«Лимонка» и пять «лимонов» (СИ) - Волознев Игорь Валентинович. Страница 13
Он вернулся к двери сарая и сел на поленницу.
Дверь была чуть приоткрыта, и из неё доносился игривый хохот Оксаны. Скоро хохот перешел в заливистый визг, а потом начали раздаваться судорожные вскрики и всхлипы. Вслушиваясь в них, Игнатов почувствовал, как у него в паху нарастает возбуждение.
«А интересно, как он её трахает в наручниках…» — подумал он.
Помедлив немного, Андрей встал и заглянул в дверь.
Где-то за сараем снова чуть слышно пробежала собака, но на этот раз Андрей не обратил на неё внимание. Он вглядывался в полумрак за дверью. В пятне света, падавшем от окна, видны были два силуэта. Хлопенков стоял на коленях, а Оксана свешивалась с груды ватников и обвивала его ногами. Тело зека размеренно дёргалось, и в такт этим толчкам всхлипывала Оксана…
Наконец Хлопенков задергался особенно яростно, женщина тоненько запищала и в следующую минуту оба, отдуваясь, рухнули на ватники.
Андрей привалился спиной к косяку и тоже перевёл дыхание. Ему вспомнилась тёмная комнатка за школьным актовым залом, заваленная обломками декораций, вечер, бледное лицо Марины, её податливые губы и её блузка, которую он торопливо, задыхаясь, стягивал, ощупывая потными руками её упругие налившиеся груди…
Воспоминание прервал кашель Хлопенкова и его свистящий надрывный шепот:
— Пойди, глянь, где этот борзый, а как вернёшься — дверь за собой прикрой плотнее.
— А чего?
— Делай, что говорят. Я тебе сказать кое-что должен… Кое-что серьёзное… Только тихо!
Андрей поспешно отошёл к самому забору, а то, и правда, подумают, что он подсматривает.
Из сарая вышла Оксана, огляделась, поправила на себе юбку и деловито прошлась по двору. Через пару минут снова нырнула в сарай. Но дверь сарая, видимо, никогда не запиралась, она даже не прилегала плотно к косяку. Оксана за собой её закрыла, но створка снова отошла, образовав почти такую же щель, какая была.
Андрей, стараясь не шуметь, вернулся на прежнее место и прильнул ухом к щели.
— Оксанка, пойми, щас только на тебя вся надежда, — хрипел зек. — Или погибнем вместе, или вместе в деньгах купаться будем!
— Ой, что ты такое говоришь! — Оксана в страхе всплеснула руками.
— Ты слушай спокойно и вникай своими мозгами. Решается наша судьба…
— Никола, я что-то боюсь.
— Поможешь мне смыться от этих придурков.
— Так они ж милиция, у них ружьё!
— Никакие они не милиция, они только прикидываются ментами! Ты же видела их рожи по телевизору. Их тоже менты ищут, думают, они мои сообщники…
— Тогда кто ж они такие?
— Бандюки! Им ничего не надо, кроме денег!
— Да какие деньги с тебя, голытьбы беглой, возьмёшь?
— Вот что, Оксанка, самое главное. Люблю я тебя и хочу жить только с тобой, потому говорю тебе всё как на духу. Чтоб мне сдохнуть, если совру! — Хлопенков придвинулся ближе к Оксане и зашептал: — Деньги у меня есть большие… — Шёпот его был громкий, свистящий. В тишине он разносился по всему сараю. — Такие деньги, какие тебе не снились никогда… Достались они мне от одного кореша, который умер у меня на руках, а деньги мне завещал. Так и сказал: кроме тебя, Николай, никто про них не знает, а ты пользуйся ими, потому что нет у меня ни родных, ни близких, никого нету, кроме тебя. Ты, говорит, был моим единственным другом, не раз меня от смерти спасал и потому всё должно стать твоим. Так и сказал перед смертью, открыл мне тайну, где деньги схоронены, и умер. Я ему сам, своими руками, могилу вырыл…
— Ой, врёшь!
— Дура, ты на этих жлобов с автоматом посмотри! Не хотел я с зоны выламываться, понимаешь? Не хотел! Они без моего ведома напали на ментов, которые меня везли, покнокали их, а меня — в машину и с ножом к животу: показывай, говорят, где бабки лежат, а то кишки выпустим.
— Откуда ж они знают про деньги? — удивилась Оксана.
