Убийца по имени Ной - Горбачева Наталья Борисовна. Страница 2

— Не знаю! — Виктор недоверчиво покачал головой. — Надо что-то делать, время уйдет!

— Я делаю. Милиция все равно больше моего не сможет. И ты тоже — только усугубишь. Прошу тебя, Виктор, даже не говори об этом никому — так будет лучше. Ты не веришь, что мне родная дочь ближе, чем тебе? Ты еще не муж.

— Свадьба через месяц… — напомнил Виктор.

— Свадьбу можно отложить, еще ничего не закуплено. Виктор, я могу на тебя надеяться? — серьезно спросил Вадим Ильич.

— Вчера она приходила ко мне, вела себя очень странно. — Виктор сбивчиво рассказал о последней встрече с Олей.

— Понятно, — констатировал Вадим Ильич. — Тем более. Я думаю, моя версия верна. Они просто накачали ее наркотиком.

— А зачем ко мне ее пустили? Странно!

— Странно, — согласился Вадим Ильич. — Но это и радует. Значит, рэкетиры какие-то неумелые, быстро попадутся. Не переживай, — повеселел он. — Дело нескольких дней. Иди сейчас домой. И прошу тебя — никому ни слова и нам не звони: мы сами тебе позвоним.

На том дело и кончилось. Виктор вышел из дома будущих своих родственников точно оплеванный. Он представил, что все время будет так: ему ничего не позволят делать самостоятельно, каждый шаг будет под контролем клана. Виктор часто думал раньше, почему богатые родители Оли согласились на их брак, неравный по всем статьям: отца у Виктора нет, мать больна и бедна, живет по нескольку месяцев у каждого из четверых своих детей, разъехавшихся по разным городам. Вероятно, потому, что он, Виктор, очень покладистый. Уготована, видимо, ему уже определенная стезя. Ему про нее пока открыто не говорят, но намекают, что постепенно введут в дело — после свадьбы. Виктор никогда не воспринимал этого всерьез, потому что собирался жить самостоятельно, занимаясь любимым делом.

Что это — его любимое дело, он долго не мог определить. Виктор с десяти лет занимался бегом и прыжками в высоту, даже стал перворазрядником. Но потом у них в Сосновске открыли филиал педагогического института, и Виктор после окончания школы перестал регулярно тренироваться, решив посвятить себя педагогике. После защиты диплома ему предложили остаться на кафедре — деньги небольшие, но можно будет взять учеников…

Вернувшись домой, Виктор свет не включил, в темноте все думал и думал. Додумался уже до того, что, если с Олей что-то случится, он никогда не женится.

Именно в этот момент позвонил Вадим Ильич и бодрым голосом спросил:

— Ну ты как, мужик?

— Бдю, — усмехнулся Виктор.

— Ну, бди, бди, — довольно отозвался будущий тесть.

— Что-то узнали?

— Пока нет, но нащупываю концы, не переживай! Посиди эти дни дома, ладно?

— У меня диплом, с руководителем встретиться надо…

— Договоримся, не бери в голову, — перебил Вадим Ильич. — Тут знаешь какие силы подключились! Да и Алла позвонила экстрасенсу. Экстрасенс сказал, что Оля жива, не переживай! И тетка в Варнавино помолится своему Богу, свечку поставит.

— Что за нее молиться — она же некрещеная! — вырвалось у Виктора.

— Да какая разница — крещеная, некрещеная, — спокойно ответил Вадим Ильич. — Мне попы не нужны, сам кого хочешь окрещу! А вы, молодежь, давайте! Может, еще и повенчаетесь. А что? Сейчас все…

— Ладно! — угрюмо перебил Виктор. — Я устал. Позвоните, если что. Я буду ждать только три дня. Не больше.

— Виктор, у нас уговор.

— Три дня, — повторил Виктор и положил трубку.

III

Три дня Виктор был верен слову: в институт не ходил, ни с кем не говорил, сидел дома, писал диплом, стараясь сосредоточиться на нем. И даже совершил прорыв в работе — оказывается, плодотворны чрезвычайные обстоятельства…

Три дня никто не звонил, он тоже не беспокоил Олиных родителей. Надо было что-то делать, но идеи отсутствовали…

Сообщить в милицию? Нанять сыщика? Виктор всеми силами гнал от себя мысли о том, что могли сделать с его невестой. Результатом этих трех сумрачных, проклятых дней явилось твердое решение бороться до конца. Срок соглашения истек.

