Кардинал Ришелье и становление Франции - Леви Энтони. Страница 27

В 1625 г. Мария Медичи и Анна сопровождали Генриетту Марию и Бекингема до самого Амьена, где Бекингем и Анна ухитрились, возможно с помощью мадам де Шеврез, остаться наедине в шпалерном саду над Соммой. Камеристка Анны, мадам де Мотвиль, которая в своих мемуарах изо всех сил старается защитить королевскую репутацию, сообщает, что Анна кричала на конюшего и ругала его за то, что тот преднамеренно удалился на почтительное расстояние.

После отъезда с Генриеттой Марией в Кале Бекингем мгновенно изобрел предлог для того, чтобы вернуться в Амьен, — необходимость вручить Марии Медичи послание от Карла I, — и был препровожден в спальню Анны, где, как нам сообщают, бросился перед ней на колени и продемонстрировал всю силу своей страсти, хотя о том, что эту пару оставляли наедине, не говорится. Об этом были поставлены в известность и король, и Ришелье. Конюший был уволен, как и камердинер, который доставлял Анне письма от мадам де Шеврез, поощрявшей Анну к тому, чтобы та сделала Бекингема своим любовником. [123] Бекингему запретили возвращаться во Францию. В результате у Анны зародилась глубокая антипатия к Ришелье, которая имела серьезные политические последствия, дававшие о себе знать вплоть до смерти Ришелье.

С 1626 г., после того как у Анны осенью случился второй выкидыш, король внезапно повел себя по отношению к жене совершенно иначе, чем после вспышки гнева, который охватил его в ответ на эпизод с Бекингемом в 1623 г. Мы можем только гадать, было ли это результатом приступа ревности или следствием неудач в деле произведения на свет наследника. Анну больше не провозглашали регентшей Северной Франции, когда король отсутствовал, и не ставили выше его матери в иерархии личных почестей. Записи в дневнике Эруара свидетельствуют о резком сокращении его обычных визитов в конце дня перед отходом ко сну. Возможно, что слухи о других выкидышах, до 1626 г., были дымовой завесой, призванной скрыть реальное состояние отношений короля со своей женой. Их личная жизнь, несомненно, была главной темой придворных сплетен, а проблема наследования престола становилась все более значимой при выработке политики Ришелье.

Бекингем, чье ставшее общеизвестным неприличное поведение, вызвало в 1625 г. такое же раздражение французов, какое двумя годами ранее вызывали испанцы, сам был обижен категорическим неприятием, которое встречала во Франции его антииспанская дипломатия. Ришелье не дал вовлечь себя в планы Бекингема, предусматривавшие нападение на Испанские Нидерланды, а также возврат Англии пфальцграфства, [124] курфюрст которого, Фридрих, был зятем Якова I.

Положение осложнялось тем, что испанцам необходимо было добиться свободного передвижения между Ломбардией, которую они контролировали, и войсками империи Габсбургов к северу от Альп. Ришелье нужен был союз с англичанами, который не предполагал улучшения его отношений с Испанией, но ему также приходилось балансировать между необходимостью уважать происпанские чувства в окружении Марии Медичи и растущей потребностью в ограничении испанских прав в католической Вальтеллине, являвшейся воротами к альпийским перевалам и отделявшей долину По, где господствовали Габсбурги, от их территорий в бассейнах Рейна и Дуная. Ришелье так и не смог примирить две эти противоречащие одна другой потребности, и отношения с Англией продолжали ухудшаться в течение 1625 г., когда Бекингем, теперь фаворит нового английского короля, пытался спасти Карла I от неловкости перед парламентом, заявив, что обязательство восстановить гражданские свободы для католиков было не более чем уловкой для того, чтобы подтолкнуть папу дать разрешение на этот брак.

Тем временем Генриетта Мария и Карл поняли, что их брак никуда не годится, и королева обвинила Бекингема в попытках ограничить в размерах и действиях ее французское окружение. Дополнительные трудности для проведения политической стратегии Ришелье создал провал военной экспедиция Бекингема в Кадис в октябре 1625 г. и высказанное им в Гааге пренебрежительное замечание о бессилии короля Франции, которое быстро получило широкую известность. Политическое положение Франции становилось все неблагоприятнее, поскольку ухудшались отношения как с Испанией, так и с Англией.

