Орден Креста (СИ) - Махомет Анастасия. Страница 56
Ему виделся этот дом, но вместо пустоты в нем кипела жизнь. В гостиной Ричард читал рыжим близняшкам какую-то книгу, а мальчишки слушали его с благоговением. Артем с Лейном о чем-то оживленно спорили, приводя примеры из своего боевого опыта, а на кухне рыжеволоса женщина готовила, вот только обнимал ее не он, а седовласый демон с его лицом, а она, улыбалась, целовала его и счастливым голосом называла Стеном.
Стен вскочил в холодном поту.
Был уже день и солнечный свет заливал спальню. Можно было слышать, как шлепал босыми ногами Артэм. Он попытался встать, но жгущая боль в груди мешала ему двигаться. Пришлось неспешно вставать и искать лекарство. В спальне он его не нашел, потому спустился вниз.
Артэт нервно встрепенулся, от неожиданности.
- Ты дома в такое время? - удивился он.
На голове у него красовалась повязка со следами крови.
- Я проспал, - признался епископ. - Что с головой?
При этом он, не волновался, зная, что будь рана хоть немного опасной, сын был бы сейчас в госпитале, а не дома. Вместо этого он спокойно искал свои лекарства.
- Мелочи, ссадина на лбу, - признался мальчишка, наблюдая за отцом. - Мы думали, что одержимый один, а их оказалось двое, в итоге я был неудачно сбит с ног, а что ты ищешь?
Артэм был уже достаточно опытным бойцом, чтобы спокойно делиться такими подробностями и думать о другом, в данном случаи о поведении отца.
- Я не помню, где мои капли, - ответил Стен, чувствуя себя стариком.
Артэм молча открыл створку шкафчика, достал флакон и поставил на стол.
- Как это Камилла ушла и оставила тебя одного без лекарств? - удивился он. - Она же всегда следила за твоим состоянием.
- Она уехала, - коротко ответил Аврелар старший, занявшись лекарством и стараясь не смотреть на сына.
- Что случилось-то?
В голосе Артэма застыла тревога.
- Она беременна, так что будет лучше, если она...
Стен замолчал на середине слова. Все это время он спокойно капал лекарство в воду, наблюдая, как медленно изменяется ее цвет, а после застыл, понимая, как все же бесчестно он поступил, отослав ее подальше, прикрываясь какой-то логикой. Любимую он бы не отпустил.
"Я сволочь?" - спрашивал он себя, не решаясь задать этот опрос вслух, и в тоже время, понимая, что ответил бы ему Ричард.
"Ты хуже", - сказал бы он, посмеиваясь, и был бы прав.
- Мать была здесь и обидела ее? - спросил Артэм, явно беспокоясь.
- Мать? - переспросил Стенет, наконец, подняв глаза и посмотрев на сына. - Зачем ей приходить сюда?
- Она не говорила с тобой?
- Нет, я не видел ее с того дня, откуда такое предположение?
- Я встретил ее утром возле дома, - начал было Артэм. - Она сказала, что хочет встретиться с тобой и поговорить, вернее с нами обоими, мол ей есть, что объяснить.
Мальчишка при этом пожал плечами, и вернулся к мытью посуды, словно говорил о чем-то совсем не важным.
- И да, кстати, она обещала угомонить Лейна.
- Было бы неплохо, - прошептал Стен, быстро выпевая лекарство.
- Поговорить с ней?
- Угомонить Лейна.
После этого исправления Стен поспешил уйти, предупредив, что он все же пойдет на службу. Спорить с ним Артэм конечно не стал, но сильно задумался о происходящем с отцом. Его это сильно тревожило, потому он вспоминал разговоры отцы и Ричарда, понимая, что они были куда ближе, но все же надеялся, что ему удастся поговорить с отцом, но когда Стен вернулся, хмурый и напряженный, мальчишка не нашел слов для разговора, особенно после признания отца об очередной стычке с Лейном.
- Честное слово, не далек тот час, когда я его по-настоящему ударю, - пробормотал Стен словно самому себе и скрылся в кабинете.
