Пламя (ЛП) - Каллихан Кристен. Страница 20

Воздух на улице был холоден и свеж, от ухоженных клумб, тянущихся вдоль всего сада, поднимались запахи песка и земли. Хрустя измельченными ракушками, Арчер зашагал по центральной дорожке к Миранде, стоящей под ивой. Заслышав его, она повернулась, ее чудесные волосы медью вспыхнули в лунном свете.

— Миранда. — Он потянулся к ней, отчаянно желая удержать, успокоить, утешить, и, возможно, тем самым самому обрести хоть немного покоя.

От его прикосновения она застыла на месте, широко раскрыв глаза.

— Мне так жаль, я не хотела…

Закусив губу, Миранда пристыжено отвела взгляд. Сердце в его груди словно перевернулось. Ведь виноват был он. Именно он вовлек ее в мир смерти и разврата. Руки Арчера дрожали от желания защитить супругу, но душу терзали сомнения: имеет ли он право удерживать Миранду, если все, что сказала о нем Виктория, было правдой?

Изменившийся ветер разметал по щеке Миранды пряди рыжих шелковистых волос. Арчер не смог удержаться и убрал волосы, на мгновение задержав пальцы на лице жены. Тут в воздухе появилось что-то, от чего он замер и принюхался. Горло сдавило, словно помои нахлынул вязкий смрад мертвечины. Он судорожно стиснул плечо жены, заставив Миранду вздрогнуть.

По небу неслись тучи, на секунду скрывая луну и продолжая затем свой путь в неведомые дали.

Сразу за спиной супруги Арчер увидел очертания фигуры. Мужчину, развалившегося прямо на траве и неподвижного, несмотря на шелестящие по нему сухие листья. Миранда, уже научившаяся чувствовать все, что происходит с мужем, тут же обернулась, словно по зову. Крик зародился у нее в груди. И замер, когда она увидела то же, что видел Арчер: блестящие мужские ботинки, раскинутые в стороны худые ноги в брюках отличного пошива, расползающееся на белом жилете черное пятно, похожее на нефть, и перерезанное от уха до уха горло лорда Маркуса Челтенхема.

Арчер крепко прижал Миранду к груди, спрятав ее голову на своем плече, и закрыл глаза. Но ничто не могло стереть из памяти вид мертвенно-бледного лица друга, крови, лившейся из приоткрытого рта и золотого сияния монетки «Западного лунного клуба», аккуратно вставленной в одну из глазниц.

Глава 11

Вывеска гласила, что книжный магазин закрыт на обед, но Миранда все равно настойчиво постучала в поцарапанную зеленую дверь. Сегодня Арчеру наконец пришлось выйти из дома — отправиться на встречу с поверенным. Едва он скрылся из виду, как Миранда взяла экипаж и улизнула. Не самый храбрый поступок, но необходимый. Ее пальцы сжались вокруг монеты в кармане. Она должна все выяснить; спросить же мужа не решалась.

Поппи открыла на третьем ударе. Перевела непонимающий взгляд с Миранды на наемный экипаж за спиной сестры.

— Ты как раз к обеду, — сказала Поппи, удивленно приподняв огненно-рыжую бровь. — Однако не думала, что тебе не чужда еда простых смертных.

— О, замолчи, Поппи. — Миранда спрятала улыбку. — Или я напомню о твоей страсти к голубым шелковым панталонам.

Вспыхнувший ярко-розовый румянец плохо сочетался с медными волосами Поппи.

— Это все вы с Дейзи и украденная вами бутылка портвейна. Мне целую неделю было плохо. — Ее суровый тон исчез, и она подарила Миранде редкую улыбку. — Ну, входи же, Иезавель^[3].

— И тебе здравствуй. — Миранда поцеловала подставленную щеку.

Они не стали подниматься в квартиру Поппи, а прошли в книжный магазин, который на самом деле и был ее домом. Поппи, на восемь лет старше Миранды, рано вышла замуж. В те дни их отец, еще обладая состоянием, был склонен проявлять щедрость и выделил Поппи внушительное приданое, когда та собралась венчаться со своим бедным, но умным возлюбленным Уинстоном Лейном. Первым делом молодожены купили книжный магазин. А когда Уинстон поступил на работу в полицию, Поппи стала управляющей. Вскоре работа эта превратилась во всепоглощающую страсть.

