Мое израненное сердце (СИ) - Титова К. "Кэт Рин". Страница 63

водителю. Прошу отвезти меня в офис к Марку. Я ещё ни разу не была в его компании.

Всю дорогу нервничаю и переживаю, не зная, как он воспримет новость. Слов любви я так

за эти месяцы от него и не услышала, но все видела и улавливала в его отношении ко мне.

Не хочу думать о плохом исходе, если он вдруг будет не готов к такому сюрпризу. Аборт

я делать не стану, даже если это будет угрожать моему здоровью. Так что, если Марк не

хочет становиться отцом в тридцать четыре года, то я не, раздумывая, соберу свои

немногочисленные вещи от него и просто уйду, как бы больно мне не было и как бы

сильно я его не любила. Я не смогу намеренно лишить жизни своего неродившегося

ребёнка. Подъезжаем к огромному зданию из стекла и бетона, Лев глушит двигатель.

Опережает, помогая мне выйти из машины. Он не донимал меня вопросами в дороге, видя

мое озадаченное состояние. Думаю, он понял, что эта новость была для меня шоком.

Входим в здание, идём через длинный холл к стеклянным лифтам. Лев нажимает цифру с

номером двадцать три и нас уносит вверх, что от резкого и динамичного движения в низу

живота что-то ухает и падает. Прижимаю руку и нервно улыбаюсь, уверена, что малыш

все чувствует.

- Проходите, - Турчинов пропускает меня первой. Выхожу и замираю. Не знаю, куда

идти. - Дальше по коридору налево, там приемная и сидит секретарша. Я буду ожидать вас

в машине, надеюсь, не заблудитесь.

- Нет, Лев, пожалуйста, проводи меня до кабинета, - умоляюще прошу, и мы идём вместе

вдоль длинного коридора. Проходим, как он и говорил, в приемную, но секретарши на

месте нет. Лев ворчит, что вечно эту женщину где-то носит. А дальше все происходит

настолько слишком быстро, что я почувствовала себя героиней кино, которая застаёт

своего мужа с любовницей в самый пикантный момент. Турчинов открывает дверь в

кабинет с табличкой "Генеральный директор Железняк Марк Дмитриевич", пропуская

меня, и мой хрупкий мир разлетается на миллиарды осколков. Разбивается заново с

оглушительной силой, заставляя истекать кровью разорванное в клочья сердце. От

представшей картины меня будто от удара молнией откидывает невидимой силой назад, упираясь в крепкую грудь водителя, который сжимает меня за плечи, удерживая, не давая

осесть на пол. Смотрю, как Марк сидит на своём столе, в порыве страсти беспорядочно

блуждает руками, расстёгивая сбоку молнию на желтом знакомом платье моей лучшей

подруги. Марина стоит спиной ко мне и жадно целует моего любимого мужчину,

скидывает с него пиджак на глянцевую поверхность стола. Они не замечают никого

вокруг, не видят, что уже давно не одни, что у них появился зритель до тех пор, пока из

моей груди не раздаётся невольный вскрик раненой птицы. Прикрываю рот руками, роняя

сумочку, где находится самый ценный и дорогой для меня снимок. В этот момент, когда

на меня обратился взор двух пар помутневших от похоти и желания глаз, моя душа

покинула тело, оставляя одну оболочку и огромную чёрную дыру, которую я точно

больше не смогу залатать. Вот так вмиг разбивается сердце. Казалось, что, наконец-то, судьба стала к тебе благосклонна и дарит минуты счастья и радости. А на деле она дает

тебе передышку. Готовя к очередным ударам в спину, отнимая призрачный шанс на

спокойную и размеренную жизнь. Где ты падаешь плашмя вниз, разбиваясь о твёрдую

поверхность земли. Жизнь - сука ещё та. Коварна и непредсказуема. Дала блаженные

минуты счастья, чтобы вновь погрузить меня в то безумие чувств, что были в моей

прошлой жизни. Но только сейчас, сравнивая эти ситуации, я понимаю, к чему она меня

готовила. Три года назад была просто разминка перед финальным выступлением, а сейчас

наступил апофеоз. Финал моей драмы. А ведь я в глубине души догадывалась, что не

может сука-судьба быть ко мне так благосклонна. Не может быть в моей жизни все гладко

и ровно, без драмы.

