Соратницы - Чиркова Вера Андреевна. Страница 7

Ительниз Габерд тотчас насторожился и уставился на него испытующим взглядом.

— А при чем тут Мишеле? — немедленно задал вопрос Годренс.

— «Пожалел» его дружок, — мрачно буркнул Вирденс, — угостил вином… Но об этом никому ничего говорить нельзя.

— И что с ним стало… после вина Тимула? — тотчас сложил в уме эти намеки в ясную картину Тайвор.

— Пошел как овечка, куда повели, — проклиная привычку не таиться от своих, вздохнул магистр. — Но вы не переживайте, за ними следят. Бризен может привести нас к главарям мятежников.

Мужчины представили себя на месте графа Хангро и дружно помрачнели — каждому пришлось в жизни столкнуться с похожими случаями. И не важно, большие беды принесла измена или все обошлось, но рана, нанесенная предателем прямо в сердце, обычно заживает очень долго.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,

рассказывающая, куда пропал рыжий шутник и как живется в Элайне королеве и ее кадеткам

А сам Мишеле в этот момент не думал ни об оставшихся в поместье друзьях, ни о королевских проблемах. Даже любимую девушку старался не вспоминать, ясно понимая, как далеко разошлись в ту проклятую ночь их пути. И встреча, казавшаяся ему перекрестком, вовсе им не была — так, шли некоторое время в одну сторону по широкой дороге.

Она и теперь там идет, а он, спотыкаясь и падая, карабкается по узкой и опасной горной тропке, отлично понимая — тех, кто хоть несколько шагов прошел по этой потайной стежке, больше никогда не увидят ни родные, ни друзья. Совершенно не похожи на беспечных глупцов незнакомцы, к которым привез его к полудню Бризен.

И напрасно Мишеле старался запомнить неказистый домишко, возле которого остановилась тележка, им в нем и пяти минут посидеть не пришлось. Двое мужчин в черных капюшонах быстро и уверенно задали с десяток вопросов, на которые и рыжий весельчак, и белобрысый предатель отвечали с одинаковой охотой и честностью, приводившей их обоих в ужас.

— Все это уже известно, — процедил наконец один из допрашивающих. — Ничего ценного он не принес.

— Значит… — буркнул, не отрываясь от бумажек, второй и показал пальцем вниз.

В тот миг Мишеле решил, что это означает конец, да и ставшее синюшно-белым лицо Тимула подтверждало такой вывод. Но потом, когда черный бесцеремонно втолкнул их в портал и теперь уже заклятые враги оказались в загоне для скота, сооруженном из толстых бревен под нависающей сверху скалой, граф Хангро понял, что жизнь приготовила для него более долгое и тяжкое испытание. Прямо на засохшем навозе сидели и лежали мужчины и даже несколько женщин, у которых на безучастных с виду лицах сквозило неизбывное отчаяние несправедливо приговоренных людей.

А позже надсмотрщики в черных капюшонах приказали пленникам встать и идти, и те молча и покорно потянулись к выходу, вливаясь в один из отрядов самой тихой и дисциплинированной армии Эркады.

В небольшом ущелье, куда они пришли к вечеру, пленников быстро и умело рассортировал один из новых повелителей их судеб. Сильные молодые мужчины с мозолистыми руками и обветренными лицами воинов или пахарей пошли по тропе дальше, к нитке висевшего шагах в ста подвесного мостка, а Мишеле с Тимулом, женщинами, стариками и подростками проводник повел вглубь ущелья, густо заросшего дикой малиной. А потом приподнял густо переплетенные ветви стелющейся березы, и пленники, пригибаясь и проклиная в душе свою судьбу, покорно и молча полезли в темное нутро горы…

Открытый магистром Вирденсом путь вывел королеву и толпу сопровождающих ее фрейлин на середину выложенного плитами дворика горного замка, и Тэри несколько мгновений изумленно оглядывалась, узнавая и не узнавая знакомое строгое строение.

За те дни, пока их тут не было, в Элайне произошли значительные перемены. Появились большие бочки с цветущими лианами, опутавшими серые стены ярким кружевом, и обложенные камнем клумбы, радующие взгляд пышно цветущими розами. А каменные ступени ведущих к башням лестниц стали удобнее и обрели кованые перила.

