Погружение в Пламя (СИ) - Крахин Алексей. Страница 98

После этого лев ещё несколько раз подавал голос, вибрируя на пальце, но уже не так агрессивно, а вот от контакта с хозяином уходил. Сколько Эрик ни пытался взывать к нему, ни разу не сработало. Глен оставался глух.

С тех пор минуло пять лет, а предмет по — прежнему отмалчивался, но Эрик так и не снял печатку. Он просто не мог расстаться с ней. Несколько раз, парень порывался отдохнуть от львиной морды, но касаясь тёплого металла, неизбежно отдёргивал руку. Образ сильного заморского зверя, прижимавшегося тяжёлой головой к руке, застывал перед внутренним взором, а пальцев словно касалась жёсткая грива. Может быть, именно так пытался Глен общаться с хозяином?

Глаза устали вглядываться в пляшущие тени библиотеки. Эрик вновь поймал себя на мысли, что не работает, а пялится в пространство, блуждая где‑то в коридорах памяти.

От долгого и напряжённого письма перо притупилось — хороший повод потренироваться в визуализации. Уставившись на кончик пера, Эрик представил, что он мягкий, как тёплый воск, состояние искажённой реальности, не заставило себя долго ждать. В глазах помутилось, но Эрик чувствовал, что воздействия не произошло. Жаль, но в этот раз, без чувства беспомощной злобы не обойтись. Подключение особенно действенных мыслеобразов отнимает много сил. Капельки пота, проступили на лбу, жгучая ненависть к перу наполнила глаза красным, заставляя ствол пера дымиться. Медленно, под непрекращающимся напором сознания, кончик, подобно талой свече наклонился в сторону. Эрик ловким движением схватил его кончиками пальцев. Немного потянув за остывающее перо — свечу и сплющив притуплённую часть, начинающий маг устало откинулся на спинку стула. После такого простого действия требовался отдых. Мысли, выгнанные перед концентрацией, сорвали запруду, вновь наполняя голову бурлящим потоком.

Точно однажды выразился Арон: " В каждой бытовой мелочи можно совершенствовать себя".

Настоящий перелом в сторону истинных знаний и упорной учёбы произошёл с Эриком в день получения нашивки адепта и ритуала посвящения огнём. Каждый отважившийся пройти посвящение, давал клятву о неразглашении знаний полученных в ордене. Те, кто не решился пройти ритуал, отпускались домой. Таких находилось не много и далеко не в каждой группе. Эрику повезло, одна из таких пугливых овечек училась с ним, и он стал свидетелем того, что делает со слабаками страх. Увидев предстоящее испытание, девушка рухнула в обморок, когда же её разбудили, она разревелась как несмышлёное дитя, должное делать нечто, чего совсем не хочется. Эрик девушку не понимал, если бы в ритуале действительно присутствовала какая‑нибудь опасность для жизни или здоровья, то вряд ли бы маготы стали его проводить.

Посвящение огнём представляло собой не что иное, как проверку крепости духа, потому что, не смотря на уверенность в профессионализме маготов, соприкасаться с огнём было боязно.

В подвальном мрачном помещении огненной обители, Бротос и остальные маготы разжигали огонь — узкий коридор, стены которого скрывались в шипящих, трещащих и завывающих языках пламени. В глуби бушующего коридора, мелькали силуэты лиц, они корчились и звали к себе. Хотя, возможно, то был мираж, созданный взволнованным воображением.

Перестав любоваться небывалым костром, Эрик вдруг заметил, что стоит один впереди всех. Остальные же отступили от жара подальше.

— Так я и думал, — подмигнул юноше Бротос. — Дерзай, Эрик. Пути назад нет. Если пламя тебя вдруг не примет, есть вероятность, что останешься жив.

Позади раздался испуганный вздох сразу нескольких одногруппниц.

Эрик не боялся. Он знал, что слова магистра — шутка, и сделал шаг к огню. Сухой жар нестерпимо ошпарил лицо, казалось, волосы начали сгорать, в ноздри полез запах палёного. На миг, Эрик испугался, что огонь отказался от него. Но мысль о том, что только огонь может быть родной стихией для его души, вернула силы. Он больше не колебался.

Коридор принял в свои объятия первого испытуемого.