Молодой заклинатель же, остался расхаживать по гостиной, задумчиво потирая бинты на лбу, пытаясь что-нибудь придумать, но мозг отчаянно напоминал ему, что он просто ребенок, которому не стоит во все это лезть. Он не понимал отца и чувствовал интуитивно, что не сможет его понять, но он был неравнодушен к его судьбе, потому все же решился. Он тихо зашел в кабинет, без стука, так как делал это в детстве и посмотрел на отца.
Стен стоял у окна, напряженно вглядываясь во тьму ночи, как будто искал в ней что-то, будто где-то вдали было что-то, способное принести ему облегчение.
- Отец...
Стен не ответил, лишь обернулся. Артем не Лейн, с ним Стену было много проще, поэтому не пытался притворяться равнодушным или сильным, он посмотрел на сына, не скрывая печали и усталости.
- Не хочешь поговорить? - спросил Артем, закрывая дверь кабинета.
Стен вздохнул.
- Я не знаю, что сказать, сынок. Просто не знаю.
Он вновь посмотрел в окно, действительно не зная. Его раздирало огромное количество чувств, сотни мыслей роем гремели в его голове, но ни одну из них он не смог бы обличить в слова, и уж тем более не мог их произнести.
- Ты ведь встретишься с ней? Она твоя мать...
- Отец, сейчас речь о тебе.
- А что я? Твоя мать, она... Я любил ее всю свою жизнь, но... Женщины они странные создания. Они могут кричать ненавидят, клясться что любит, проклинать и молить о помощи, но при этом все это будет ложью и все это будет правдой. Просто женщины... наверно, правда для них не в том, что они говорят и не в том, что они желают, а в самом мужчине. Может я не тот мужчина, которого желал твоя мать, а может я просто плохой для нее мужчина, хоть и ее... Я не знаю, но думаю, что теперь я слишком стар для страстей.
Артэм молчал, понимая, что больше говорить бессмысленно. Ему казалось, что он понимал печаль отца, хотя совсем не понимал мать.
- Так значит, ты не станешь с ней встречаться?
- Видимо так. Вам она мать, мне она пытка, поэтому я постараюсь все забыть, пока не стало поздно...
- Разве бывает поздно?
- Конечно, бывает, особенно когда любовь становиться ненавистью.
Артэм долго смотрел на отца. Придя сюда, он хотел понять, что именно его волновало, быть может, найти способ ему помочь. Он был уверен, что черная тень на лице епископа связана с отъездом Камиллы и поведением неблагодарного Лейна, но Стен сам обозначил совершенно другую тему, выдавая все свои чувства.
Его давно не обижали выходки Лейна, но они беспощадно задевали старинную болезненную рану. Отсутствие Камиллы заставляло острее чувствовать одиночество, а осознание своей ответственности давило на него, но все это было бы куда проще, если бы одна из его частей не рвалась бы сейчас в другую реальность, в другой дом, к другой женщине.
Артэм понимал, что не сможет ему помочь, не может понять его чувств. Впрочем, он даже не догадывался, что в темноту за окном смотрели непроглядно черные глаза, что буря внутри самого важного человека становилась реальной стихией.
- Я надеюсь, ты не думаешь об отставке? - спросил Артэм.
- Думаю, - шептал Стен, - но не могу себе этого позволить. Единственное от чего я могу скрыться это ее глаз.
Чувствуя неловкость и беспомощность, мальчик хотел было попросить прощение, за то, что беспокоит его так бестолково, за мать, которая так странно себя вела, за брата, за весь этот жестокий мир, будто он был виноват. Словно весь груз ответственности мог лечь на его плечи, но это было настолько сложно для его детского ума, что он просто молчал, глядя в пол.
- Спасибо тебе, сынок, - прошептал Стен, наконец, отходя от окна.
- За что?
- За то, что пытаешься мне помочь.
Он подошел к сыну, провел по его лбу рукой, едва касаясь кожи, нарисовал так подобие креста и тут же поцеловал его в лоб, благословляя тем самым и как отец, и как епископ.
- Все это не твоя вина, - говорил Он, словно чувствовал напряжение мальчишки. - Тебе будет трудно меня понять и совсем невозможно мне помочь.
Его рука легла на плечо мальчика.
- Это все мой бой с тьмой и только я могу в нем победить, ты просто поступай, как сочтешь нужным. Я не хочу, чтобы ты терял брата и не виделся с матерью.