— Да от тех же ментов. Понимаешь, мне следаки предложили срок скостить, если скажу, где бабки заныканы. Пятнадцать годков скостят, и остальные пять не на зоне проведу, а на поселении. Ну я и купился. Повезли меня, стало быть, в Москву, а тут по дороге подваливают эти двое, ментов мочат, меня — в машину, и погнали…
— А тут как ты оказался?
— Из-за тебя. Я же волнуюсь — как ты, с кем, и вообще… — Хлопенков придвинулся к ней ещё ближе. — Я им говорю, этим борзым: денег не увидите, пока не доставите меня хоть на день к любови моей, Оксане Тарасовне. Они сперва ни в какую. А я упёрся. Режьте меня, говорю, но сперва Оксана, а потом деньги. Ну, они, нечего делать, и привезли меня сюда.
В сарае снова наступила тишина. Андрею слышно было, как ёрзает Оксана на груде ватников, как хрипло, со свистом, дышит зек.
— И что же теперь будет? — дрожащим голосом проговорила она.
— А то и будет, что если не поможешь мне дёрнуть от них, то убьют они меня.
— Убьют! Господи Иисусе!
— Ты не бойсь, пока я им не скажу, где бабки, не убьют.
— А деньги, правда, большие?
— Миллионы долларов. Только тсс… Молчи. А то и тебя грохнут.
Оксана ахала.
— Если миллионы долларов, то убьют, — шептала она. — Точно, убьют. Не они, так другие.
— Вот я и говорю, дёргать надо. Дёргать, чтобы деньги этим собакам не достались. Наживал их мой кореш непосильным трудом, жизнью рисковал. И надорвался… Не поверишь, рыдал я, когда рыл ему могилу… — Хлопенков опустил голову и издал протяжный стон, как будто снова переживал те трагические мгновения. — Он был мне как отец родной. Даже ближе, чем отец… И чтоб я отдал гадам его деньги? — Он выпрямился. — Да я лучше сдохну!
— И как же ты хочешь от них убежать? — осторожно поинтересовалась Оксана.
— Это ты должна придумать. Мы ведь в твоём доме, а не в моём.
Она помолчала, потом отрицательно покачала головой.
— Что я придумаю, скажешь тоже. У них ружьё… Тем более такие деньжищи замешаны… Убьют, не задумаются. Выстрелят, и дух вон.
Уголовник какое-то время тяжело сопел.
— Ладно, есть способ, как слинять, — прошипел он. — Слушай сюда. Сделаем это ночью…
Андрей подумал, что сейчас самый момент войти в сарай и прервать разговор, но вместо этого весь обратился в слух.
— Сегодня ночую у тебя в последний раз, — шептал Хлопенков. — Завтра они меня отсюда увезут. Тот, высокий, мне так прямо и говорит: пытать будем, если не скажешь по-хорошему…
Оксана ахнула:
— Тогда уж отдай, может, отпустят!
— Не верю я им ни на копейку! — шёпотом рявкнул зек. — Как только получат чемодан с баксами, сразу меня замочат! Это ж у них на рожах написано! Поэтому сделаем вот что…
Он на секунду умолк и оглянулся на дверь. Андрей затаил дыхание.
— Вечером, перед тем, как ложиться, мы с тобой как будто поругаемся, — начал излагать свой план Хлопенков. — Ты не захочешь со мной спать, на кухне ляжешь, поняла? А ночью я встану и пойду на двор поссать… Ты уже должна быть наготове. Возьмёшь кочергу и встанешь на веранде за дверью. Один из хмырей увяжется за мной… А на веранде темно, тебя он сразу не увидит…
За спиной Андрея раздался шорох. Думая, что это Константин, он даже не обернулся, только сделал знак рукой, чтоб не шумел. Но спустя мгновение какое-то шестое чувство заставило его повернуть голову…
Глава 12
Увидев незнакомца, Андрей вздрогнул и весь обернулся к нему.
Азизбек прыгнул, схватился за автомат, висевший на груди Игнатова и одновременно сделал подсечку ногой. Игнатов упал, но вместе с собой увлёк на землю и чеченца.
Нетерпеливый Азизбек не дождался возвращения карлика и рискнул ещё раз сунуться на оксанин двор — взглянуть, что тут происходит, куда исчез Муса. Он бесшумно прокрался через калитку, обогнул сарай и увидел «омоновца» с автоматом. Азизбек наткнулся на него неожиданно для самого себя. «Омоновец» стоял к нему спиной, наклонив голову к приоткрытой двери. Чеченец бесшумно двинулся к нему, но тут «омоновец» начал оборачиваться. Азизбеку, чтоб не получить пулю в живот, пришлось первому напасть на «стража порядка» и вцепиться в автомат.