Дембель против бандитов - Ахроменко Владислав Игоревич. Страница 27

Проглотив обиду, Жора спросил:

— Какие такие дела?

— Много будешь знать, плохо будешь спать, — хмыкнул Вася, но тут же, осознав, что загнул слишком круто, снизошел до пространного объяснения: — Понимаешь ли, Жора, сижу я тут и думаю: чего мне в жизни не хватает? Деньги у меня вроде есть. Бабы — только свистни, любая ноги раздвинет. Известности на троих хватит, если все мои кубки и медали в скупку цветных металлов сдать — еще одну такую хату купить можно.

Сникерс лишь непонятливо, хмыкнул.

— Если есть деньги — чего еще можно желать?

— Э-э-э, Жора, такой большой вырос, а простых вещей не понимаешь. Смотри: сколько тебе денег надо, чтобы счастливым себя почувствовать? Как говорили классики: сколько тебе, Шура, надо для полного счастья? Только быстро — я тебе даже минуту на размышление не даю. Ну?

Вопрос застал Жору врасплох.

— Ну, не знаю… Миллиона долларов, наверное, во как хватило бы!

— Так я и знал, — досадливо покачал головой Злобин. — Миллиона… Ну, и на что ты этот миллион бы потратил? На баб, кабаки, шмаль, попсовую тачку, чтобы на ней в этом нищем городе перед малолетками понты колотить, на поездки за бугор… Правильно?

— А что — плохо? — неожиданно для собеседника огрызнулся Сникерс.

— Плохо, Жора. Очень плохо. Во-первых, миллион рано или поздно кончится. Это только кажется, что миллион долларов — очень большие деньги. Во-вторых, даже имея неразменный миллион баксов, который никогда не кончается, ты так или иначе будешь прогибаться перед тем, у кого два миллиона.

— А тот, у кого два? — поинтересовался Жора.

— Перед тем, у кого три… И так далее.

— Я не понял… Так чего же тебе, Вася, надо? Сто миллионов?

— Ста тоже мало. В идеале я хотел бы иметь все богатства мира, — без тени усмешки пояснил Злобин. — Чтобы никогда ни перед кем не прогибаться. Чтобы чувствовать себя независимым. Чтобы давить любого и не думать, во что мне это обойдется. Но все богатство мира, как ты понимаешь, никому и никогда получить невозможно. А потому лучше ограничить себя чем-то более реальным. В масштабах нашего города, например…

— Так ведь у нас в городе… — начал было собеседник, но договорить не успел.

Василий Николаевич прекрасно понял его мысль и осек недосказанное резким кивком:

— Ну, и что у нас в городе? Что у нас в городе-то про Васю Злого говорят? Бандюга, рэкетир, вымогатель, гнусный тип. Спортсменов своих на торгашей напускает, долги вышибает, бизнеснюгам «крышу» ставит. И все… Знаешь, Жора, когда ты доживешь до сорока… Если доживешь, конечно… — Злобин многозначительно посмотрел на собеседника. — Так вот: если доживешь, то дойдешь до простой вещи — бандитом быть хреново. Очень хреново. Это только кажется, что хорошо. Мол, крутые пацаны, никого не боятся, полные карманы лавья имеют и на всех при этом плюют. На самом-то деле перед бандитом рано или поздно открываются только две перспективы: или по зонам котелками греметь, или под могильным камнем лежать. Это пока у всех нас в городе дела хорошо идут: прокуратура прикормлена, мусора при виде моей тачки отворачиваются, городская власть за мной на цырлах бегает, «контора» не донимает. А прикинь, что получится, если власть завтра переменится? Придут к Васе Злобину хмурые дяди в потертых кожанках и спросят: а джип твой на какие деньги куплен? А на хату где деньги взял? А по три раза в год в Коста-Браво да в Лимассол на что ездишь? То-то… Пора эти игры подвязывать. Пора становиться нормальными, законопослушными гражданами. Сам посуди: имея хороший, налаженный бизнес, можно куда больше получать, чем теперь.

Сникерс слушал, не перебивая. Конечно же, в чем-то он был с Васей согласен, в чем-то не очень, а в чем-то и вовсе нет. Но о своем несогласии по понятным причинам не заикался…

— Так вот, — продолжал Злой, — есть у меня один классный вариант. Не только для меня — для всех нас, — добавил он вскользь, и Сникерс понял: дополнение это сделано именно для него. — Через месяц-полтора в городе аукцион — камвольный комбинат и спиртзавод с молотка пускают. Денег у города после кризиса нет и не ожидается, производство выгоды не приносит, одни убытки, вот и решили отдать промышленность в частные руки. Ничего другого в нашем болоте нет и не предвидится, сам понимаешь, кто выиграет, тот в дальнейшем и станет хозяином города.

