Зеркала бьются к счастью! (СИ) - Клименкова Антонина. Страница 10

- Сейчас мы тебя помоем, - негромко пообещала она ему. Поднесла к стоявшей на туалетном столике лампе, похожей на керосиновую, под высоким стеклянным колпаком, присмотрелась. Иван задержал дыхание, мысленно умоляя сердце в груди не стучать так громко.

- Какая искусная работа! - восхитилась девушка. - Ты как будто живой. Вот-вот моргнешь!

Она рассмеялась - и шваркнула «куклу» на столик. Ваня чуть не заорал, приложившись затылком. Хорошо хоть разные «мелочи», вроде ножниц в два его роста длиной, лежали подальше, перед самым зеркалом, и он не поломал себе об них позвоночник...

Ваня похолодел изнутри, воззрившись на огромное зеркало в узорчатой раме, возвышающееся на столе с края у стены.

Между тем юная великанша принесла блюдо с теплой водой, поставила на салфетку на столик, не забыла мыльницу и тряпочку вместо кукольной губки. И взялась за Ваню. Она принялась его раздевать, ласково уговаривая пойти скорее купаться. Иван настолько обомлел от невероятности происходящего, что только таращился в ответ.

Действовала барышня очень осторожно. Негнущиеся руки и ноги найденыша ей не сильно помешали в два счета оголить «пупса» - сказался опыт, в детстве у нее явно не было недостатка в куклах.

Покрутив в теплых ладонях «солдатика», оставшегося без портков, она смущенно охнула на «излишнюю натуралистичность мужественности». Однако, покраснев до кончиков ушей, не отказала себе в любопытстве и всё хорошенько рассмотрела. И даже потрогала, потыкав кончиком мизинца, отчего вполне естественно некая деталь приняла торчащее положение. «Ох, я сломала его! Как же теперь штаны надевать?» - пробормотала она, растерявшись. И поскорее усадила очумевшего «пупса» в «ванночку». Сама же забрала всю грязную одежку и отошла к умывальному тазику, чтобы постирать.

Разомлев от теплой воды и предшествовавшего тисканья, Ваня блаженно разлегся в блюде. Плескать и шебуршаться поостерегся, но почему бы правда не погреться после ледяной-то лужи?

Не забывая поглядывать в сторону зеркала, Ваня стал прикидывать в уме: с мизинцем он познакомился, колечко на оном засвидетельствовал. Как бы его стянуть аккуратно - вот в чем вопрос! Глаза сами собой уставились на кусочек мыла, покоившийся в блестящей металлической мыльнице.

Словно в ответ на его мысли, барышня вернулась, чтобы его помыть. Застенчиво улыбаясь, она намылила маленькую тряпочку и стала обтирать ею сидящего в блюде «пупса», как будто играя в баньщицу и важного клиента.

Терпя елозящую то по телу, то по физиономии и по голове тряпку, Ваня под прикрытием помутневшей от мыла воды попробовал стащить колечко с мизинца. То есть для него-то это был обруч, в который легко пролезла бы его голова, и этот обруч плотно сидел на толстом шевелящемся мягком бревне.

Пробормотав, что колечко за что-то цепляется, и покраснев еще больше, барышня сама сняла украшение и положила рядом на край салфетки.

Ваня понял, что вот он - его шанс!

Иван решительно отстранил рукой надоевшую тряпку.

Барышня недоуменно вскинула брови.

Иван встал в ванночке в полный рост.

Барышня охнула и отодвинулась. Правда, недалеко, так как смотреть на «ожившего пупса» было интереснее вблизи.

Ваня, разбрызгивая воду, вылез на салфетку, поднял уголок и наскоро кое-как вытерся.

Барышня, затаив дыхание, пялилась во все глаза. Разозлившись и покраснев от столь пристального внимания к своей голой особе, Ваня нарочито вульгарно вытер между ног. Барышня опомнилась, тихонько вскрикнула и залепила ладонью себе глаза.

Однако скромница точно подглядывала сквозь пальцы. Ибо как только Ваня цапнул лежавшее под ногами колечко и двинулся с ним бежать к краю стола, великанша отбросила игры. Запричитав что-то укоризненное, она попыталась схватить голозадого воришку: с размаху пробовала накрыть его рукой, рискуя пришибить насмерть. Но Ваня не собирался сдаваться тепленьким. Он взмок заново, бегая кругами между шкатулкой с украшениями, флаконами духов, игольницей, чернильницей, поставком с карандашами, вазочкой с конфетами - и черт знает чем еще, что во множестве имелось на девичьем туалетном столике.