К концу 1624 г. у Ришелье, как у главного советника короля, было четыре основные сферы политических забот. Две из них относились к делам внутренним и были скучными, но насущными. Прежде всего Ришелье хотел углубить реформу французской административной системы, в частности, с целью устранения пережитков феодальной власти, унаследованной или присвоенной грандами, а во-вторых, он хотел внедрить в сознание большей части населения чувство долга перед короной, сходное с тем, что он испытывал сам, и стоящее выше любых других политических обязательств.

Проблема, связанная с грандами, все больше сосредоточивалась на фигуре младшего брата короля, Гастона, нерадивого и вероломного, однако остававшегося вероятным наследником престола до тех пор, пока у Людовика не появится сын — наследник престола по прямой линии. Вторая потребность — поселить во французах чувство единства нации — привела Ришелье к созданию его культурно-пропагандистской машины. Каждую их этих двух задач нужно рассматривать в наиболее подходящем хронологическом контексте. Две оставшиеся группы проблем — напряженность, которая могла привести к войне с Северной Италией, и политика по отношению к гугенотам — были не менее насущными и к тому же чреватыми более драматическими и скорыми последствиями.

Вальтеллина была одной из проблем, которые Ришелье унаследовал от предыдущих политиков. Географически Вальтеллина находится в сотне километров от верхней долины Адды, начинающейся приблизительно в двадцати километрах к востоку от северной оконечности озера Комо и тянущейся на восток до Тирано, но в XVII в. считалось, что она включает также верховья Адды к северо-востоку от Тирано, графство Бормио, протянувшееся на сорок километров к северу от озера Комо до перевала Шплюген, и долину, ведущую на восток от Кьявенны к Малойе. К северу от реки По контролируемые испанцами территории Милана граничили с территориями Венеции, но только Вальтеллина позволяла испанцам миновать венецианские территории при переходе Альп из Ломбардии в Тироль через Сент-Мориц или Кур, откуда Рейн тек к озеру Констанц и далее к западу, к Базелю, через Шафхаузен. Стратегическое значение Вальтеллины было огромным, поскольку тот, кто ее контролировал, мог либо разрешить, либо перекрыть сообщение через Альпы.

Эта трудность усугублялась религиозной проблемой. К северу от сравнительно богатой католической Вальтеллины лежал относительно бедный, гористый и воинствующе протестантский Граубюнден — конфедерация трех лиг, образовавших союз. По ряду сложных исторических причин эта конфедерация претендовала на господство над Вальтеллиной, к которой гризонские лиги и испанцы имели прямой доступ, равно как и венецианцы, которым с запада и севера угрожали габсбургские войска, а на востоке опасность исходила с Далматинского побережья. При Генрихе IV, в 1602 г., Франция договорилась с гризонами о свободном — за солидную плату — проходе французских войск через четыре основных альпийских перевала, ведущих к Вальтеллине. Конфликт политических интересов Испании, с одной стороны, и Франции, Савойи и Венеции — с другой, осложнялся столкновением религиозных принципов, неизбежным в союзе католической Франции и протестантских гризонских лиг.

Венеция путем подкупа добилась аналогичного договора с гризонами в 1603 г., тем самым побудив испанского губернатора Милана, Фуэнтеса, закрыть дорогу из Милана в Граубюнден и возвести большую крепость в устье Адды. Перекрытие поставок соли и зерна было катастрофой как для Ломбардии, так и для гризонских лиг, внутри которых периодически вспыхивали конфликты между партиями сторонников Испании, с одной стороны, и Франции и Венеции — с другой. В 1617 г. гризоны, которым угрожал голод, если они не разрешат испанцам проход через перевалы в Тироль и на верхний Рейн, нанесли ответный удар, начав протестантскую миссионерскую кампанию в Вальтеллине. Это, в свою очередь, спровоцировало убийство католиками, которых вооружили испанцы, около четырехсот протестантов.