Обладатель Белого Золота - Дональдсон Стивен Ридер. Страница 73

Нести то, что должно нести...

Ведомый своими сновидениями, Ковенант шагнул прямо в Ядовитый Огонь, и в этот миг ему показалось, что в сердце приоткрылась маленькая чистая дверца. Дверца надежды.

В этом дарованная тебе милость.

Пламя объяло его, раскаляя тьму добела.

Часть вторая

АПОФЕОЗ

Глава 11

Последствия

Лишь ярость давала Линден силы держаться прямо и следовать по бесконечным тоннелям Ревелстоуна за потоком воды. Ном она оставила наверху, на плато, где она расширяла и углубляла проделанный ею в скале канал. Тот самый, по которому не тронутая Солнечным Ядом вода горного озера устремлялась вглубь твердыни.

С веселым плеском неслась она по коридорам и лестницам, снося по пути еще оставшиеся завалы и баррикады. Тропу для этого потока подготовили Великаны, а они понимали самую душу камня. Словно откликаясь на их зов, пенистый поток устремлялся туда, куда хотела направить его Линден.

В открытую дверь святилища, где, несмотря на все случившееся, полыхал Ядовитый Огонь. Как будто Ковенант не вступил в пламя и крик его не вознесся к небесам.

Именно ярость и отчаяние помогли Линден найти способ потушить неугасимое пламя Верных. Когда Ковенант вышел из Зала Даров, она поняла, куда он собрался, и поняла – или решила, что поняла, – каковы его намерения. Решила, что он, не желая более представлять собой угрозу для дорогих ему людей, вознамерился покончить счеты с жизнью, подобно ее отцу; правда, тот сделал это из жалости к себе. Пробыв некоторое время в непосредственной близости от Гиббона-Опустошителя, она поняла, что ее собственное тяготение к смерти в действительности являлось не чем иным, как темной, жаждой могущества, желанием избавиться от страха смерти и обрести власть над жизнью. То, что делала эта тьма с ней, открыло Линден глаза. Она знала – такую жажду невозможно удовлетворить, не став слугой Презирающего. Намерение Ковенанта принести себя в жертву могло отдать его душу во власть Лорда Фоула. Этого она допустить не могла.

И потому попыталась освободить его.

Однако он оказался на удивление силен. Причем не только не допустил ее в свое сознание, но и не совершил самоубийства. И теперь на долю Линден осталось только одно отчаяние.

Там, в Зале Даров, Первая со скорбью во взоре наблюдала за тем, как песчаная горгона роет могилу для Хоннинскрю. Капитан имел право упокоиться в этом месте, ибо воистину преподнес в дар Ревелстоуну свою жизнь. Кайл вопросительно смотрел на Линден, ожидая, что она присоединится к остальным и займется ранеными. Но она покинула их и последовала за Ковенантом навстречу его судьбе. Возможно, она надеялась, что найдет способ заставить его обратить на нее внимание. Или просто-напросто не могла заставить себя расстаться с ним.

То, что испытывал Ковенант в горниле Ядовитого Огня, едва не сломало ее – но в то же время заставило сосредоточиться и найти решение. Она послала мысленный призыв – Ном и Кайл откликнулись на него, а вместе с ними в святилище прибежала и Первая. При виде того, что делал Ковенант, лицо воительницы посерело от ужаса. Но она быстро пришла в себя, услышав от Линден, как можно потушить тлетворное пламя. Послав Кайла собирать остальных спутников, Великанша в сопровождении Ном отправилась наверх – на поиски горного озера. Линден оставалась с Ковенантом.

Она разделяла его мучения, чувствовала, как Ядовитый Огонь сдирает кожу с его души. Это продолжалось до тех пор, пока порча Фоула не была выжжена и Ковенант не вышел из пламени обновленным – словно рожденным заново, но начисто лишенным способности воспринимать окружающее. Он не видел ее; даже не осознавал ее присутствия, тогда как ее боль оставалась с ней.

