Пробный брак: Отличная возможность узнать друг друга получше - Звездина Ольга. Страница 12

В это время их позвали к ужину. Дарья заволновалась. Она бросила на подругу умоляющий взгляд. Та ласково погладила ее по щеке. Они поспешили в столовую, где сидели хозяева Саввиной Охоты и Ирина.

Старшая сестра слушала игру и пение Дарьи и Татьяны со смешанными чувствами. Как Дарья осмелилась противопоставить ей себя! Конечно, ее игра была неплохой, но все же не настолько, чтобы ее слушали посторонние люди.

И вообще, Дарья в последнее время многое себе позволяет. Это уже слишком! И все из-за того, что ее опекает высокомерная женщина, которая ведет себя так, будто принадлежит к высшим слоям нового общества.

Когда Ирина увидела Дарью, она дала себе волю:

— Твоя бестактность переходит все границы! Тебе даже дома не разрешают бренчать на рояле, потому что для родителей это невыносимо. А здесь, в гостях, ты занимаешься этим часами.

Татьяна никогда раньше не спорила с Ириной. Но теперь настало время дать ей отпор. Татьяна приняла гордое выражение, губы сложились в насмешливую улыбку:

— Позвольте поправить вас. Даша — моя гостья и может делать в моей комнате что захочет. Мы собираемся часто музицировать. Кому не нравится, может не слушать. Моя подруга одарена в музыкальном отношении. Что касается пробелов в технике, так она возмещает их сердечностью исполнения. Уж я-то могу позволить себе судить об этом — я бывала на концертах Менухина, Горовица, Рихтера.

Ирина чуть сквозь землю не провалилась. Ничего не желала сейчас она так страстно, как поставить эту нахалку на место. Но, заметив неодобрительные взгляды Тамары Темляковой и ироничную ухмылку Павла, она сочла благоразумным промолчать. Наступила тягостная тишина. И тут Дарья торопливо сказала:

— Мне теперь надо домой. Потому что… Ну, ты знаешь, Таня…

— Да. Дашенька. Я сама отвезу тебя в Лубяное.

— Ни в коем случае! — вступила в разговор Тамара, да так резко, как никогда прежде. — Даша, после ужина шофер отвезет тебя домой. Ты, Татьяна, останешься дома. Ты слишком взволнована, чтобы сидеть за рулем. И вообще, ты ездишь легкомысленно. Мне и Павлу это не нравится. Твоя последняя поездка с Максимом была настоящей игрой со смертью.

Татьяна удивленно посмотрела на Темлякову и пожала плечами:

— Я сама знаю, как мне ездить. Я никогда не попадаю в аварии.

Тамара посмотрела на сына. Тот улыбнулся ей:

— Не бойся, мама. Я поеду вместе с ними.

Это прозвучало так твердо, что Татьяна не решилась спорить.

После ужина, который прошел в тягостном молчании, они втроем отправились в Лубяное. По дороге Татьяна не набирала скорость, потому что Дарья немного боялась. Однако когда супруги проводили девушку, машина помчалась как вихрь. Наконец Павел положил руку на руку Татьяны.

— Оставь, — дернула та плечом.

— Только если ты сбавишь скорость.

— Я не люблю, когда машина ползет как улитка.

— А если попадешь в аварию?

— Ну и что? Кого это интересует?

Павел посмотрел на нее прищурившись. Уголки его глаз подрагивали.

— У тебя странное отношение к жизни.

— У каждого свое, — ответила Татьяна.

— Посмотри, уже стемнело. Скоро осень. А потом зима…

— Почему не продолжаешь?

— Потому что… Да, ладно.

— Тебе будет страшно зимовать в Саввиной Охоте?

— И да, и нет.

— Может быть, ты хочешь провести зиму в путешествиях?

Татьяна торопливо затрясла головой.

— Спасибо, нет. Одну зиму в Саввиной Охоте я уж выдержу. Потому что нельзя оставлять твою мать одну.

Он поглядел на нее взглядом, который заставил ее недовольно отвернуться.

— Какой внимательной ты вдруг стала! Но моя мать ничего от тебя не хочет.

— При чем здесь я? — глухо спросила Татьяна. — Вот тебя, если мы уедем, ей будет не хватать. И потом, твои последние слова — это что, упрек?

— Не совсем. Но было бы лучше, если бы ты по-другому обращалась с моей матерью. Возьми пример с Ирины. Вот уж кто жертвует собой ради тети Тамары.

— Не издевайся над этим.

— Пожалуйста, я только восхищаюсь ее любовью.