Ближе к ночи Виктор позвонил Майе, Олиной близкой подруге — они дружили с детства. Долго никто не подходил, потом трубку взяла мать. Усталым голосом сказала, что Майи нет, не вдаваясь в подробности.

Это было странно: обычно Вера Ивановна разговаривала не меньше часа — пока не обсудит всех политиков, цены и выплаты, облигации и курс доллара.

Через некоторое время раздался телефонный звонок — первый за три дня. Виктор схватил трубку и сразу не узнал: кто-то рыдал в ухо и бормотал бессвязные слова.

— Кто это? — рявкнул Виктор.

— Витя, это я… — всхлипнула Вера Ивановна. — Витя, ты знаешь?.. Они обе пропали, Витя…

— Когда?

— Третий день как, Витя! У отца давление, в больницу не хочет, подкосило его. Вот они, дети! Витя, ты только не говори, что я тебе звонила… Даст Бог, все устроится.

— Кому не говорить-то?! Пусть пропадают, что ли?! — заорал Виктор. — Вот они, родители…

— Витя, не сердись, милый! Вадим Ильич приказали, — по-деревенски сказала она. — Ему виднее, милый, он понимает в этом, а мы — чего ж? Спутались с какой-то компанией девки — теперь ищи ветра в поле.

— С какой компанией? — быстро спросил Виктор.

— Не знаю ничего, не знаю, милый! Витя, ты меня уж не подводи, а то, если Вадим Ильич откажется искать, нам не потянуть. Как в воду канули, наркоманками еще станут, до беды недалеко. Ладно?

— Ладно, — прекратил разговор Виктор.

Только он положил трубку, как раздался новый звонок.

— Виктор? — спросил Вадим Ильич. — С кем ты разговаривал?

— Ни с кем, — спокойно ответил Виктор.

— У тебя целый час было занято.

— Телефон отключал.

— Когда отключают — длинные гудки.

— Это допрос? — спросил Виктор. — У вас уже есть ордер?

— Ладно пустозвонить. Собирайся и приезжай к нам сейчас же!

— Есть новости?

— Есть кое-какие. Бери такси, я заплачу.

— Нашлась? — с надеждой спросил Виктор.

— Приезжай.

У подъезда драил до зеркального блеска свою «вольво» Пашка, парень без определенных занятий. Где он зарабатывал деньги — особенно не распространялся, но тратить их умел с шиком. Очень любил ночную жизнь: все бары, ночные рестораны, казино знал наперечет и гордился, что везде его считали своим, завсегдатаем. Когда он спал — неизвестно, но рожа у него была всегда круглая, лоснящаяся и довольная.

— Витек, хошь прокачу?

— Валяй! — обрадовался Виктор. — До Советской.

Пашка был влюблен в свой автомобиль, как в женщину: все рассказывал про легкость старта и бесподобную управляемость, потом вдруг про телок, которых так удобно трахать на заднем сиденье. Виктор не понимал, где речь про его ночных бабочек, а где — про машину. Сейчас он только думал про Пашку: мне бы его заботы.

Лихо проскочив на красный, Пашка победно посмотрел на Виктора:

— А мы вот так: ночью все наоборот! Ха-ха-ха!

— А вдруг авто свистнут — что делать будешь?

— Новую куплю, — не задумываясь, ответил Пашка и добавил; — Не, не свистнут.

— А вдруг?

— Не, я добрый! Всем помогаю. Вчера с Толиком «Индезит» купили, еле вперли в машину-то. Ну ничего, довезли. Бабка моя, царство ей небесное, как учила? Ты, говорила, внучок, добро людям делай, а Бог тебя больше наградит. Все точно, я тебе скажу! Ты к родственникам, что ль? Ольгу давно не видно…

— Работает. Тормози! Ну все, бывай! Ты мне, может, тоже скоро понадобишься! — вдруг сказал Виктор.

— Свистнешь — без проблем! — кивнул Пашка. — Только грязные и длинные вещи в салон не разрешаю, а так — все можно! Ольге привет!

— Мертвецов тоже возишь?

— Я ж тебе сказал: чтоб не грязный! — по-деловому сказал Пашка и укатил.

Неприятный все-таки дом: еще когда окна горят — ничего, а ночью, без света — как замок среди хрущоб. Одно слово — бывший доходный дом. В огромных подъездах воняет, стены обшарпаны; правда, двери все приличные — бронированные. Нет, все-таки богатые тоже плачут: тяжело им, бедолагам, сокровища при себе удержать…