Тайна старого фонтана - Фокс Виктория. Страница 65

— Я должна поговорить с тобой, — отвечает Адалина. — Это срочно.

— Если это о моем увольнении, то я не передумаю.

Адалина смотрит мне в глаза.

— Этого я и ожидала.

Она не сводит глаз с Макса, опасаясь, что он увидит ее. Я сразу перехожу к делу.

— Мы не расскажем о тайне Вивьен, — говорю я осторожно. Ее глаза прикованы ко мне, но я не могу прочесть в них ничего. Страх? Благодарность? Печаль? Да, это печаль. — Мы не собираемся никому говорить. Кто мы такие, чтобы судить о случившемся столько лет назад? Нас там не было. Мы не знали Изабеллу.

— Изабелла умерла, — звучит так, будто Адалина произнесла ее имя впервые за десятки лет, и, скорее всего, так и было. Как будто ржавый ключ повернулся в замочной скважине.

— Мы знаем, — говорю я, и, как только Адалина открывает рот, чтобы продолжить, я прерываю ее: — Мы знаем, что сделала Вивьен. Знаем, что она… — мне тяжело произнести это, — заставила ее исчезнуть. Это было в фонтане, да? Там она утопила ее?

Адалина удивленно моргает:

— Нет. Это не так.

Две женщины, несущие бездыханное тело, завернутое в простыни, одна за ноги, другая за голову, освещенные луной, свет которой выхватывает из темноты белый пар в морозном воздухе, — я столько раз представляла себе эту картину, что стала воспринимать ее как свершившийся факт. Мне казалось, что это не плод моей фантазии, что это случилось на самом деле.

— Это не так?

Адалина качает головой. Она берет меня за руку и хочет отвести в сторону.

— Мне нужна твоя помощь, — говорит она. — Я все тебе расскажу.

Я думаю о ее хозяйке, медленно умирающей в Барбароссе.

— Это связано с Вивьен.

Адалина бросает последний взгляд на Макса.

— Все связано с Вивьен.

Глава сорок шестая

Вивьен, Италия, 1988 год

Весь год после исчезновения Гилберта Локхарта Изабелла была к ним добрее, чем когда-либо. Она с готовностью говорила с Вивьен, ласково кивала, когда той требовалось выплеснуть ярость на человека, причинившего ей столько зла, не задумываясь бралась за любую работу по дому, когда Лили нездоровилось, самоотверженно предложила внести в общий бюджет какую-то скромную сумму, которую успела положить на собственный счет, — конечно, они ее не приняли — и с радостью заботилась об Алфи, пока Вивьен делала попытки возобновить карьеру, что, по ее мнению, было единственным способом заработать деньги, которых они лишились. Вивьен представляла себе, как вернет славу, снова станет звездой и заработает в десять раз больше, а когда Гилберт вернется попросить еще, поднесет к его голове заряженный пистолет и с радостью нажмет на курок.

Но если бы все было так просто! Денди Майклз отошел от дел и не готов был уделить ей время.

«Индустрия не стоит на месте, Вив, — его голос прерывался из-за плохой связи. — Я больше не вижу тебя в ней. Сейчас в моде большие сиськи и пышные прически».

Я могу увеличить грудь и сделать начес, — думала она. — Я все могу сделать. Она завершила разговор с Денди и сразу же начала набирать номера других агентов, большинство из которых были, впрочем, слишком молоды, чтобы помнить, как ярко светила ее звезда когда-то. «А, Вивьен Локхарт, конечно…» — без всякого интереса говорили их ассистенты, обещая, что босс перезвонит.

— Не отчаивайся, — подбадривала Изабелла.

Она помогала восстановить ее контакты, звонила в залитые солнцем офисы, оставляя сообщения, которые удивительным образом казались интригующими, а не умоляющими, как те, что оставляла сама Вивьен. Избавиться от этих интонаций в голосе ей не удавалось. Она была в отчаянии, и это было слышно.

Время от времени она покупала пачку импортных глянцевых журналов — пытка и роскошь одновременно — в газетном киоске в городе, чтобы быть в курсе всего, что происходит в Голливуде. Сразу после отъезда она то находила свою фотографию, то читала слухи о себе, но по прошествии времени упоминания становились все реже, вплоть до полной тишины. В прошлом месяце она нашла себя в списке «забытых имен», и это определение врезалось ей в память и всплывало, когда она меньше всего этого ожидала, — перед отходом ко сну или во время прогулки в саду.