- Ярослава Эдуардовна, - в который раз зовёт меня Лев и поднимает сумочку, сжимая до

боли плечи, пытаясь привести меня в чувства.

- Д... д...да, - стуча зубами, сквозь рыдания пытаюсь выговорить две короткие буквы.

- Нам лучше уйти, - как тряпичную куклу встряхивает и ставит увереннее на ноги, но я

продолжаю плыть. Тогда он прижимает меня к своему плечу и силой удерживает рукой за

талию. Большие пальцы впиваются в мой живот, но потом, видно вспомнив о моем

положении, ослабляет захват, смещая руку чуть ниже, разворачивая к выходу. В

последний раз окидываю взглядом молча застывших, когда-то родных людей. Смахиваю

слезы тыльной стороной ладони, и не отрываясь, смотрю в голубые глаза и тону во мраке, таком знакомом и привычном. Где темно и совсем не страшно. Где я уже была. Где

проживаю заново холод и одиночество. Свой ад, в котором мысли орут, а слова молчат.

Вот так я парила в небесах недолго и мне было там не больно. Думала, я в раю. Разбилась.

Ударилась о грешную землю. Мир обрушился на мои хрупкие плечи, рассыпался у ног

любимого мужчины, который вонзил нож в спину на пару с лучшей подругой и повернул

его, удалив глупый орган, - мое сердце. Больно... Мне невыносимо больно. Теперь я

узнала и ощутила на себе в полной мере выражение: Больно как в раю.

И мне больно - больно как в раю.

ГЛАВА 20

- Ярослава Эдуардовна, - обращается ко мне Лев, удобно устраивая на переднем сиденье

БМВ, - я... я даже не знаю, куда вас везти. Вы все время молчите.

Хороший вопрос, действительно, куда? Смотрю затуманенными от слез глазами сквозь

лобовое стекло на яркие лучи майского солнца и голова рвётся на части. Обхватываю ее

руками, сильно сжимая виски. В ушах все еще стоит звук поцелуев и тяжёлого дыхания

внезапно застигнутых любовников. Грудная клетка болит от осколков разбитого сердца.

Оно, глупое, продолжает тарабанить так, что невыносимо дышать. Но мне нужно

успокоиться, хотя бы совсем немного. Сейчас мои чувства в раздрае, но я должна! Я

просто не имею права сейчас быть слабой! Мой малыш не должен почувствовать

неуравновешенное состояние своей мамы. Нужно заботиться о нем, а не о своём сердце, которое по сути есть, но я его больше не чувствую. Прикрываю глаза, смахивая льющиеся

слезы, и вижу одну и туже картину. Марк -Марина. Марк -Марина.

- Этого просто не может быть! - кричу на весь салон машины, оглушая водителя, и

сжимаю до боли волосы, срывая с них резинку, думая, что это поможет ослабить удар от

острых уколов предательства. Резко подаюсь вперёд, бью руками по панели раз за разом.

Лев хватает меня за плечи, притягивает к себе и гладит по волосам, говоря, что мне нужно

обязательно успокоиться.

- Почему... за что... они ... так со мной, - упираюсь головой в грудь мужчины, продолжая

бессвязно вырывать из себя слова. Слезы ручьём текут на белую рубашку Турчинова, оставляя следы моей погибели. Громкий стук сердца эхом отдаёт в голове, заставляя

вздрагивать и не верить своим глазам. Как такое возможно? Как? Как они могли? Марк...

Марина, она ведь знала как тяжело мне давались первые неуверенные шаги. Как я

боялась! Как противилась! Как я сильно полюбила его, и даже ушла, чтобы Влад не смог

ему навредить. Ушла любя! Осознанно! Так за что? За что они так со мной? Почему

судьба дарит, а потом забирает дорогих и любимых людей из твоей жизни? Оставляя

разбитые развалины и огромную дыру в душе. Почему жизнь решает все за нас? Кто будет

рядом с тобой и сколько времени нам дано провести вместе? Она отнимает безжалостно

любимых людей, сея хаос. Единственное, что меня спасает, это мой малыш. Мое

маленькое чудо. Бог нещадно одно забирает, делая нам больно, но также даёт взамен. И

вот он забрал мое серебро, подарив золото. Тяжело осознавать, что, потеряв Марка, он