Момент бури (СИ) - Чернышева Ната. Страница 23

Она вздохнула, признавая поражение.

- Это твоя жизнь, Манфред.

- Моя, - согласился я, прокручивая в пальцах пустой бокал.

Не было сил смотреть в ее сияющие глаза. Добрые, сочувствующие, печальные. Прекрасные. Наверное, я все же любил ее. Иначе с чего бы с такой болью, с такой пронзительной грустью всплывали сейчас из памяти те мгновения, когда нам бывало по-настоящему хорошо вместе? Я их не вспоминал, никогда не обращал к ним свое сердце до сегодняшнего дня. До сегодняшней встречи с Ниэрой, светлой феей прошлой, навсегда утраченной счастливой жизни. Пусть она вела себя, как гулящая кошка. Какое это имело значение? Она была моим другом. И этим все сказано. Кому не нравится, могут удавиться.

- Нет, ты только послушай! - рассерженно пристукнула кулачком по стойке Ниэра, решив сменить тему. - Ты послушай только, как они над произведением искусства издеваются!

Она говорила о музыкантах на круглой эстраде, исполнявших какую-то удивительно знакомую песню. Я прислушался, по-прежнему не соображая, где и когда я мог слышать что-либо подобное.

- Да это же твоя баллада, Манфред! - просветила меня женщина.

- И впрямь моя, - облегченно улыбнулся я, узнав, наконец, свое творение. - "Глаз урагана", кто-то неплохо переложил на эсперанто…

- Изуродовал, ты хочешь сказать!

- Будь снисходительна. У девочки неплохой голос, да и парень с синтезатором хорош: ни одной фальшивой ноты! Людям нравится.

Балладу следовало исполнять со всем набором соответствующих мыслеобразов, что требовало от певца немалой сосредоточенности. Мало иметь хороший голос и неплохой слух. Необходимо еще окрасить ментал яркими красками и чувствами героев, для чего требовался немалый талант к образному мышлению, помноженный на телепатический дар. Не спасала даже тренированная память. Одно дело вспоминать игру учителя или коллеги по ремеслу и совсем другое - творить в своем разуме миниатюрное кино со всем объемом эмоций, образов, действий и даже запахов.

У девочки это получалось не очень… Ей помогал парень с синтезатором, выступавший в роли своеобразного ментального усилителя. Вряд ли кто-либо из них видел, что называется, живьем, как огромная волна-цунами с бешеной скоростью несется на беззащитный город, а сквозь нее проглядывает мутным багрово-алым пятном шар заходящего солнца и тучи спасающихся от урагана птиц отчаянно кричат над головой пронзительными звенящими голосами…

- Ужасно, - Ниэра была категорична.

- Тебе так кажется потому, что они все время концентрируются на катастрофе, а дело-то все именно в неразделенной любви, - примирительно сказал я.

- А слова?- продолжала возмущаться Ниэра.- Вот так испоганить оригинал… Ну не-ет! Пошли! - она вскочила, хватая меня за руку. - Пошли, давай покажем им!

- А давай!-

Я легко запрыгнул на эстраду, вскинул руки ладонями вверх. Музыка немедленно смолкла, а зал разразился недовольными криками. Девушка замерла, ее эм-фон резко сменил свое содержание от печальной торжественности до злобной неприязни. Она была уже не так молода, как показалось мне вначале. Ее личико с узким лисьим подбородком и заостренным носиком вполне укладывалось в определение "физиономия стервы". Особенно мне не понравился взгляд, каким она одарила Ниэру. Что там между ними произошло, какой такой телепатический обмен взглядами, я так и не понял. Но певичка, прихватив с собой партнера, испарилась со сцены в мгновение ока. Ниэру на Земле знали достаточно хорошо, чтобы не привлекать лишний раз внимания ее незримых телохранителей.

Я снял с плеча узкий футляр, вынул из него длинную пластинку прибора. Легкое касание и в воздухе повис шарик голографического экрана актив-зоны. Балефзан, универсальный музыкальный инструмент, подаренный мне другом. Я берег его как зеницу ока. Вряд ли Чужие внесли его в список разрешенных для легальной торговли с Земным Содружеством предметов. Так что если этот экземпляр вдруг испортится, мне негде будет взять другой.

