Дзержинский - Тишков Арсений Васильевич. Страница 80

14 апреля 1921 года Дзержинский был назначен народным комиссаром путей сообщения с оставлением его председателем ВЧК и наркомом внутренних дел.

Феликс Эдмундович, вернувшись из Кремля в ВЧК, вызвал к себе начальника транспортного отдела Г. И. Благонравова и потребовал немедленно дать сводные данные о состоянии железных дорог. Представленные ему сведения рисовали картину более ужасную, чем он предполагал.

«…Разрушенных мостов — 4322, разрушенных рельсовых путей — 2000 верст, разрушенных мастерских и депо — 400, свыше 60 процентов паровозного парка стоит на «кладбищах», вышло из строя ¹/з товарных вагонов».

Тяжелое наследство принимал новый нарком.

— Состав железнодорожников сильно засорен, Феликс Эдмундович, — прервал его раздумья Благонравов. — В годы империалистической войны в поисках убежища от военной службы на транспорт ринулись кулаки, лавочники, чиновники, много среди путейцев меньшевиков и эсеров. Значительная часть железнодорожников развращена спекуляцией.

— Да, Георгий Иванович, работы нам с вами хватит. Главное, чтобы чекисты-транспортники не поняли бы превратно мое назначение и не вмешивались в административно-техническую деятельность железнодорожной и водной администрации.

Настороженно встретили специалисты-транспортники приход нового наркома. Тревожились: что будет? Возьмет да и начнет сажать в ЧК за всякую ошибку и упущение.

Их успокаивал Иван Николаевич Борисов:

— Напрасно волнуетесь, господа. Взял же он меня, бывшего путейского генерала, товарища царского министра путей сообщения [71], да и назначил главным начальником путей сообщения. И широкие права и полномочия предоставил. Уверяю вас, работать с Дзержинским можно, если, конечно, честно работать. Обманывать, пыль в глаза пускать не рекомендую. Этого он действительно терпеть не может.

Страхи понемногу улеглись. Новый нарком не торопился ни с увольнениями, ни с реорганизацией и никого не сажал под арест. Он учился. Терпеливо и настойчиво изучал сложное транспортное хозяйство и, что особенно подкупало, не стеснялся расспрашивать о вещах, которые были ему непонятны. Поражались быстроте, с которой осваивал Дзержинский технические вопросы строительства и эксплуатации транспорта, экономику, финансы. И никто, кроме жены да ближайших помощников, не знал, какую груду учебников и специальной литературы приходилось ему штудировать по ночам. А днем нарком мало сидел в кабинете. Чаще его можно было найти на путях или в депо, беседующего со стрелочниками, путейскими рабочими, машинистами…

Месяц спустя Центральный Комитет РКП(б) командировал Дзержинского на юг для руководства подготовкой железнодорожного и водного транспорта к предстоящим продовольственным и топливным перевозкам. «Попутно» Владимир Ильич поручил ему оказать партийным и советским органам Украины помощь в налаживании работы государственного аппарата. Ну а обследовать «попутно» чрезвычайные комиссии и помочь им в борьбе с многочисленными шпионскими гнездами и контрреволюционными организациями, оставшимися от гражданской войны, обязал он себя сам как председатель ВЧК.

Маршрут поезда наркома пролегал через Курск, Харьков, Александровск, Екатеринослав, Николаев. Всюду Дзержинский знакомился с состоянием железнодорожного хозяйства, проводил совещания, намечал, а часто прямо на месте принимал необходимые меры.

В Николаеве пересели на пароход, чтобы по Днепру через Херсон спуститься к Одессе.

Старенький «Нестор-летописец», шлепая плицами по тугой днепровской волне и мерно подрагивая всем корпусом, резво бежал вниз по течению. Под наскоро сооруженным на палубе дощатым навесом спасалась от яркого солнца небольшая группа, центром которой был Дзержинский.

Феликс Эдмундович, одетый по-летнему в белую косоворотку, снял фуражку и, подставив ветру коротко остриженную голову, внимательно слушал Манцева.

