Лесничая (ЛП) - Мартин Эмили Б.. Страница 7

Мы сидели в общем зале, поглощали ужин. Я давно не ела родную еду, меня устраивало все теплое, но блюдо с мясом, хлебом и вином было роскошью. Арлен тоже наслаждался, ведь всю дорогу жаловался на то, что я ограничивала их в еде. Мона и Кольм держались достойно, их обучила жизнь при дворе, они ели медленно и тихо, но тоже радовались угощению. Мона расплела косу, и волосы свободно ниспадали шелком на ее спину. Двое мужчин с усами сидели в дальнем углу и бросали на нее взгляды, когда волосы поблескивали в свете огня. Я порой смотрела на тех мужчин, надеясь, что их интерес угаснет.

Разговор монархов снова касался стратегии по возвращению Люмена. Мона хотела проверить план, хотела сделать так, чтобы Алькоро никогда не смогли пересечь водные пути Сиприяна, Арлен в этот раз соглашался с ней, но Кольм не был уверен, что это возможно.

— Алькоро запутались, Мона, а от этого рождается агрессия. Даже если мы отгоним их на юг, Сиприян не сможет долго отбиваться.

— Но они захватили Сиприян, чтобы подобраться к нашей торговле, чтобы лишить клиентов, — возразил Арлен. — Если бы не желание получить наше богатство, они бы не трогали Сиприян.

Кольм покачал головой.

— Алькоро и сами без ресурсов. И король Селено…

— …простофиля и убийца, — холодно сказала Мона.

— Он безумен. Ты знаешь, что якобы написано в пророчестве. Ты слышала мужчину в Поке. Они думают, что богатство и мощь их народа будет при Седьмом короле Алькоро, и все ожидают, что он приведет их к процветанию. Но их запасы бирюзы закончились два поколения назад, а их поставки кофе затмила Самна. У них осталась только военная сила. Как еще он может исполнить их пророчество? Они не отдадут Сиприян. Они там могут управлять торговлей по водным путям.

— Я знаю, что ты учил историю, Кольм, — сказала Мона, — но я думаю, что пора стряхнуть хватку Алькоро с востока. Если Селено развернется к другой стране, а почти у каждого народа защита лучше, чем у Люмена, его могут убить при нападении на кого-то другого, и вера алькоранцев в это глупое пророчество умрет с ним. Они поймут, что веками верили в ложь, и их мощь рухнет, — она провела рукой по волосам, и на них вспыхнул огонь.

Мужчины из угла смотрели на нее. Я — на них.

— Думаю, вам стоит говорить тише, — прошептала я.

Арлен проверял дротики. Он подпер Птаха кружкой, словно давал ему присутствовать при разговоре.

— Нужно прогонять их, — сказал он, не слыша меня. Он поставил дротик на палец. — Нам же лучше, если они падут.

— Они не падут, — возразил Кольм. — Они разозлятся, а если падут, то это не на пользу нам. Они больше пятидесяти лет управляли торговлей в Сиприяне. Без чистого пути на юге и связи с Сильвервудом с кем мы будем торговать? Нам нужны их торговцы на водных путях.

— Я не буду торговать с народом, подавляющим наш, — едко сказала Мона. — Сиприян может увозить наше богатство лодками, но я не буду никогда торговать с Алькоро. Ты должен думать так же после их поступков, Кольм.

— Конечно, — яростно сказал он. — Но нужно слушать разум, а не сердце.

— Хочешь сказать… — начала Мона, но я прервала ее, надеясь сделать разговор безопаснее.

— Кстати, я была там.

Мона посмотрела на меня, вскинув брови.

— Ты была в Алькоро? Когда?

— Четыре года назад, за пару месяцев до вторжения. Это была моя первая зима после изгнания, и я брела на запад, надеясь, что там теплее, чем в Виндере.

— И как там? — спросил Арлен, вставляя дротик в клюв Птаха, его жемчужины блестели. — Сухо, да?

— На суше, — сказала я. — Страна каньонов. И оказалось, что зимой там холодно. У берега влажно и теплее, как раз для плантаций кофе. Но они опасаются незнакомцев, а я не могла предложить им умения, за которые мне заплатили бы, так что я вернулась на восток. И зимовала на болотах Сипри.

— Ты бывала в их столице? — один из его дротиков скатился со стола и застучал по полу. — О, реки к морям…

— В Каллаисе? Не доводилось, — я смотрела, как он достает дротик. — Я слышала, что город красивый, с башнями и шпилями на стенах каньона. Может, когда я получу плату, когда вы сорвете их флаги со своих кораблей, я вернусь и поброжу по городу.