— Перестань, Павел! — перебила его Татьяна. — Как не стыдно издеваться над девушкой, которая тебя так любит!

— Если считаться с чувствами всех девушек, которые полагают, что любят меня, тогда жизнь станет невыносимой.

Взвизгнув тормозами, автомобиль остановился. В течение нескольких секунд взгляды Татьяны и Павла пересекались, подобно клинкам рапир. Наконец Татьяна пожала плечами и снова включила мотор. Поездка продолжилась. В голосе Татьяны прозвучал упрек, когда она заявила:

— Нелепый ответ. Тебя стоит только пожалеть — ведь ты не можешь ответить на любовь.

Павел нагнулся к уху Татьяны и прошептал слащавым голосом:

— Лучше пусть твое сердце разобьется от запаха розы, если ты не познаешь любовь вообще.

Татьяна снова отвернулась.

— Посматривай все же на дорогу, Таня. Неужели ты готова убить меня? Неужели ты не ответишь на зов моего сердца?

— Могу только сказать, что любить тебя — несчастье.

— Таня, что ты говоришь? Любви на свете нет. А если ты все еще веришь в сказки, я подарю тебе книгу про любовь. Одна как раз недавно попалась мне на глаза. Называется «Разбитое сердце».

Татьяна прибавила газ. Автомобиль помчался так быстро, что через несколько минут они уже были в Саввиной Охоте.

Когда Татьяна стала прощаться с мужем и желать ему спокойной ночи, он посмотрел на нее так, что Татьяна, покраснев, опустила голову.

— Самое время залиться краской стыда, — хладнокровно произнес Павел. — Ты достаточно умна, чтобы знать, что поступаешь неправильно, избегая семейной жизни. Тем самым ты обижаешь мою мать, а я этого не потерплю.

Татьяна молча проследовала за ним в маленькую комнату, в которой Тамара Темлякова любила отдыхать вечером. Она и сегодня была здесь. Приглушенный свет торшера придавал помещению романтический вид. Ирина играла на рояле в соседней комнате. Она играла сегодня особенно хорошо — вероятно, хотела доказать, что ее музыкальное мастерство никто не может превзойти.

Татьяна опустилась в кресло, прислонившись головой к высокой спинке. Она чувствовала себя неважно. Она устала от Павла, но избавиться от него никак не могла.

— Как довезли Дашу? Что поделывают Песковы? — спросила мать.

— Мы не говорили с ними, — ответил Павел. — Даша распрощалась с нами на улице.

Наступило молчание. Тишину снова нарушил голос Тамары:

— Как Татьяна вела себя за рулем?

— Как всегда неразумно. Девяносто-сто — вот ее скорость.

— Павел, ты не должен больше разрешать ей так ездить.

— Это мне ясно. Если она не поумнеет, то не сядет больше за руль.

Татьяна слишком устала, чтобы возражать. Она неподвижно сидела с закрытыми глазами. Только иногда ее веки подрагивали, да нервно трепетали ноздри. Ирина в соседней комнате подпевала своей игре. Татьяна вздрагивала, когда ее сопрано поднималось особенно высоко.

Татьяна почувствовала, как ее взяли за руку. Павел сказал удивительно теплым голосом:

— Таня, пение тебе неприятно? Лучше, если Ирина замолчит? Только скажи. Ты не должна терпеть в своем доме то, что действует тебе на нервы.

Татьяна посмотрела в глаза Павла. Они светились добротой, которую Татьяна прежде никогда не замечала.

— Пожалуйста не надо, — торопливо ответила она. — Я люблю пение.

Теперь к ней подошла и Тамара. Она положила свою прохладную руку на голову невестки и сказала:

— Ты должна больше отдыхать, дитя мое. Вчера ты опять больше часа купалась. Переплыла озеро, хотя знаешь, что в нем есть ледяные ключи. Но ты ничего не слушаешь, все время хочешь прошибить стену своей у прямой головушкой.

— Этот приглушенный свет действует на нервы, — резко сказала Ирина войдя в комнату. Она включила люстру. Татьяна непроизвольно закрыла глаза рукой.

— Оставь, Ирина! — недовольно сказала Тамара. — У Тани головная боль, и она не выносит яркого света.

Но прежде, чем она договорила, Павел выключил свет. Ирина стояла как громом пораженная. Что это случилось с Темляковыми? Ей уже пришлось молча выслушать нотации этой выскочки, а теперь тетя Тамара и Павел тоже начинают указывать ей. К такому обращению она не привыкла.