— Так ты что — в коммерсанты податься решил?

— Коммерсанты — такие же люди, как и все. Только очень богатые, если с умом к своей коммерции подходят.

— И… что ты делать собираешься?

— С чем?

— Да хотя бы с тем же камвольным? — Удивлению Сникерса не было границ.

— Кредиты. Совместное предприятие. Экспорт. Прокачка валюты за бугор. Легальный бизнес. Репутация доброго дяди, мецената и филантропа. В далекой перспективе — мандат в Думе, — снизошел до объяснения Злой.

Жора задумался, продольная жила толстой веревкой вздулась на жирном лбу. Информация казалась слишком неправдоподобной, слишком оглушающей, чтобы поверить с первого слова. Бывший заслуженный мастер спорта, бывший чемпион и призер, а ныне главбандит города в роли местного промышленного магната?

Это невозможно. Это невозможно, потому что… невозможно, и все!

Такова была первая, мгновенная мысль. За ней последовали и другие. Если Злой действительно решил в бизнесмены податься, что будет с остальными пацанами, особенно с ним, Жорой? И какой «черный нал» Вася собирается отмыть для аукциона? Ведь это… ах-хренеть можно, какие деньги!

— Тебе с пацанами тоже работку придумаем, — уловив ход размышлений собеседника, небрежно обронил Злой. — Так вот, к чему я веду: деньги мне позарез нужны, и именно сейчас. И чем больше, тем лучше. Потому я и с хатой на Спиртзаводской так спешил. Но ведь мне эти деньги еще и отмыть предстоит…

— Как? — не выдержал Сникерс.

— Есть несколько «прачечных», — улыбнулся Злой. — В Москве. Есть хороший банк, который любой нал сможет кредитом оформить. Есть и казино. Мол, это я выиграл, вот вам бумаги официальные, так что все чисто. Но об этом потом. — Взглянув на часы, хозяин засуетился: — Слушай, времени совсем мало, через полчаса у меня встреча одна… С тем патлатым хмырем из исполкома, Лысенко.

— С тем очкастым пидаром, что ли? — уточнил Жора.

— С ним, — подтвердил Вася. — Он мне теперь очень нужен. Как информатор. Так что, Жорик, извини, будем прощаться.

Сникерс грузно поднялся из-за стола. Он явно не ожидал такого скомканного прощания, и вовсе не потому, что Злой предпочитает общество какого-то представителя сексуальных меньшинств компании его, Жориной. Ведь сегодняшняя работа по отъему квартиры стоила денег… Ну, не доли, не процента, конечно же, а хоть каких-нибудь премиальных на пиво, баб, сауну и сигареты. А Вася, сукин сын, еще и лицо такое делает, будто бы не он что-то пацанам должен, а они ему!

В этот момент Жора почти готов был твердо взглянуть Злому в глаза. И уже завертелась на языке фраза: «А когда нам отстегнешь?»

Но, едва подняв голову, Сникерс тут же отвел взор: васильковые, чуть навыкате глаза Злого плеснули в него такой ядовитой кислотой, что Жора почти физически ощутил ожог…

В этот памятный для себя день Сникерс успел сделать немало. Заехал в единственную городскую фирму по продаже жилья, выставив квартиру Корниловых на продажу. Заскочил в редакцию газеты бесплатных объявлений и дал объявление в ближайший номер. Позвонил бывшим владельцам квартиры на Спиртзаводской и предупредил, что семь дней на переезд — слишком много, придется им уложиться в три дня.

Машины под рукой не оказалось (не «бригадная», а собственная «девятка» после аварии вот уже вторую неделю чинилась в автосервисе), и потому Жоре пришлось мотаться на такси. И хотя поездки ничего не стоили (все местные автоизвозчики платили «налог за охрану»), изнурительное мотание по городу, да не для себя еще, а для хорошего дяди Злого, донельзя расшатало и без того неустойчивую психику Сникерса.

Закончив все дела лишь к шести вечера, Жора приказал таксисту высадить его у ресторана «Москва», неподалеку от железнодорожного вокзала.