Дзержинский - Тишков Арсений Васильевич. Страница 85

С приветственной речью выступает Председатель ВЦИК Калинин:

— Затрудняюсь говорить о роли и значении органов ВЧК, это ясно каждому рабочему и крестьянину. Органы ВЧК основательно поработали в борьбе с контрреволюцией, и не только русские рабочие и крестьяне, но и все человечество должно сказать спасибо русской ВЧК!

Слова Михаила Ивановича тут же находят подтверждение в горячих речах представителей Германской и Итальянской коммунистических партий. ВЧК — ГПУ приветствуют представители Высшего Совета Народного Хозяйства, Красной Армии. Все они отмечают выдающиеся заслуги Феликса Эдмундовича в борьбе с контрреволюцией.

Софья Сигизмундовна из зала видит, как смущен и подавлен обилием похвал ее Феликс.

— ВЧК — ГПУ своими заслугами обязаны не мне, а работе и борьбе всех чекистов! — говорит Дзержинский в ответном слове. Он снова подчеркивает значение доверия рабочих и крестьян в чекистской работе. — Это доверие пришлось завоевать долгой, упорной, самоотверженной, полной жертв борьбой, в результате которой ВЧК стала грозной защитницей рабоче-крестьянской власти!

А потом Софья Сигизмундовна услышала его слова, обращенные к чекистам:

— Кто из вас очерствел, чье сердце уже не может чутко и внимательно относиться к арестованным, то уходите из этого учреждения. Тут больше, чем где бы то ни было, надо иметь доброе и чуткое к страданиям других сердце.

Ее обрадовало, что даже в столь торжественный момент, когда все хвалят ВЧК — ГПУ за беспощадность к врагам революции, он не забывает напомнить о чуткости и гуманности.

В ознаменование пятилетия ВЧК — ГПУ был введен знак «Почетный чекист». Коллегия постановила знаком № 1 наградить Феликса Эдмундовича Дзержинского.

Несколько дней спустя I съезд Советов СССР избрал Дзержинского членом Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР. Было образовано Объединенное государственное политическое управление (ОГПУ) при Совете Народных Комиссаров СCCP. Председателем ОГПУ назначен Дзержинский, его заместителем В. Р. Менжинский.

Шли последние дни 1923 года. Троцкий все еще член Политбюро ЦК, народный комиссар по военно-морским делам и председатель Революционного военного совета республики. Однако делами, обуславливаемыми своими высокими партийными и советскими постами, он почти не занимался: был поглощен политическими интригами и фракционной деятельностью. Долгие годы боролся он с Лениным, пытаясь навязать партии троцкизм вместо ленинизма. И вот решил, что наконец его время настало. Ленин тяжело болен, и, по-видимому, неизлечимо. Самый подходящий момент, чтобы попытаться захватить руководство партией в свои руки.

В начале октября Троцкий обратился в Центральный Комитет с заявлением, в котором оклеветал работу Политбюро, ЦК и ЦКК. Затем последовало «заявление 46», подписанное уже не только троцкистами, но и участниками оппозиционных групп «демократического централизма», «левых коммунистов» и «рабочей оппозиции». Всех этих давно и неоднократно осужденных партией оппозиционеров объединил вокруг себя Троцкий и повел в бой против большинства Центрального Комитета, проводившего ленинскую политику.

Оппозиционеры, поставившие свои подписи под «заявлением 46», пытались натравить рядовых коммунистов на партийный аппарат, требовали свободы фракций и группировок, запрещенных X съездом партии. Письмо Троцкого и «заявление 46» троцкисты через голову ЦК стали распространять в местных партийных организациях, навязав партии новую дискуссию в столь тяжелый момент.

Положение, сложившееся в партии, 25–27 октября 1923 года обсудил объединенный Пленум Центрального Комитета и Центральной Контрольной Комиссии совместо с представителями от десяти крупнейших партийных организаций. Дзержинский возглавил комиссию по подготовке резолюции. Пленум признал выступление Троцкого глубокой политической ошибкой. Дзержинский предлагал включить в проект резолюции следующие слова: «революционным долгом всех активных работников партии является обеспечить Центральному Комитету в это трудное время полное доверие и непоколебимую поддержку».

