Маркиз де Сад - Томас Дональд Серрелл. Страница 1

Томас Дональд

МАРКИЗ ДЕ САД

Предисловие

В июле 1990 года в Аркейе, месте самого знаменитого бичевания Сада, плакаты на фонарных столбах и институте Мариуса Сидобра приветствовали Нельсона Манделу. Анилиновые краски, расцветившие жалкую городскую улицу, освежали в памяти ставшие уже историей пестрые надписи на бетонных стенах общественных зданий: «Свободу Манделе». Аркей, бывший во времена старого режима любимым местом отдохновения богатых и титулованных особ, ныне скорее похож на подвергшийся жесточайшей бомбардировке городок с вызывающе возвышающимися крепостными блоками линии Мажино. Отчаянное сопротивление высотным постройкам Парижа, ведущим наступление с южного направления, оказывают последние из уцелевших вилл восемнадцатого века, увитые плющом, прежние названия улиц, просуществовавшие до самого последнего времени, надежно погребены экскаваторами и башенными кранами. Топография Аркейе времен Сада канула в Лету. Только временный дорожный знак желтого цвета указывает в том направлении, где когда-то стоял petite maison [1], в котором он творил свои дела. Чтобы не погрешить против истины, следует сказать, что надпись на знаке гласит: «Deviation» [2].

Мир, знакомый Саду и знавший его, сохранился лишь в южной части городка. Ла Кост, его замок, пребывающий в среднем состоянии между реставрацией и разрушением, носит следы буржуазного великолепия. Там, где полицейским ищейкам Людовика XVI не всегда удавалось разыскать наиболее известного обитателя деревушки, туристы безошибочно обнаруживают его присутствие. Мазан по-прежнему остается оживленным городком в непосредственной близости от Карпентраса. В западной его части, как и в былые времена, доминирует элегантный «Шато де Сад» с эркерами. Но перемены и разрушения не обошли стороной и его. Этот дом наслаждений и страстей Сада пал жертвой прогресса в 1929 году, когда его превратили в приют для престарелых людей. Наиболее ярким напоминанием о жизни своего хозяина является Соман, самое отдаленное из его владений. Расположенное на скале и доминирующее над соседними деревушками, оно, похоже, в наибольшей степени сохранило свой облик таким, каким его знал Сад. Деревня по-прежнему состоит из одной-единственной улицы. Обрывистый уступ на одном краю завершается церквушкой, а замок и сады венчают склон с другой стороны. Это место все еще остается царством тишины, прекрасных пейзажей, скал и ярких цветов.

Из тюрем до наших дней сохранилась большая башня Венсенна. Ее суровый вид напоминает об испытаниях, которые довелось пережить Саду в ее стенах. Его книги тоже стали такими же жертвами заключения, как и их автор, стоило ему оказаться в застенке.

Данное жизнеописание Сада берет начало от моих иллюстрированных комментариев о его жизни и работе, написанных в 1976 году. Нельзя говорить об этом человеке, не затронув темы, касающейся его репутации и влияния на наше время. Уже после смерти он стал виновником «болотных убийств» и многих других, правда, менее громких, преступлений. Его имя стало нарицательным для обозначения наиболее отвратительных форм человеческого поведения или романтического героизма под влиянием давления. Таким образом, эта книга имеет отношение к настоящему Сада и его прошлому. В то время как Аркей поднимается в стекле и бетоне над булыжными мостовыми пасторальной деревушки, которую он знал, его книги, запрещенные когда-то и считавшиеся нравственным ядом, ведущим к отравлению души и сердца, безумию и смерти, занимают свое место на полках магазинов наряду с другой дешевой продукцией книгоиздательств, предназначенной для массового читателя. В свете его философской амбивалентности нет ничего удивительного в том, что он достиг бессмертия ценой собственного пота и крови, а также самоотверженного труда тех немногих энтузиастов, которые целиком и полностью посвятили себя этой цели.

