Я - Даго (ЛП) - Ненацки Збигнев. Страница 34

— Да, юноша, стреляешь ты очень метко, — с уважением заметил Херим. Впрочем, и лук у тебя превосходный — с бронзовыми оковками. Никогда я такого не видал.

— Сам лук новый, но оковки на нем старинные, — гордо сообщил Зифик. Только ты, господин, не отличаешь золота от бронзы. Оковки эти из золота. Это золотой лук князя аланов, давным-давно исчезнувшего племени, с которым мой народ победно воевал.

— Я слыхал про аланов, будто бы они подчинялись ужасным гуннам, сказал Херим.

— Об этом мне неизвестно, только были они храбрецами доезжали конными своими ордами до самой Мазовии. Там-то они и понесли поражение от моих предков. Старинные песни рассказывают, что плечом к плечу с моими предками на бой вышли и спалы.

Даго лишь пожал плечами и горько заметил:

— Чего стоят старинные песни, говорящие лишь о вымерших народах и племенах, о давным-давно отгремевших битвах. Я знаю много песен о спалах. Это они стеною своих тел заградили дорогу скифам, а потом и сарматам. Это благодаря им край гопелян, лендицов и мазовян никогда не познал рабства. Ты считаешь, что старинные песни говорят правду? А если и так, то имею ли я право, раз уж течет во мне кровь спалов, создать здесь собственную державу, которое когда-нибудь станет угрозой для вероломных тевтонов?

— Ты, господин. желаешь создать здесь собственную державу? — удивился Зифик. — Кто ты, князь или изгнанный откуда-то король?

— Великий Цесарь ромеев дал мне власть над всеми народами к востоку от Вядуи. Король Людовик Тевтонский предложил мне титул графа и кубок с ядом. Потому я презрел то, что не добыл сам. Я убил Змея по имени Щек, и меня назвали Пестователем. Вот это для меня ценно, ибо этот титул я получил от Свободных Людей. Меня назвали Пестователем, и это означает, что я беру кого-нибудь под свою защиту, подобно тому, как отец защищает и опекает собственное дитя. И решил я многие народы взять в свое пестование. Ты поймешь это, Зифик, поскольку и сам ты родом из правителей.

Зифик обеспокоился:

— С чего это пришло тебе в голову, господин, будто я родом из правителей?

— Поскольку у тебя имеется золотой лук аланов, равно как у меня есть меч, прозванный Тирфингом. На этом мече заклятие северного бога Одина, и заключается оно в том, что если вынуть его из ножен для сражения, обязательно кто-то должен пасть мертвым. Только, если в ком нет крови правителей, гибнет он, а не его противник. Точно так же, как мне кажется, обстоит дело и с золотым луком аланов. Лишь в твоих руках, Зифик, стреляет он так метко. Лишь бы кого с посольством не высылают. Все твои товарищи погибли, а ты спасся, хотя тебе всего лишь шестнадцать лет, и большим боевым опытом ты еще не обладаешь. И, как я понимаю, спутники защищали тебя в бою и погибли, лишь бы ты смог уйти. Но ты будешь и дальше в безопасности, если отдашься в мое пестование.

— Слишком уж ты проницателен, господин! — крикнул Зифик и ударил своего коня шпорами.

Он ускакал галопом и через мгновение уже скрылся в подмокшем лесу.

— Кажется, открыл ты правду, господин, — объявил Херим. — Этот Зифик с первого же взгляда произвел на меня странное впечатление. Может, следовало бы взять его в плен, чтобы потом получить за него выкуп? Жаль, что ты не сделал так, господин, но сообщил все, что о нем догадываешься. К тому же, он забрал с собой двух уток. Придется искать, чего бы поесть.

В лесу росли, в основном, березы и ольхи, лишь на сухих пригорках еще встречались дубы и сосны. Ничего не говорило о том, чтобы где-то поблизости было какое-нибудь селение или град, где можно было бы поесть. Слишком уж мокрым был этот лес, чтобы здесь селились люди. Наконец, когда солнце уже клонилось к закату, им встретилось озеро, узкой, извилистой лентой вонзавшееся в пущу. Даго с Херимом напоили лошадей, потом и сами утолили жажду. Даго с беспокойством поглядел на конские животы — те вздулись от плохой травы, которую лошадям приходилось есть на болотах. Нужно было дать им какое-то время на поправку. Даго приказал Хериму разводить костер, а сам с луком отправился вдоль зарослей тростника по берегу озера. Как и Зифик он собирался подстрелить утку. Он поднял на крыло нескольких, но ни одной не удалось сбить. Стрельбой из лука Даго занимался еще на подворье у Зелы, но потом как-то забросил это занятие, упражняясь только лишь во владении мечом. Рассердившись на самого себя, он возвратился к Хериму и увидал поджаривающихся на жару, уже ощипанных птиц. Рядом с их с Херимом лошадьми пасся черный жеребец, а у костра сидел Зифик.

