку. То, что его отец в торговле с нами заинтересован, это понятно, но чем дышат остальные, большой вопрос -- среди нападавших тоже мордва была. Жаль, что они все ушли, ни один не попался, теперь не узнать, участвовали ли в нападении местные. Исключать такой вариант нельзя, здешний народ без сантиментов, подвернется случай соседей безнаказанно пограбить -- терзаться душевными муками не станут.

   Дошел до кузницы и отозвал в сторону Кичая. Разница между нынешним наречием и мордовским языком моего времени была приличная, но худо-бедно, что именно от него требуется, подмастерье понял. Кроме всего прочего, велел ему взять с собой пяток топоров и десяток кос-горбуш, откованных ранее, да несколько ножей в подарок отцу и местным старейшинам. Чтобы быстрее обернулся, дал ему коня и пятерых касимовских татар для охраны.

   Закончив с этим, решил заглянуть к пленным. Охрана была поставлена на уровне, пара стрельцов у входа, да еще трое вокруг, по одному с каждой стороны. Похоже, Ласкирев задал им трепку -- службу несли исправно, не как на днях. Двое зашли за мной и встали по сторонам двери. Внутри оказалось темновато: предусмотрительный Михайло Дмитриевич заставил стрельцов заложить оконца обрезками бревен, так что теперь свет проникал лишь через узкие щели, из которых явственно тянуло холодом. Узники сбились в кучку в центре бани, подальше от окон, но не все: в дальнем углу -- два трупа.

   Жестами велел стрельцам вынести тела на улицу, там осмотрел. Оба убиты ножом, раны свежие, в обоих случаях один точный, хорошо поставленный удар под нижнее ребро, в сердце. Свои убили? Могли! Не думаю, что обыскали их настолько профессионально, чтобы не пропустить небольшой, хорошо спрятанный нож. Хотя мог и кто-то из караульных отомстить, если среди убитых оказался его друг. Пристально посмотрел на стрельцов. Один отвел взгляд. Он? Не факт. Но если и он, тогда что? Я ему не судья, да и не в моей власти его наказывать за это. Но не думаю, что стоит перекладывать эту проблему на Ласкирева, у него и так забот хватает. А парнишку я запомню, пока в Казань с остальными не отбудет, буду за ним поглядывать.

   Отложив все дела, я занялся судьбой оставшихся в живых: прежде всего, велел их накормить, а затем, кликнув толмача, попытался разузнать, говорит ли кто из них по-русски или хотя бы по-мордовски. Таковых не оказалось. В конце концов, пришлось звать одного из касимовских татар, который выступил в роли переводчика. Ничего нового я не узнал: пришли пограбить, да эвон как вышло...

   Но один интересный момент прояснился: двое убитых черемис и были как раз теми заводилами, кто подбил остальных идти в набег на Муром, а позже на наш поселок. Но на вопрос кто их порешил, все пленные разводили руками -- все спали, никто ничего не видел, не слышал. Ножа при обыске тоже ни у кого не оказалось. Не поленился: осмотрел все помещение, проверил печь, и даже велел стрельцам поднять половицы -- ножа не было. Краем глаза поглядывал на попавшего под мое подозрение караульного, но тот ничем себя не выдал. Дело было глухо, да и никто особого энтузиазма в поисках виновного кроме меня не проявил, поэтому пришлось перейти к более насущной проблеме: решать, что делать с остальными пленниками.