Свобода под свинцовым небом (СИ) - Бельская Луиза. Страница 55
- Так, тихо, тихо! - поспешно начал он, почти вплотную подойдя к начинающим вздорить мужчинам. - Что происходит? Ничего не происходит. Вчера этот молодой человек заблудился в лесу под проливным дождем, я его привел к себе домой и сегодня вечером собирался отвезти в город.
- Пожалел, значит? - серые глаза Феликса нервно сощурились, глядя на своего нового собеседника.
- Значит, пожалел, - согласился тот.
Феликс слегка закатил глаза и с рассерженным видом перевел взгляд снова на Веню.
- Это еще кто? - кивнул он головой в сторону незнакомого мужчины.
- Богдан. Егерь. Поехали уже, - с возрастающим недовольством в голосе ответил Веня.
Напоследок окинув хозяина усадьбы презрительным взглядом, Феликс слегка подтолкнул Веню в сторону автомобиля. Проводя взглядом отъезжающий внедорожник, Богдан задумчиво почесал колючий подбородок и плотно закрыл калитку.
- Металлический водород, - сходу начал Веня, как только машина начала движение, - и последние взрывы как-то связаны?
- Думаю, что да, - с готовностью ответил Феликс, радуясь уже хотя бы тому, что Веня не молчит. - Этим я не занимаюсь, но однозначно, да, связаны.
- Тебе вообще как спится по ночам? - Веня выглядел каким-то излишне взвинченным и взбудораженным.
- Да ты же пьян, - Феликс принюхался, настороженно склонившись над ним.
- Я устал от тебя, - Веня собрался с силами и заговорил более спокойно. - Устал от такой неровной жизни, от каких-то ежедневных происшествий, смертей, смертей и бесконечной крови... Устал, - он обессилено откинулся на спинку сиденья и слегка приподнял голову, глядя на светлый потолок салона. - Несколько лет моего труда ушли на то, чтобы террористы строили шариат на человеческих костях. Не этого я хотел, совсем не этого...
Феликс нервно потер лоб, изо всех сил собираясь с мыслями и подбирая нужные для ответа слова, но так и не подобрал, понимая, что за две недели ничего не изменилось и что Веня продолжает его ненавидеть с той же силой, очевидно даже, преумножившейся в своих объемах.
Снова в салоне наступила тишина. Искоса наблюдая за Веней, Феликс понимал, что тот о чем-то напряженно думает, что-то прикидывает в своей гениальной голове, будто пытаясь решиться на какой-то ответственный шаг.
- Послушай, я... - Феликс протянул руку и едва ощутимо коснулся кончиками пальцев его кисти, лежащей на колене.
- Не надо, - Веня мягко выдернул руку с какой-то грустью и тоскливой обреченностью, и Феликс понял, что этот человек для него потерян навсегда.
В абсолютном молчании они пересекли городскую черту и через десять минут подъехали к Вениному дому.
- Если тебе что-то вдруг понадобится, - начал было Феликс, но осекся и замолчал под печальным, утомленным жизненными невзгодами взглядом зеленых глаз.
- То я обязательно тебе позвоню, - Веня кивнул головой, привычно позволяя смоляным прядям упасть на глаза, и медленно откинул назад непослушные, уже почти достающие до плеч волосы.
Что-то в его голосе изменилось, закрались фальшивые нотки, обманчивые и приторные. Тонкие пальцы обхватили стальную ручку автомобильной дверцы и потянули ее на себя. Феликс снова впал в транс созерцания этих манипуляций и очнулся только тогда, когда дверь машины с шумом захлопнулась.
Быстро поднявшись на второй этаж и укрывшись в своей квартире, Веня извлек из кармана прокурорскую визитку и, более не колеблясь, набрал длинный номер.
- Тимур Иосифович, это Ефимов. Если вы в состоянии разговаривать, то я бы хотел озвучить свои соображения по этому делу.
Убедившись в том, что в Вениной квартире зажегся свет, Феликс скомандовал ехать домой.
Глава тринадцатая
Какова цена свободы? Не той, искусственно созданной в цивилизованном обществе, а настоящей, не подразумевающей ограничений в рамках различных норм и морали. Свобода для человека - априори искусственно созданное понятие, иллюзия того, что якобы существует, но никак не может заработать из-за бесконечных условностей, называемых законом, совестью и честью, условностей, из которых будто по кирпичику складывается такое понятие как государственность. И это состояние общества - система человеческого уклада, придающая своим частицам единого механизма уверенность в завтрашнем дне.
И именно эта уверенность покупается ценой человеческой свободы. Для кого-то подобная цена слишком высока, для кого-то - нет. Большинство вообще не задумывается по этому поводу, каждый день копошась в своем уютном мирке, опасаясь хоть на мгновение выйти из зоны собственного комфорта. Именно поэтому некоторые индивидуумы, потерявшие надежду на законное проявление своего недовольства укладом жизни, политическим строем, личными предпочтениями, обретают свою настоящую свободу под свинцовым небом, где каждый миг, каждое мгновение может стать последним. Свобода, в которой не существует угрызений совести, принципов и условностей, свобода, где все решает лишь закон силы, свобода от власти и от самого себя, дать которую может только извращенная форма анархии.
Изгаженная, запятнанная, очерненная, ассоциирующаяся у многих с беспределом и терроризмом, изломанная на корню форма государственности теми, кому это выгодно, оскверненная корыстными и властными людьми, заставляющими позабыть о том, что на самом деле Анархия - это внутренняя свобода, не подразумевающая никакого насилия изначально.
Истинный анархист - самодостаточный человек, освобожденный от любых внешних влияний на свой внутренний мир. Он самодостаточен настолько, что отрицает какое-либо принуждение, основываясь на принципах добровольности и взаимопомощи.
Лишь отрицая любые принципы принуждения и насилия, при этом основываясь на пацифизме, можно приобрести истинную свободу с истинной Анархией, потому что «Анархия - желание выйти из всех систем, кроме солнечной».
Там, под свинцовым небом, пусть в плену у представителей Праведной Земли, пусть под постоянными обстрелами и неизменной угрозой смерти Веня чувствовал себя более свободным человеком, нежели здесь, в цивилизованном обществе. Он был там. Он мог сравнить. Он сделал выводы.