Мона прищурилась, но я потянулась и зевнула, чтобы перебить ее, и встала из-за стола раньше, чем она возразит.

— Не знаю, как вы, а я собираюсь спать. Политика меня утомила.

Я пошла по комнате, направляясь к двери, ведущей во двор и к купальням. Ночь была ветреной, и я решила оставить сушку волос теплому ветру. Вместо этого я пошла в уборную. У двери стояла тяжелая каменная урна с пеплом и лопатка с короткой рукоятью, чтобы нейтрализовать запах. Полумесяц таял на небе, двор своим светом не озаряя. И поэтому я не заметила, пока не столкнулась на выходе с двумя темными фигурами. Я резко отпрянула.

Это были торговцы из угла, глазевшие на волосы Моны. И, наверное, слышавшие их планы революции. Я стояла перед ними, понимая, что нож остался в сумке в комнате.

— Привет, — сказала я.

— Не буду тратить слова, — сказал мужчина справа. У него был легкий акцент, из-за которого «о» звучала почти как «е». — Сразу скажи правду. За твоим столом сидели трое путников с золотыми волосами. Это народ озера?

Я смотрела на него. Он был на голову выше меня, что не впечатляло, учитывая мой рост. Его усы завивались на концах.

— Что народ озера забыл так далеко на востоке? — спросила я.

— Да или нет?

— Не знаю. Я не с ними. Мы просто болтали.

— Я не дурак. Ты вошла с ними и оплатила за них комнату.

Ну вот.

— С чего вы взяли, что они — народ озера? Волосы? Вокруг много светловолосых с холмов Виндера.

— Волосы цвета песка и загорелая кожа, но эти трое бледны, как луна, и с веснушками. Необычно. И кто еще использовал бы атлатл с жемчугом? И кто еще говорил бы про реки и моря?

Я поклялась ударить Арлена при встрече.

Усатый мужчина сжал в кулаке мой воротник. Один палец окружало толстое кольцо с камнем с прожилками. Бирюза.

— Если они не с озера, ты бы сразу так сказала. Я просил говорить мне правду. Это пловцы, ловящие рыб гарпунами, из Люмена, и их трое: женщина и двое мужчин, один и бородой. Думаю, — он встряхнул меня, — что, если проверить женщину, у нее окажется под блузкой кулон из жемчуга. Мы слышали сплетни в Санмартене.

— О?

— Аластейры живы, да?

— Ох.

Я вытянула шею и впилась зубами в его кулак изо всех сил. Он отпустил меня, ругаясь. Его товарищ бросился на меня, но я схватила его за предплечье и направила к двери туалета. Он врезался в дальнюю стену, а первый впился в пучок моих волос на затылке. Я надавила на его руку, другу ладонь сложила копьем и вонзила в его горло. Он хрипел, но не отпускал, и я размахнулась ногой, тут пригодилась бы твердая подошва. Я попала ему между ног. Он пошатнулся, взвыл, и я отбросила его к товарищу, захлопнула дверь туалета за ним. Я придвинула к двери урну с пеплом, заперла засовом, ударив по нему лопаткой. Я отбросила лопатку и побежала к двери гостиницы.

Моны и ее братьев не было за столом, и я побежала по общей комнате к лестнице, сердце колотилось в груди. Алькоранцы недооценили меня из-за моего размера и отсутствия оружия, но больше ни так не ошибутся. Мои пряди прыгали по плечам, голова болела на затылке, где он выдернул немного волос. Я перепрыгивала по две ступеньки, добралась до нашей комнаты и распахнула дверь.

Комната была темной, но три головы поднялись от моего резкого появления.

— Вставайте! — выдохнула я. — Все! Скорее.

Мона села, а я начала собирать вещи в свою сумку.

— Что такое?

— Два алькоранца заметили вас внизу. Шевелитесь.

Кольм и Арлен тоже сели.

— Алькоранцы? — повторил Арлен. — Как ты поняла?

— Бирюза, усы и акцент. Без глупых вопросов, — я стащила плащ с Арлена и бросила в него комком.

Мона и Кольм были на ногах.

— Откуда они узнали, что мы здесь?

— Ваше беспечное поведение, представьте себе. И Птах, — я закинула сумку на спину. — Вставай, Арлен, или я тебя…