Казавшиеся издалека миражами, огненные лица набрасывались на мага, трепали пастями обуглившийся балахон, отрывая куски ткани, уносили их в пекло. Кусали за нос, уши, пальцы, причиняя нестерпимую боль. Но Эрик шёл молча. Воля его, подвергшаяся проверке на устойчивость, ещё сдерживала натиск духов огня.

Эрику показалось, что на руке загорелся указательный палец. Тряхнув кистью, он заметил, что от руки остались лишь почерневшие кости. Странно, раньше он представлял это куда болезненней. Захотелось ускорить шаг и быстрее вырваться из жгучих объятий пламени, но ноги превратились в обгорелые палки и перестали слушаться. Стиснув зубы, Эрик сделал шаг, понимая, что вот — вот рассыплется пеплом. Глаза жгло, коридор расплывался, превращаясь в огненную долину, заполненную костями зверей и людей. Багровые небеса далеко на горизонте наваливались на землю, кипящие облака рвались о красный камень скальной громады, будто начерченной из одних прямых линий. Вместо привычной земли бурлила лава, ноги погружались в её обманчивую мякоть по колено. Шаги замедлились, заставляя всё дольше находиться на трепещущем жаром воздухе. Каждый вдох открывал нестерпимому жару путь к лёгким. А далеко у скал, раскинулось прохладное озеро с цветущими берегами…

Но как же до него далеко! Годы пути по безжалостной равнине. Бушевавшая в Эрике злоба, всегда вытаскивавшая его из пропасти, улетучилась вслед за душным, сушившим глаза ветром.

Эрик понял, что падает, но разум отказывался верить в столь скорый провал, ведь этого просто не может быть! Он должен дойти! Должен!

Злость не вернулась, как не вернулись и силы, отчаяние ликовало в юном сердце.

Лицо с брызгами погрузилось в кипящую лаву.

Мягкость прохладной озёрной воды окатила щёки, остудила голову. Глаза больше не щипало. Он погружался на дно лавового океана, а по телу расползалась прохлада. Воздух в лёгких закончился и, теряя последнюю надежду, Эрик вдохнул. Густой поток тут же растёкся по внутренностям, заполнил изнутри руки и ноги, обжигая и лаская одновременно. Это было приятно. Нет, это было прекрасно!

Чёрное дно, выложенное камнем, приближалось с поразительной скоростью, как будто он не погружался, а падал…

От неожиданности Эрик закачался на ослабших ногах. Он стоял у стены, пылающий коридор по — прежнему источал жар, но теперь за спиной.

Сильная рука обняла за плечи.

— А ты силён! — зарычал Бротос.

— Как? — только и смог сказать Эрик осипшим голосом. — Ведь я упал.

— Ты слишком долго не падал, огонь хотел принять тебя сразу же, но ты сопротивлялся. Я знал, что ты крепкий малый.

— Так я справился? — Эрик никак не мог поверить в случившееся.

— Конечно! Ты не мог не справиться, ведь ты сын огня! Всё могло бы закончиться на много быстрей. Что ты видел?

Эрик сбивчиво описывал пейзажи и чувства, постепенно приходя в себя, а магистр продолжал скалиться во все тридцать два.

— Хап'Краташ. Ты видел огненный мир, мальчик! Поздравляю!

Тогда Эрик не понял, что именно имел в виду Бротос, но с тех пор огонь притягивал юношу как никогда раньше. После посвящения любая работа с пламенем давалась Эрику легко в отличие от одногруппников. С каждым новым сотворённым заклинанием юный маг чувствовал всё большее родство с непокорной стихией и всё больше тянулся к ней.

Посвящение прошли все, даже Тод и Шпиллер, но каждому удавалось пройти куда дальше, чем Эрику. Огонь не стремился их заполучить, а они не спешили к огню.

Переведя дух, Эрик вновь взялся за перо. Осталось дописать всего пару страниц и можно будет идти на боковую. В пылу работы, текст преподнёс неприятный сюрприз, доселе не известное выражение проскочило в последнем абзаце. В дословном переводе отрезок вязи значил сущую чепуху, но подходящий по смыслу перевод, хоть и приблизительный, сам напросился в голову.

Эрик поставил последнюю закорючку и на радостях неловко скрипнул ножкой стула. В мрачном углу между книжным шкафом и стеной завозился дремавший библиотекарь.