К моменту своего отъезда из Лос-Анджелеса она убедила себя, что ненавидит его, что с ним покончено… но отнести ее к забытым именам? После всех усилий?

Твердость характера, с которой она взялась за возрождение своей карьеры, напоминала о ее первых шагах, об их с Джонни Лэйнгом борьбе за место под солнцем и обо всем, что случилось потом. Она с удивлением обнаружила, что только ее отец смог зажечь внутри нее этот огонь, пламя возмущения, потребность победить и никогда больше не быть жертвой.

Но где же был сам Гилберт?

Полиция не выяснила ничего. Оставшиеся скромные сбережения Вивьен потратила на частного детектива — безрезультатно. Он был лучшим в своем деле, но Гилберт не оставил ни малейшего следа. «За тридцать лет, что занимаюсь розыском, я никогда не сталкивался с таким полным отсутствием улик», — сказал он. Быть может, Гилберт изменил имя? Вивьен выдвигала самые невероятные предположения. Сделал операцию, изменил внешность? Она уже почти шутила, но детектив серьезно кивнул. «Несомненно, он мог, — ответил он. — Но обычно это не проблема. Я не нашел ни одной зацепки и вынужден прекратить расследование. Мне жаль». К его чести, деньги он вернул. Лучше бы он вернул ее отца…

Лежа в постели, Джио гладил ее волосы.

— Мы справимся с этим, — сказал он ей и поцеловал.

Она лежала рядом с ним, пока их малыш спал в своей кроватке в соседней комнате, и ее ярость понемногу утихала, ведь, в конце концов, у нее были они, ее семья, и за все богатства мира Гилберту этого не получить. Он был самым бедным человеком, которого она знала.

* * *

Если бы кто-нибудь когда-нибудь сказал Вивьен, что однажды она сойдется с Изабеллой, что она будет благодарна судьбе за нее, она рассмеялась бы этому человеку в лицо. Как бы то ни было, сейчас золовка поддерживала не только Вивьен, но и Джио, не ожидая похвалы, незаметно решая возникающие проблемы, сглаживая трудности быта, чтобы позволить им полностью отдаться родительству. Иногда взрывной темперамент или непредсказуемо меняющееся настроение давали о себе знать, но Изабелла всегда помогала им помириться, за что Вивьен была ей признательна. Она возвращалась мысленно в тот день, когда Адалина заставила ее посмотреть на Изабеллу как на жертву, прочувствовать ее боль и отменить принятое решение. Если бы не это, Изабеллы не было бы рядом сейчас. Страшно было вспомнить, как она стояла в шаге от этого чудовищного поступка. Если бы не разумные доводы Адалины, Изабелла лежала бы в земле.

И только одно беспокоило Вивьен. Она никогда не спрашивала Изабеллу о найденной записке: Я хочу его. Она показала ее Лили, но та, пожав плечами, предположила: «Мужчина с работы синьора Моретти?» Это и раньше приходило ей в голову. Изабелла была одинока, вполне вероятно, что она могла безответно влюбиться во время визитов на работу Джио. Записка была странной, да, но Изабелла и сама признавала, что едва ли ее поведение можно было назвать нормальным. Однако задать вопрос Вивьен не решалась, чтобы не смущать девушку.

Особенно после разговора, который произошел между ними с Джио неделю назад:

— Как думаешь, у Изабеллы будут свои дети? Она так любит Алфи.

Джио читал газету. Он поднял глаза, помолчал какое-то время, видимо обдумывая то, что собирался сказать, и ответил:

— Она не может иметь детей.

— Не может?

— Нет. Мы не знаем почему. Ей сказали это в двадцать лет. Она бесплодна.

Вивьен раскрыла рот от изумления. Тон, которым это было сказано, не предполагал дальнейших обсуждений, и это было очень кстати, так как она уже готова была выпалить что-то о Динаполи — ведь это же из-за него, правда? Ужасные вещи, которые Динаполи делал с ней, лишили ее возможности стать матерью.