В процессе работы над этой книгой я оказался в неоплатном долгу перед Национальной библиотекой, Бодлеановской библиотекой и Тейлорианским институтом, Оксфордом, Британской библиотекой, Лондонской библиотекой. Государственным архивом, библиотекой университета Сент-Эндрюса, Лондонской библиотекой университетского колледжа и библиотекой Уэлльского университета, Кардифф.

Отрывок #1 является переводом текста письма Сада Марии-Доротее де Руссе из книги «Орел, мадемуазель…», изданной Жильбером Лели в издательстве Жоржа Артига в 1949 г., за что приношу ему свою благодарность.

Особенно благодарен я Питеру Дею, Сьюзан Лоуден, Элфреде Пауэлл, Районе Мак-Намара, Полю Форти, Эмме Уорт, Майклу Томасу и Эндрю Уиткрофту, которые помогали мне в завершении этого труда, вылившегося в форму этой книги и первоначальные комментарии о жизни Сада и его работе, увидевшие свет в 1976 году.

Глава первая

Обвиняемый

— 1 —

Пятнадцатого декабря 1956 года в Париже судебная коллегия 17 уголовного суда начала слушание уголовного дела. Разбирательство шло на протяжении всего долгого дня, но так и не закончилось. Когда над Иль-де-ля-Сите сгустились зимние сумерки и на улицах зажглись фонари, заседание пришлось отложить. Даже в ту осень, богатую политическими событиями (Суэцкое вторжение, Венгерское восстание), суд в Париже привлек внимание международной общественности. Его участниками являлись такие крупные фигуры французского сюрреализма, как Жан Кокто и Андре Бретон, представитель Французской академии Жан Полан и критик, романист и иконоборец Жорж Батай. Свое мнение суд вынес только 10 января 1957 года, но слушание дела на этом не завершилось, а оказалось продолжено в апелляционном суде Франции, окончательный вердикт по которому был вынесен только спустя год и четыре месяца.

Однако главный виновник разбирательства на суде не присутствовал. Как заметил общественный прокурор, истинным ответчиком считается именно этот не нашедший успокоения дух. Умер он сто сорок два года назад, а его полное имя звучало как Донатьен-Альфонс-Франсуа, граф де Сад. Титул графа, который он унаследовал по смерти отца в 1767 году, им практически не использовался. Пока Сад не достиг совершеннолетия, он называл себя маркизом, употребляя общепринятый «титул учтивости», дававшийся не по праву, а по обычаю. Привыкнув в нему, он предпочитал, чтобы люди называли его маркизом де Садом. Это сочетание титула и имени не кануло в безвестность после его смерти, а стало синонимом сардонической чувственности и злорадной жестокости. В девятнадцатом веке, когда получила развитие психопатология, его имя приобрело терминологический смысл и применялось для обозначения наиболее отвратительных и ненавистных отклонений от человеческой нормы (садизм). Оно стало одним из немногих терминов, характеризующих нравственные понятия, в значении которых не приходится сомневаться даже самым неискушенным людям.

Много лет спустя после смерти маркиза де Сада мир продолжает ощущать угрозу, исходящую от этого имени при каждом его упоминании. Те, кто слышал данное имя, порой вздрагивали, но редко оставались безучастными. Де Сад имел последователей среди писателей и художников, а кое-кто даже присвоил ему эпитет «божественный маркиз». Но для мира в целом эти люди с их богемным окружением представляются меньшинством с извращенными взглядами на жизнь. Судебное разбирательство 1956 года спровоцировал выпуск избранных работ Сада, подготовленных к печати относительно мелким издателем Жан-Жаком Повером. Он был известен изданием эротической беллетристики. В 1954 году его фирма наделала шума публикацией «Истории О», написанной Полин Реаж [3]. Во время судебного процесса над Садом эту историю Ирвинг Кристол описал как «готическую повесть о женщине, которая, подстрекаемая своим любовником, становится рабыней садистов из числа франкмасонов и находит полное удовлетворение в чинимых над ней истязаниях и унижениях». К 1956 году этот современный роман снискал скандальную славу. Тогда только узкий круг лиц знал, что его автором была коллега Жана Полана по Доминик Ори в Галлимаре. К ее книге он написал вступление, а также фигурировал во время судебного слушания дела Повера.