Но и после Пленума троцкисты не унялись. Троцкий выпустил брошюру «Новый курс», в которой обвинил партийное руководство в перерождении. Его сторонники стали выступать на собраниях низовых организаций с обвинениями против ЦК. В фабрично-заводских ячейках троцкисты обычно терпели провал, но лестью и обманом («учащаяся молодежь — барометр партии») им удалось склонить на свою сторону часть вузовских организаций и членов некоторых ячеек совучреждений.

Троцкисты сделали попытку внести раскол и в парторганизацию ОГПУ.

В декабре 1923 года на собрании в партийной ячейке ОГПУ обсуждалось положение в партии. После основного докладчика слово для содоклада от оппозиции дали Преображенскому. Он демагогически призвал к единству партии, но высказался «за свободу фракций и группировок».

Большевики-чекисты дали ему дружный отпор. В конце собрания с резкой отповедью троцкистам выступил Дзержинский. Он назвал их врагами партии и заявил: «Троцкистам нет места в ОГПУ».

Троцкисты пытались найти способ дезорганизовать работу ОГПУ, коль скоро нельзя овладеть им. Шла работа над сметами всех ведомств на 1924/25 бюджетный год. Вот они и решили воспользоваться этим. Троцкист Сокольников, в то время нарком финансов, срезал смету ОГПУ на 21 процент.

Дзержинский ответил письмом в Политбюро. Напоминая о проведенном им уже сокращении аппарата и сметы ОГПУ на 20 миллионов рублей, он писал: «Тов. Сокольников, требуя сокращения сметы нашей… безусловно, подходит сейчас к вопросу политически, желая ГПУ ослабить и свести на нет, считая, что этот орган уже свое время изживает. Между тем такой уклон чреват колоссальными опасностями. Сдача позиций и отступление по линии ГПУ… безусловно, означает дальнейшее отступление… и разоружение революции».

В свое время в «Экономической газете» троцкисты приписали Дзержинскому идею сокращения металлопромышленности, закрытия ряда заводов. Он опроверг это на страницах «Правды». Однако ведь можно в рамках общего плана по созданию в стране политического кризиса закрыть несколько заводов. Тогда опровержение Дзержинского будет взято под сомнение. Закрытие заводов вызовет раздражение среди рабочих и вообще, и против Дзержинского в частности. За это взялся заместитель Председателя ВСНХ Пятаков.

С вопросом о свертывании металлопромышленности Дзержинскому еще предстояло встретиться.

Софья Сигизмундовна пришла с работы, проверила уроки Ясика, поужинала вместе с сыном, уложила спать и принялась приводить в порядок его одежду. Мальчик есть мальчик — то придет с оторванными пуговицами, то пятно где-нибудь посадит.

Около полуночи пришел Феликс. На нем лица не было. Молча опустился на стул, даже фуражку не снял и замер, словно окаменел.

Софья Сигизмундовна испугалась. Что с ним? Никогда еще она не видела своего мужа в таком угнетенном состоянии.

— Феликс, что с тобой?

— Владимир Ильич умер, — ответил Феликс Эдмундович, не меняя позы.

— Что ты говоришь, Феликс?

— Ленин умер, — глухо повторил Дзержинский.

Софья Сигизмундовна заплакала.

Ночью экстренно собрался Пленум ЦК. Он принял обращение ЦК РКП (б) «К партии. Ко всем трудящимся». Президиум ЦИК СССР образовал комиссию по организации похорон Владимира Ильича Ленина. Председателем комиссии назначил Дзержинского.

Шесть суток непрерывного действия. Поток делегаций в Горки, траурный поезд с телом Ильича из Горок в Москву, девятьсот тысяч людей, прошедших перед гробом Ленина в Доме союзов, подготовка Мавзолея и сами похороны — все требовало глубоко продуманной организации, четкого выполнения принятых решений.

27 января в 16 часов по московскому времени соратники Владимира Ильича внесли его останки в Мавзолей. По стране раскатились залпы артиллерийского салюта. Траурные гудки фабрик и заводов разорвали морозный воздух, на пять минут приостановилась работа на всех предприятиях и в учреждениях, замерло движение на дорогах.