— В Одессе губчека нащупала сейчас широкий антисоветский заговор. Штаб заговорщиков обосновался в Елизаветграде, и руководит им бывший царский полковник Евстафьев, петлюровец и врангелевский агент под номером «39-а». Во главе одесских повстанцев, преимущественно бывших белых офицеров, Евстафьев поставил гвардейского полковника Мамаева. Оба полковника получают директивы из Польши: от Петлюры и от разведбюро 6-й польской армии. В Одесском районе организация опирается на банды атаманов Заболотного, Коваленко, Лыхо, Кошевого и повстанческие отряды немцев-колонистов.

Доклад Манцева был прерван появлением высокого, кряжистого мужчины с крупными, словно высеченными из гранита, чертами лица и молодой женщины в военной форме. Ее стройную фигуру перепоясывал ремень, на котором висел наган и охотничий нож в изящных ножнах.

— Позвольте, Феликс Эдмундович, представить вам Эльзу Грунтман, нашу отважную разведчицу. С ее помощью уже не одна банда ликвидирована на Украине. Думаю, что и в Одессе она себя покажет, — говорил начальник управления особых отделов Евдокимов, пропуская вперед женщину.

— Здравствуйте, здравствуйте, — Дзержинский пожал руку Грунтман. — А ведь я вас помню. Вы участвовали в разоружении одной из военных школ, когда ВЧК ликвидировала «Добровольческую армию Московского района». Рад слышать о вас такие лестные отзывы и лично познакомиться с вами.

Лицо Эльзы раскраснелось. Отважную разведчицу смутили похвалы Дзержинского, взволновала встреча с ним. Как только Дзержинский, Манцев и Евдокимов вновь вернулись к разговору о положении в Одессе, она поспешила отойти в сторону.

А Дзержинский, заметив появившихся в капитанской рубке начальника Николаевского районного управления водного транспорта И. П. Яворского и начальника Николаевского порта Г. В. Баглая, поднялся к ним. Следом двинулся было Евдокимов, но Манцев удержал.

— Не надо. Не мешай. Там теперь нам делать нечего. Народный комиссар путей сообщения беседует со своими подчиненными.

В Одессу «Нестор-летописец» прибыл под вечер

1 июня 1921 года. Дзержинский сразу же прошел в ЧК, где ее председатель Дейч ознакомил его с обстановкой. А с утра, как всегда бывало там, где появлялся Дзержинский, закружилось, завертелось. Началась напряженная работа. Днем знакомство с положением дел Одесского отдела железных дорог и в порту, встречи и совещания с местными партийными, советскими и профсоюзными работниками; ночью — в ЧК.

Уже на следующий день после прибытия в Одессу Дзержинского чекисты разгромили банду Кошевого. У убитого атамана нашли шифр и явки к «Одесскому политцентру» заговорщиков.

— Скоро рассвет, и вам надобно отдохнуть, — сказал Дейч, глядя на пожелтевшее от бессонницы лицо Дзержинского.

— Отдохнуть, говорите, — отозвался Дзержинский. — А как? Я не знаю, да к тому же днем я нарком путей, так когда же мне остается быть председателем ВЧК, как не ночью?

Голос Дзержинского звучал строго, а в глазах светился веселый огонек.

Утром Дзержинский созвал совещание по вопросу о выделении Одесского линейного отдела железных дорог из Южного округа и подчинении его непосредственно НКПС. Специалисты возражали. Они были против ломки привычных, сложившихся форм руководства.

— Позвольте, какая же ломка? — говорил Дзержинский. — Одесский отдел существует, и никакой ломки мы не делаем. Мы просто придаем ему большую самостоятельность и ставим в непосредственную связь с центром!

В Москву Дзержинский возвратился по железной дороге через Киев.

Многое дала ему эта поездка. Феликс Эдмундович пришел к очень важным для дальнейшей работы транспорта выводам. И вплотную занялся разработкой новой схемы организации железнодорожного транспорта. Подготовленный Дзержинским проект предусматривал значительное сокращение аппарата НКПС, предоставление больших прав железнодорожным округам и линейным отделам (дорогам), установление тесной связи транспорта с местными органами и развитие хозяйственной инициативы. Владимир Ильич поддержал проект, и в конце августа ВЦИК и Совнарком утвердили новое Положение о НКПС.