Слезы Авраама (ЛП) - Смит Шон. Страница 33
- Хорошо, - ответила Джинни. И ушла курить в подвал. Не было ни воды, ни электричества, но у неё, по-прежнему, находились заначки травы.
Гринберг решил, что уехать на Кубу - отличная идея.
- Мы можем добраться туда на лодке, моей или Барта. Топлива хватит.
- Тебя никто не держит, - ответила ему Сюзанна. - Хочешь попробовать - вперед. Для тебя, может, даже, будет лучше уехать. Я остаюсь. Я не уеду из дома, который кто-то может сжечь. Я не уеду, потому что сюда может вернуться Генри. Я не стану рисковать своим ребенком и выходить в море, где полным полно пиратов.
- Сюзанна, Генри мертв, - сказал Гринберг. - Смирись. Мы можем сегодня выйти в море, а завтра уже быть на Кубе. Горячий душ, электричество, никаких диких банд.
- Так, поезжай, - ответила она. - Раз тебе так надо.
- Я к тому, что ехать надо всем...
- Так. Хватит. Собираешься ехать - езжай. Неважно, зачем. Я остаюсь.
- Тебя там подстрелят, - промычал с дивана Бобби. Он лежал в обнимку с бутылкой ямайского рома. - Если не по дороге, то на Кубе точно, - он фыркнул.
Гринберг ушел утром, ещё до рассвета. Сюзанна больше его никогда не видела. Он искренне надеялась, что он добрался до Кубы и его там встретили сальсой, севиче и сигарами.
***
Тейлор оставалась непреклонной оптимисткой. Её энергия и свет позволяли Сюзанне оставаться на плаву.
- А когда папочка вернется?
- Скоро, - отвечала Сюзанна столь часто, что уже сбилась со счета. Иногда это происходило, когда они ходили рыбачить к причалу, иногда перед сном, когда она засыпала в обнимку с мягкой игрушкой, иногда во время скудного обеда из жареной рыбы.
- И он привезет мне подарок. Потому что он всегда так делает, когда приезжает. А потом мы поедим мороженного. С шоколадной крошкой.
- Конечно, милая.
- Мисс Мэри уже на небе?
- Да.
- Она там счастлива? Там есть единороги и мороженное? Мисс Мэри любила их. Она же счастлива? Вы снова встретитесь на небесах и снова станете подружками, правда?
- Конечно, солнышко. На небе мы снова станем подружками.
- А что если ты умрешь?
- В смысле? Мы все умрем. Но очень и очень не скоро. Когда состаримся.
- Но мисс Мэри не была старой. Ты сказала, она умерла. Что она на небесах.
- Верно.
- Если ты умрешь. Если папочка умрет. Мы будем вместе на небесах?
- Мы не умрем. Не сейчас.
- Но ты сказала - все умирают.
- Да.
- Ты же меня не оставишь?
- Ну, - Сюзанна была в замешательстве. Она сама себе казалась неискренней, неправдоподобной. - Когда-нибудь, я умру. И папа тоже. Потому что это естественный порядок вещей. Но это будет не скоро. Не переживай.
- Ты не можешь умереть! Ты не можешь умереть и оставить меня одну!
- Деточка, это будет не скоро. Не расстраивайся.
- Обещай мне!
Сюзанна посмотрела в эти полные доверия и мольбы глаза и сделала то, что делают все родители. Она пообещала, почувствовав себя предателем.
"Во что я верю? Я верю в лучшую жизнь там, на небе, и что бог не оставит нас. Иногда об этом трудно помнить. И я смотрю на это дитя, и оно наполняет меня верой, энергией и силой".
-Хей! - выкрикнула Тейлор и выбежала из комнаты. Проблема решена. С тем, как Тейлор верила, что сила материнской любви способна победить смерть, Сюзанна улыбнулась и захотела закричать вместе с ней.
***
К тому времени, как Сюзанна вернулась, Мэри уже была мертва. Уставший доктор в госпитале посмотрел на неё, как на сумасшедшую, из-за того, что она умоляла его тащиться в такую даль.
- Вы в своем уме? - спросил он.
- Конечно. Я дам вам всё, что хотите, машину, деньги, что угодно. Спасите её, она умирает.