— Нет, господин, не отдамся я в твое пестование, — сказал юноша. — У меня другой план. Как ты и угадал, я из рода повелителей. Я самый младший сын королевы Айтвар. Не я унаследую власть и королевство, но если доведешь меня до матери живым и здоровым, ты, господин, получишь много золота, а Херим поимеет столько женщин, сколько ему только захочется. Ты согласен?

И ответил ему Даго:

— Я Пестователь, а не наемный воин. Я провожу тебя в край аргараспидов только лишь, если ты отдашься мне в пестование и поклянешься в этом.

Зифик не дал ответа, лишь сказал злорадно:

— Я видел, господин, как ты пытался попасть из лука в утку. Что-то тебе не удалось это.

— Ты, Зифик, уток стреляешь прекрасно, — без тени улыбки отвечал Даго. — Но я привык убивать не уток, но людей.

Тогда спросил его Херим:

— А почему сегодня ты не поцеловал землю, на которой мы решили остановиться на ночлег? Или ты, господин, уже не веришь в свои чары?

— Поначалу я должен убедиться, эта ли земля мать моя и отец. Вот тогда я и проявлю к ней свое сыновнее почтение и любовь.

До самого вечера Даго не отозвался ни словом. Прежде, чем утки были готовы, он сбросил с себя кольчугу, разделся донага и, намылив свое тело, выкупался в озере.

— А ты, Зифик, не любишь чистоты, как мой господин? — спросил у юноши Херим.

— Я помылся, перед тем как вернуться к вам. Я тоже люблю быть чистым. Но вот ты, Херим, воды как будто боишься.

— Да, это так, не люблю я воды. Но мой господин, Даго, терпеть не может вонючек. Только ведь кто-то должен сторожить вещи на берегу, так как мы находимся в чужой земле.

— А разве меня недостаточно?

— Ты всего лишь метко стреляющий из лука юнец, — ответил на это Херим и стал поворачивать уток, насаженных на вертелах из веток.

Херим уловил стыдливый, но полный восхищения и интереса взгляд Зифика, направленный им на Даго, когда тот, обнаженный, выходил из озера. Второй раз увидал Херим тело Даго и понял, что в первый раз ошибался: Даго не был атлетом. У него были узкие бедра и не слишком-то широкие плечи, какие обычно бывают у силачей. Но под кожей трепетали канаты мышц, и это как раз они говорили о силе. Это тело было гибким и ловким, мышцы на правой и на левой руках казались развитыми одинаково, что должно быть весьма полезным в бою, так как давало способность перебросить меч из одной руки в другую.

Все сели кушать. Даго принес вынутый из вьюков маленький мешочек с солью и отсыпал каждому по щепотке.

— Из-за этого серого праха и гибнут здесь люди, — сказал Зифик. Соляными залежами владеют гопеляне, потому-то Пепельноволосые и подчинили их, а затем выстроили свое Гнездо, чтобы стеречь соль и держать ее на своих складах. Если кто им неприятель, тот соли не получит и должен везти ее из самого Города, что на Берегу Моря. Множество лендицов обогатилось на торговле солью. Именно они-то и проявили Голубу свою покорность. Моей стране тоже нужна соль, потому мы всегда жили с Пепельноволосыми в мире. Не знаю, откуда теперь возьмем мы соль. Но когда-нибудь между аргараспидами и Хельгундой, что правит теперь от имени Аслака, сына Пепельноволосого, случится война.

— А Хельгунда сильна? — спросил Даго.

— У нее есть сотня воинов из Юмно, полученных ею в приданое. Но ее ненавидят могущественные роды гопелян и лендицов — Повалы, Лебеди, Землины и Дунины.

— Моя мать была из Землинов. Это род малых людей, — презрительно заявил Даго. — У нее лопнул крестец, когда она рожала меня. Только ведь ты сам, Зифик, видишь, что я ек великан.