Вот только, сколько ни тяни время, выхода из положения он не увидел.

- Сюда! Давай ко мне! Скорее! - услышал он вдруг взволнованное.

Шмыгнул за карандашницу, пригнулся в тени - оглянулся. И матюгнулся: голос был из зеркала. За гладью отражения маячил темный силуэт, расплывчатый и давно знакомый. Но хотя бы этот силуэт был его же размера - крошечный на фоне огромной рамы.

- Куда - сюда? В зазеркалье, что ли? - возмутился явной несуразице Иван.

Но силуэт настойчиво махал рукой, звал.

И Ваня решился: хотя бы раз его проклятье должно послужить ему на благо? В качестве компенсации за всю предыдущую испорченную жизнь. Если его сейчас прихлопнут, как крысу, кого дальше зеркала мучить будут? Ну, а если он в отчаянном прыжке просто размажется по коварному стеклу, то смерть эта будет не хуже, чем если б он спрыгнул с высоты туалетного столика на далекий паркетный пол - всё едино, но тут хотя бы попытается. Да и пол очевидно грязнее, чем слегка пыльное стекло, а Ивану было не всё равно, где оставлять свою бренную тушку, слишком он был к ней привязан пока что...

Великанша пораженно охнула: крошечный воришка удрал от нее сквозь отражение. Она неверяще провела рукой по твердой холодной поверхности - всё, как обычно. Никаких дыр.

Однако Иван с разбега запрыгнул внутрь рамы, протиснулся через прозрачный кисель границы - и упал в объятия нечеткого силуэта.

Даже оказавшись на той стороне зазеркалья, Ваня не смог рассмотреть своего преследователя. Зрение почему-то отказывалось служить в этом странном мире - всё кружилось, двоилось, распадалось сверкающими мурашками, поэтому пришлось зажмуриться и довериться тому, кто обнял его так нежно и бережно.

- Наконец-то мы встретились, - шепнули ему на ухо.

Затем поцеловали в губы. Трепетно и вместе с тем настойчиво, так горячо и так сладко, что у Вани коленки подогнулись. Прибавить к этому ощущение наготы - и тесно прижимающегося чужого тела. Адреналин недавней погони вскипел в венах беглеца, и Ваня ответил с пылом, какого от себя не ожидал.

Поцелуй длился мгновение - и показался вечностью.

Однако со следующим ударом сердца Ивана решительно оттолкнули. Ошеломленный, он распахнул глаза - напрасно, от круговерти сразу замутило. Словно его запустили через дуло винтовки сквозь толщу параллельной вселенной...

С криком он выпал на жесткую землю, покрытую зеленой травой и листьями-зонтиками росистой манжетки.

Потирая ушибленные колени и локти, Ваня кое-как собрался, сел. Огляделся. Его выбросило из медленно закрывающегося в воздухе портала с высоты около полутора метров - не смертельно, но синяки останутся. Перенесло его на берег какой-то неширокой лесной реки, где царил туманный розовый рассвет. И тишина.

И в тишине под кустом увлеченно целовались Касьян и Василиса, словно позабыв про измены и ссоры.

На Ивана они сперва обратили мало внимания, только Вася помахала рукой, чтобы не мешал - и указала пальцем на лежащую в сторонке стопку его одежды.

- Договор отменяется, что ли? - сердито спросил он, одевшись. Принесенное трофейное кольцо в карман джинсов, конечно, не лезло, пришлось надеть на шею вместо ожерелья.

- Всё в силе! - оторвался от бывшей невесты колдун. Поглядел наконец-то в глаза, ухмыльнулся снисходительно: - Теперь, Ванюша, осталось самое простое - и самое главное! Негоже отступать на последнем шаге.

- Так ты ж, вроде, сам и отступил, - кивнул Иван в сторону ведьмы.

Касьян вскинул брови:

- А вот такая у тебя, брат, жена будет - на первого попавшегося мужика запрыгнуть готова! Одним словом - ведьма. Привыкай!

Ваня хотел было им сказать, где он таких жен видал, да поостерегся - вот домой вернут, там и поскандалит.

8

Последняя экспедиция действительно оказалась для Вани самой простой, хотя проскакать пришлось через десяток различных миров подряд. На сей раз колдун и ведьма не бросали его на произвол судьбы, а вели к цели сами: Касьян впереди, распахивая портал за порталом, Василиса прикрывала тылы. Ване оставалось только головой крутить, глазами хлопать - и сохранять добытые артефакты.