— Как здесь мило… — изумленно пробормотала Кати, обнаружила, что маркиза Ульгер уже бредет куда-то вглубь двора, и ринулась за ней: — Тэри!

Но та уже завернула за угол, все стремительнее направляясь к небольшому садику, где они когда-то устроили пикник.

Ее величество переглянулась с Фаньей и решительно направилась туда же, фрейлины и принцы последовали за ними. Но, еще не доходя, услышали нежный, поразительно чистый голос, напевающий простенькую песенку, и снова обменялись встревоженными взорами. С некоторых пор обе были убеждены, что от счастья их сирена не поет.

Однако на этот раз верные подруги ошибались, Тэри пела именно от радости, даже сама не понимая, откуда вдруг снизошло на ее уставшую ноющую душу светлое чувство покоя и отрады. Да и разве важно, вызвали их легкие облачка, плывущие в синеве горного неба, или аромат цветов, особенно пронзительный после страшной духоты приемного зала, где их всех чуть не убили прячущиеся где-то нелюди?

Главное — желание петь пробудилось не по необходимости и не от сжигающего душу страха за жизнь оборотня, а от восторга перед чистотой и свободой этого места.

Тэри не запомнила, как открыла калиточку и оказалась в садике, сидящей на той самой скамье, только утопавшей теперь в пышно разросшихся кустах самых разных цветов. Не осознала и в какой момент не выдержала и запела.

И уж тем более не сразу заметила небольших, полупрозрачных зеленоватых существ с прекрасными большеглазыми личиками, облепивших ее подол и рассевшихся на соседних кустиках. Прелестные создания слушали пение Тэри с откровенным и неподдельным восторгом, и когда девушка их обнаружила, то просто не смогла прервать песню и разочаровать дивных незнакомцев.

Пела и смотрела в восхищенные глаза, поражаясь светившейся в них мудрости, сочувствию и светлой грусти.

«Вы кто? Откуда взялись? Чего хотите?» — рвались из души девушки вопросы, и она собиралась их задать, как только допоет последний куплет. Но незнакомцы вдруг насторожились, засуетились, потянули Тэрлину со скамьи под сень буйно цветущих кустов шиповника. И не успела она ни возмутиться, ни удивиться странному качеству растения, не зацепившегося за нее ни одной колючкой, как оказалась стоящей среди ароматных ветвей, опутанная зеленоватой, полупрозрачной и невесомой вуалью.

А дивные создания исчезли, незаметно и бесшумно, словно были видением или плодом ее собственного воображения.

— Тэри? — возникла в проеме калитки герцогиня Кателла Габерд. — Ты где?

«Здесь…» — собиралась отозваться маркиза Дарве Ульгер, но маленькая, бесплотная ручка легла ей на губы.

— Где она? — Вслед за Кати появились королева с Олифанией и принцы.

— Куда-то ушла, — вздохнула брюнетка и побрела по дорожкам, оглядывая дальние уголки небольшого садика. — Даже непонятно куда.

— Может, на стену? Тут есть еще один выход, с другой стороны, — предположила Фанья и печально вздохнула: — В последние дни она старается держаться в сторонке.

— И я ее понимаю, такое потрясение сразу не проходит, — невесело произнесла Августа, входя в сад вместе с остальными кадетками. — Она сидела там так долго, что стала старше… бывают такие события, которые прибавляют возраст в сотни раз быстрее.

— Просто он разбил ей сердце, — почти неслышно вздохнула Октябрина, и, как назло, в этот миг стих ветерок и смолкли птички.

— Не может быть… — вмиг побелела ее величество. — Но она же… такая спокойная?

— Тэри привыкла терпеть, — оглядываясь, нехотя пояснила Бетрисса, — и ни на что не надеяться. И вместе с тем она сильная, иначе не сумела бы его спасти.

— А нам нельзя пояснить, о ком вы тут говорите? — нахмурился Альред. — У вас сплошные тайны.

— Это не наши тайны, — буркнула Октябрина, и опять как по команде смолкло все вокруг, донося ее слова до слуха каждого присутствующего.

— Да что это за шутки в самом деле! — рассвирепела герцогиня Сарнская. — Кто меня дразнит?