- Она уже мертва, - ответил доктор, его халат был в пятнах крови. - Мне нужно идти, - и он ушел, оставив её в окружении больных и умирающих людей, среди зловония ужаса и смерти. - Простите, - сказал он и отодвинул её в сторону от каталки, на которой работал последний месяц.
Врач был прав, когда Сюзанна вернулась, Мэри уже умерла.
***
Сюзанна злилась за свою неспособность держать под контролем царившее вокруг насилие, её угнетала ответственность за себя, ребенка, друзей, когда в воздухе повсюду ощущалась безнадежность. Она продолжала держаться ровно, улыбаться, когда груз проблем вынуждал пасть на колени. Тяжело было нести всё это на себе в одиночку и, хотя, она и осознавала, что её друзья тоже борются за выживание, основная тяжесть легла на её плечи.
Когда остро встал вопрос о еде и воде, все смотрели на неё. Когда она настояла, что нужно избавиться от трупов, Барт, Джинни и Бобби нехотя принялись исполнять указание. Им хотелось отмахнуться от этого занятия, но лениться было смерти подобно, и они должны были это понимать. Недостаточно было просто затащить тела снаружи в дом. Нужно было работать, а кроме них самих работать было некому.
Барт забросил все старые дела и занялся исключительно обороной. Из деревянных щитов, пальмовых листьев и фанеры он соорудил на крыше небольшую крепость и по ночам сидел там. Днем он ходил вокруг дома, без рубашки, в шлепанцах, с винтовкой наперевес, с поясом на бедрах, к которому был прицеплен нож и кобура с пистолетом.
Охрана была нужна, но вместе с едой, водой и надеждой. Барт занимался охраной и только охраной, спихнув остальные обязанности на Сюзанну.
Когда он сообщил ей, что за ними наблюдают, она сочла это паранойей.
- Как минимум, две команды, - сообщил он. - На той стороне канала два наблюдателя, которые по разным дням сидят в четырех разных домах. Те же самые люди, в разных местах. Одеты, как туристы, на нас, вроде как не смотрят. Но это постоянно те же самые люди. А водовоз? Парень, что торгует водой? Никак нет. Никакой он не торговец. Позади него, ярдах в тридцати, постоянно мелькает мужик с бородой. Он изменил прическу, переоделся, но это он. Гарантирую.
- Понятно. И что они делают?
- Наблюдают. Другой вопрос, зачем.
- Если б я знала.
- А, вот, нихера.
- Барт, - сказала Сюзанна тем тоном, который прорезался у неё за последнее время. - Зачем...
- Сюзанна, послушай. Я знаю, чем Генри занимался. Занимается. Хватит притворяться, он выполняет тайные операции. Я в курсе всех дел. Мы друзья. Мы братья. Есть вещи, о которых непринято говорить, или притворяться, что о них не говорят. Смешай водки с ромом и услышишь о том, чего и знать не хотел. Так что, я обо всём в курсе, и не нужно быть гением, чтобы уловить связь между гражданской войной и этими спецами. Я только лишь не понимаю, зачем они здесь. За нами наблюдают профессионалы, а твой муж как раз их тех спецов. Там, снаружи идет война и я уверен, ты знаешь больше, чем говоришь. Так, что, рассказывай.
- Ты прав.
- Не ожидал услышать от тебя этого. Продолжай.
- Отец кое-что рассказал. Он рассказал, что оказывал кое-каким людям разные услуги. Плохим людям, так он, кажется, сказал. Я должна была тебе всё рассказать, но я не могла, потому что не верила его словам. Нужно было что-то сказать, но я не хотела распространять слухи...
- Ну, нихера ж себе.
- Я не хотела усложнять. Не говорила этого, потому что это больно. Мой отец - предатель, а его слова до сих пор как ножом по сердцу. Я не хотела говорить правду. Не хотела говорить, потому что было, чем заняться и помимо этого.
Иногда проще убедить себя, что сказанное - ложь. Но подобные самоубеждения - лишь ещё одна грань всё той же лжи. Врать легко. Но потом эта ложь всегда вернется. А когда мы лжем сами себе, эта ложь возвращается тысячекратно.
- Адмирал предатель? Твой отец?
- Он признал, что делал то, чего делать был не должен. Он предупредил меня об опасности. Хотел, чтобы я улетела вместе с ним из страны. Но я не могла пойти с ним. Просто не могла. Когда Генри вернется, он должен вернуться домой. Понимаешь? Я не могла бросить тебя и Мэри...