Минуя ряды заставленных полок из красного дерева, они прошли дальше, в холодное, темное помещение. Здесь приятно пахло напечатанными книгами и апельсиновым маслом и воском. Длинная застекленная витрина из красного дерева располагалась в дальнем конце комнаты, неподалеку от окна, что давало чуточку света. На столе поверх оберточной бумаги лежал скромный обед.

— Садись, — скомандовала Поппи, указывая на стул.

Она обошла витрину и достала две белые чашки, украшенные синими цветами, блюдца и тарелки из того же сервиза. Пока сестра нарезала черный хлеб, Миранда подняла свою чашку, разглядывая ее со всех сторон. Датская королевская фарфоровая мануфактура^[4]. Мамин фарфор. Вернее то, что от него осталось. Миранда смутно припоминала, как в один из летних дней, вскоре после того, как отец стал распродавать домашнюю утварь, Поппи улизнула из дома с большой коробкой каких-то вещей. Вот что там было. У нее потеплело на душе.

— У меня есть еще несколько предметов сервиза, — сказала Поппи, выкладывая на тарелку ломти хлеба и вареные яйца. — Если хочешь, могу отдать тебе чайную пару, — предложила она, посмотрев на Миранду карими глазами. — Подарок на свадьбу.

— Не надо. — Миранда подставила сестре чашку. — Я рада, что они у тебя.

Сидя рядом с Поппи и потягивая чай из сервиза, когда-то принадлежавшего их матери, Миранда предалась болезненным воспоминаниям. Она скучала по старшей сестре намного сильнее, чем признавалась себе. Скучала и по Дейзи, если уж на то пошло.

Словно по команде, звякнул дверной колокольчик. Раздался знакомый голос Дейзи, и сестры одновременно резко подняли головы.

— Ты забыла запереть дверь, душенька.

— Какая жалость, — пробормотала Поппи, когда Дейзи вплыла в комнату в великолепном платье из розового атласа, украшенном малиновыми бантиками.

— Миранда! Панда! Это и вправду ты? — Уголки небесно-голубых глаз Дейзи приподнялись в улыбке, и она бросилась к сестре с объятиями.

Едва Дейзи коснулась мягкой щекой щеки Миранды, та ощутила хорошо знакомый аромат жасмина и розмарина, который окутал ее, словно объятие. Дейзи чуть отступила и приподняла руки Миранды, рассматривая ее новое модное дневное платье из голубой прусской тафты.

— Да, это уже не та скромница, что я знала, и, безусловно, не тот трясущийся пион, который отец отослал прочь почти две недели назад.

— О, прекрати, — смеясь, велела Миранда и высвободилась из хватки сестры.

— Зашла пообедать? — нахмурившись, мрачно спросила Поппи.

Дейзи чмокнула ее в щечку и посмотрела на разложенную на столе еду.

— М-м, нет. — Она сморщила аккуратный носик. — Берегу фигуру, душенька.

Расправив свой шлейф с оборками, она с тихим шлепком села на стул.

— Сами знаете эту присказку. Мужчины любят угощенье, но когда его слишком много, они теряют аппетит. — Она провела рукой по своему роскошному бюсту. — Предпочитаю, чтобы к трапезе мужчина хорошенько проголодался.

Поппи застонала, Миранда же рассмеялась.

— Как же я соскучилась по твоему острому язычку, — сказала она.

Дейзи в ответ шаловливо высунула язык, и даже Поппи не удержалась от мимолетной улыбки.

— Дорогая, почему ты здесь? Не то чтобы я не наслаждалась твоим обществом, — ее губы слегка дернулись, — но время визита кажется неслучайным.

Дейзи стянула шелковые перчатки.

— Раскусила. Я слежу за тобой. — Она насмешливо закатила глаза. — Да я просто проезжала мимо и увидела экипаж Миранды. Душенька, между прочим, прелестный экипаж. Я ужасно завидую. Ну так вот, увидела и велела кучеру остановиться. Кроме того, это позволит мне еще какое-то время не возвращаться к Грядуну.

Муж Дейзи, Сирил Крейгмор, помимо того, что старше жены втрое, был к тому же ужасно скучен и имел лицо неровное, словно горная гряда, за что и получил свое прозвище. До свадьбы Дейзи находила Крейгмора отталкивающим, но возражения ее не имели для их отца большого значения. Только-только разорившись, Гектор Эллис польстился на богатство будущего родственника. Да и его место в Палате общин также пришлось кстати. И лишь когда Крейгмор не дал их дражайшему родителю ни гроша, тот изменил свое мнение о зяте.