Я прикрыл глаза, вспоминая…

…Свежий, сдобренный морскою солью воздух, зеленовато-розовая луна, восходящая над темной серебрящейся водой и тихий монотонный шум набегающей на берег волны. Далекие огни большого города…

Я запел, переводя написанные на содатумском языке стихи на эсперанто. Кажется, в рифму получалось не всегда. Зато цепочка мыслеобразов выстраивалась идеально.

…Огромная волна вздымается над горизонтом и неумолимо надвигается на беззащитный город, а тучи спасающихся от гибели птиц застилают небо черным, пронзительно кричащим ковром. Сквозь толщу встающих почти до самого зенита вод обезумевшего океана тускло-багровым размытым пятном плывет диск заходящего солнца - глаз урагана, зловещее око распоясавшейся стихии, взирающее на свои жертвы с мрачным равнодушием. Багровые, оранжевые, желтые панические тона эм-фона местной инфосферы. Отчаяние и страх, тоска, сожаление и горечь, сводящее с ума паническое безумие, первобытный, не поддающийся никакому контролю ужас перед ликом неотвратимо надвигающейся смерти…

Я замолчал, чувствуя, как постепенно тает яркое многоцветье локальной инфосферы, созданной моим старанием и общими переживаниями всех присутствующих в зале. Мгновение - и тишина, полная и плотная, как стена, обрушилась множеством голосов, обсуждавших увиденное. Мне кричали и хлопали, выражая восторг и требуя продолжения. Ниэра так и светилась, польщенная всеобщим вниманием. Она улавливала в радужной какофонии ментала гораздо больше смысла, нежели я. Мне же пришлось поднять барьеры, отгораживаясь от ставшего невыносимым шума чужих эмоций.

Неожиданно я заметил среди толпы Айра Весенина. Стоявшая рядом с ним Снежная королева Тропинина улыбнулась мне ласковой улыбкой, от которой меня тут же мороз пробрал по коже. Первая ступень первого ранга! Нет и никогда не будет у меня доверия к таким личностям!

"Грусть. Сожаление. Стыд. Тихое извинение. Яростное стремление покарать отступника, нарушившего Кодекс телепатов и тем самым запятнавшего честь своих собратьев по рангу. Искреннее пожелание: научись когда-нибудь различать людей не по телепатическим данным, а по их делам и поступкам, Манфред…"

Я отвел взгляд. Не хотел я с ней общаться. Не по себе мне было от этого. Телепатия - это все-таки не для меня. И внезапно со всей ясностью предвидения я понял, что Айр напрасно рассчитывает на эту женщину. У них не будет никакого совместного будущего. Между первым и вторым рангами непреодолимая пропасть. Айр оставит ее или Тропинина уйдет от Айра - так или иначе, вдвоем им осталось быть не так уж и долго. И это было по-настоящему грустно, ведь они оба искренне и горячо любили друг друга…

Я коснулся актив-зоны балефзана. Родился чистый холодный звук, вынуждавший вспомнить свист ветра в стылую февральскую ночь. В нем отчетливо звенели тревожные нотки неясного предостережения. Я узнал мелодию, сочившуюся из-под пальцев - "Снежная Королева", одна из самых ранних моих песен, привет из далекого детства…

В северном царстве вечной полуночи,

Где бушуют бураны и метели метут,

Где не знают тепла и лета не ждут,

Где замерзла земля и застыли моря

Навсегда, навсегда.

Снег ложится невесомою пеной

На озерную гладь.

И сквозь кисею метели

Виден замок до небес,

Ажурный замок до небес,

Ледовый замок до небес -

Обитель Снежной Королевы.

Я пел, и рождалась в душе мелодия мыслеобразов, яркая и полная как никогда. Телепаты любят красоту мыслей, замешанных на чужой боли. Пусть их инфосфера - это мир и любовь, но даже в коллективном чувстве всеобщей радости все равно таится боль, от которой не уйти, как ни старайся.

Нет щита против силы владычицы бурь.

Сквозь узор на стекле улыбнется тебе

Дева снежной красы, и сражен уже ты:

Лед на сердце, в глазах, на помертвелых губах.