Исповедь безумного рисколома (СИ) - Сапожников Борис Владимирович. Страница 19

Второй бандит вскинул свой небольшой арбалет и нажал на скобу. В тот день рефлексы подвели меня, не в том смысле, что я не умел увернуться от болта. Нет, я ушел от него играючи, но продолжая полет болт вонзился в горло Леде, на легкое белое платье ручьем хлынула алая кровь.

Я рухнул на колени, выронив меч. Бандиты же со смехом, отпуская непристойные шуточки, направились ко мне. Один неторопливо очищал клинок от крови моего сына, второй перезаряжал арбалет. Они уже подошли ко мне вплотную, они все еще смеялись. И в душе моей проснулся гнев.

Я вскинулся на ноги, молниеносным ударом ломая шею тому, что убил моего сына. Арбалетчик отбросил свое оружие, потянулся к длинному ножу, висевшему на поясе. Не успел, я прикончил его раньше. Как и первого, голыми руками.

И я остался один, с двумя трупами у ног…

Престон — столица Страндара. Город красивый, пускай и немного мрачноватый или, как говорят сами страндарцы, готический. Он, тем не менее, весьма понравился Мартину де Муньосу, сыну герцога Бардорбы, особенно та его часть, где можно было за сходную цену приобрести любые развлечения, какие только пожелает даже самая извращенная душа. Именно там он и познакомился с молодым повесой по имени Джон Хардин. Джон стал его проводником в этих кварталах и наставником в веселой науке развлечений.

Однако при этом Мартин не забывал, что приехал сюда в составе Иберийской когорты для участия в турнире по случаю победы над Билефельце в Войне за море. Также в турнире принимал участие отряд из Салентины, возглавляемый легендарным Джованни Марко, признанным мастером двуручного меча (одним из последних, потому что это оружие уже практически вышло из употребления). С ним-то и хотел потягаться силами Мартин, чей отец некогда победил в поединке Дагласа мак Фаррела с мятежного севера Страндара, лучшего в обращении с клеймором. Сын же желал не уронить честь рода де Муньос и поддержать славу отца.

Однако драться с Марко ему не пришлось, весь Престон гудел на второй день турнира, после того, как карайский княжич Бронибор побил его пешем поединке. Мартин с Джоном во все глаза глядели на могучего карайца, игравшего здоровенным мечом, точно тростинкой.

— Откуда он взялся? — спросил де Муньос. — Вчера на представлении я его не видел.

— Карайцы опоздали к представлению, — ответил Хардин, — говорят в их царстве отвратительные дороги.

— Варварская страна, — усмехнулся Мартин, — но этот… — княжич, да? — хорош. Что за странное слово, княжич. — Он произнес его, растягивая слоги. — Что оно значит, Хардин?

— Княжич — это сын князя. А князь, кто-то вроде нашего герцога, если я ничего не путаю, — объяснил страндарец. — Так ты станешь драться с ним?

— Естественно, — усмехнулся тот. — Парнишка силен, но слишком тяжел и широк в кости, а отец учил меня, что скорость важна в бою на двуручных мечах, как и любом другом, что бы там не говорили любители эстоков и шпаг. Я сумею увернуться от его атаки, он же от моей — нет. В этом ключ к победе.

Как раз в этот момент, молодой княжич выкрикнул что-то по-карайски обращаясь к сидевшим на трибунах. Толмач с таким же зычным голосом перевел для всех, что могучий Бронибор сын Драгомира, князя Легонтского вызывает отважного на бой. И Мартин де Муньос сына герцога Бардорбы поднялся, принимая вызов.

Хардин помог ему облачиться в турнирный доспех для пешего боя подал фамильный эспадон рода де Муньосов.

— Ты не легковато одоспешился, Мартин? — спросил страндарец, в последний раз проверяя все ремни доспеха.

— Княжич в одной кольчуге, — оборвал его де Муньос, — заковавшись в железо по уши, я проиграю ему в скорости. А это смерти подобно. Ну все?

— Все, — покачал головой Хардин, отходя. — Удачи тебе!

— Сила и честь, — усмехнулся де Муньос, — вот что мне нужно. Удача мне ни к чему.

Противники сошлись в центре ринга, выслушали наставления судьи (карайцу переводил громкоголосый толмач), подняли меч к бою, когда судья с толмачом покинули арену, и по взмаху сошлись.