Когда же он, не замечая ее, прошел мимо, направляясь к неведомой цели, сердце Линден сжалось от боли. Она чувствовала себя осиротевшей, заброшенной, словно опустошенная Солнечным Ядом Земля. Ибо, увидев, как появился он из огня и отрешенно проследовал мимо, она поняла, что за этим кроется неосознанный страх. Страх перед ней, перед непростительной пагубностью того, что она пыталась с ним сделать. Пыталась вопреки собственному страху перед насилием над чужой личностью, вопреки искренней убежденности в том, что никто не вправе подчинить себе волю, мысли и чувства другого человека. По отношению к Ковенанту она повела себя так, словно была Опустошителем.

Хотела спасти его жизнь – ценой уничтожения личности.

Этому не могло быть прощения. Даже если бы ему суждено было погибнуть в Ядовитом Огне или сокрушить Арку Времени, ее поступок представлял собой духовное преступление, в сравнении с которым обычное убийство бледнело. В какой-то момент Линден показалось, что у нее нет иного выхода, кроме как последовать его примеру и позволить Ядовитому Огню выжечь черноту из ее души, чтобы она никогда больше не представляла угрозы для своих близких.

«Проклятие Страны ложится на твои плечи, – говорил ей Гиббон-Опустошитель, – ты просто еще не представляешь себе всей глубины собственного Осквернения».

И если вся ее жизнь прошла под знаком неосознанной жажды силы, то не стоило ли поступить с ней так, как она того заслуживала – а именно положить ей конец? Рядом никого не было, и никто не мог ее остановить?

Но тут Линден увидела Финдейла. Казалось, он возник ниоткуда, словно откликнувшись на ее отчаяние. Элохим стоял прямо перед ней: лицо его являло собой воплощение печали, а в желтых глазах застыла боль, заставляющая поверить, что мука Ядовитого Огня была понятна и ему.

– Солнцемудрая, – промолвил Финдейл с тяжким вздохом, – я хочу отговорить тебя, хотя и не знаю как. Я не желаю твоей смерти, несмотря на то, что она, возможно, многое бы для меня упростила. Но подумай об Обладателе кольца. Если уйдешь ты, какая надежда останется у него? Кто сможет помешать ему погубить Землю?

«Надежда? – с болью подумала Линден. – Да ведь я сама едва не отняла у него возможность не только надеяться, но даже понимать, что такое надежда». Однако спорить не стала и, понурив голову, словно Финдейл сделал ей выговор, покинула святилище Верных. В конце концов, разве было у нее право следовать путем Ковенанта? И она побрела по незнакомым коридорам твердыни, пытаясь выбраться на верхнее плато. Через некоторое время к ней присоединился Доррис. Доложив, что с сопротивлением Верных покончено и харучаи уже приступили к выполнению ее указаний, он вывел Линден наверх – к солнцу и Мерцающему озеру.

Там она обнаружила Первую и Ном. Следуя распоряжениям воительницы, горгона пробивала в толще скалы водоотвод. Зверь повиновался ей, словно не только понимал приказы, но и предугадывал ее желания. Когда бы не дикая ярость, с которой Ном дробила и крошила камень, ее можно было бы счесть ручной. Не приходилось сомневаться в том, что скоро канал будет готов и неоскверненную воду Мерцающего можно будет отвести от водопада Фэл и направить в святилище.

Оставив Ном под присмотром Линден, Первая вернулась в Ревелстоун – помочь раненым товарищам. Довольно скоро она послала наверх харучая, который доложил Избранной, что ожоги Мрака и раны, нанесенные ядовитыми шпорами Рысаков, поддаются целительному воздействию вауры, витрима и «глотка алмазов». Жизни Сотканного-Из-Тумана, несмотря на всю тяжесть его ранения, ничто не угрожало. Однако множество людей – и мужчин и женщин – нуждались в помощи врача. В помощи Линден.

Но Линден оставалась с песчаной Горгоной до тех пор, пока не был прорыт канал и вода не устремилась вниз. И пока она не удостоверилась в том, что Ном не собирается разрушать город. Это убеждение пришло не сразу – Линден не знала, какое воздействие мог оказать Опустошитель на природную свирепость горгоны. Однако зверь повиновался ее приказам, словно не только понимал, но и одобрял их...

В конце концов, Линден мысленно спросила, что горгона будет делать, если останется без присмотра. Та отбежала в сторону и принялась углублять канал.