Бронибор был могуч, Мартину едва удалось устоять на ногах, парировав его удар, но второго княжич нанести не успел. Де Муньос молниеносно рубанул его снизу вверх, против инерции и всех правил, как учил отец. Бронибор оказался совсем не прост, он тоже умел фехтовать не по правилам. Он отступил на полшага, проводя клинок эспадона по своему. Раздался мерзкий скрежет, полетели искры. И вновь инерция стала врагом Мартина. Руки ушли далеко вверх, в то время как у Бронибора была полная свобода действий. Он не преминул воспользоваться ею, ударив горизонтально, целя в левый бок противника.

Спас отличный генарский доспех, принявший на себя всю мощь удара, хотя за целостность всех ребер Мартин не поручился бы. Теперь у самого де Муньоса было преимущество. Он рубанул Бронибора по плечу. Правда сила удара была невелика, не то княжич остался бы без руки. Могучий караец выпустил рукоять меча и отступил. Мартин атаковал. Они обменялись несколькими ударами, ни к чему не приведшими. Бронибор практически не уступал иберийцу с скорости, против ожиданий последнего.

Разошлись, давая друг другу краткий отдых. И новая сшибка!

Дзанг-дзанг-дзанг! — звенят мечи. Руки наливаются свинцом. Скорости падают. Теперь важно, кто выносливее? Жилистый ибериец или могучий караец? Кому достанется победа? Ставки растут! Хардин всей душой желал победы своему другу, тем более, что поставил на него едва ли не все деньги.

Мартина все же подвела та самая Госпожа Удача, от которой он так легко отмахнулся перед боем. Не успев докрутить пируэт, он получил тяжелым оголовьем карайского меча по плечу. Де Муньос со страшной отчетливостью услышал, как дробится кость, рука мгновенно онемела, но перед этим ее пронзила молния боли, заставившая стиснуть зубы. На лбу Мартина выступил холодный пот.

По правилам, поединок может быть прерван лишь в двух случаях, когда один — или оба — противник не может продолжать его по той или иной причине, либо если он потерял меч.

Но сдаваться де Муньос не собирался. Перехватив меч одной рукой, он попытался ударить противника. Однако тот уже сделал быстрый выпад, рассчитанный на то, что эспадон будут держать две руки. Тяжелый клинок, заточенный как бритва (карайцы и иберийцы не признавали затупленных мечей), опустился на второе плечо, кроша легкий аванбрас. Ремни, крепившие его к кирасе, лопнули — и рука Мартина плюхнулась на устланный опилками настил арены. Следом рядом рухнул и сам де Муньос.

Княжич Бронибор крутанул меч, вонзив в настил, и опустился на колени рядом с потерявшим сознание Мартином.

… - Вот он, мастер. — Это было первым, что услышал Мартин, после того, как пришел в себя.

Руки болели отчаянно, но пошевелить ими или хотя бы подтянуть одеяло, чтобы плечи так не мерзли, не удавалось. Мартин застонал и открыл глаза. Над его постелью стояли трое — Хардин, Бронибор и высокий человек в длиннополом плаще, украшенном на плечах вороньими перьями, лицо его скрывал капюшон, из-под которого свисали седые волосы. Отчего-то молодому де Муньосу показалось, что он — маг, пускай он и считал магию детской сказкой.

— Плохо, — низким голосом прогудел Ворон (как прозвал седого про себя Мартин), — но не смертельно. Я еще могу помочь ему, если он сам того пожелает.

— Чего пожелаю? — Де Муньос не ожидал, что не сможет говорить громче, чем шепотом.

— Я могу вернуть тебе руки, дать великую силу и великое проклятье, — сказал он.

— Вернуть руки? — Ибериец был в шоке. — Что с моими руками?!

— Я отрубил их, — ровным голосом произнес Бронибор по-страндарски с сильным акцентом.

— Одну, да, — уточнил Хардин, зло покосившись на него. — А вторую пришлось ампутировать, он раздробил оголовьем твое плечо.

— И ты можешь вернуть мне руки! — почти взвился с постели Мартин, но не удержал равновесия и едва не свалился с кровати. — Давай же!

— И ты не желаешь узнать, что за проклятье я тебе обещаю? — спокойным голосом спросил Ворон. — И чего попрошу взамен?