Смелые люди (Повесть) - Душутин Ефим Георгиевич. Страница 3

Моя рука еле доставала до самих часов, а снять их мне никак не удавалось. Я огляделся кругом в надежде найти табуретку или какой-нибудь ящик, но в комнате было пусто. Тогда я подпрыгнул и толкнул часы вверх. Они слетели с гвоздя, и я поймал их налету. Намотав на них длинные цепочки, я подбежал к окну.

Но в этот момент часть горевшей соломенной крыши сползла на землю перед самыми окнами. Огонь и дым преградили мне путь. В ужасе я остановился. Из-за стены огня слышался гул голосов. Дым уже заполнил верхнюю часть избы.

Я бросился в соседнюю комнату, но едва открыл дверь, как из неё вырвалось пламя. Захлебываясь дымом, я заплакал, но не бросил часы.

Неожиданно кто-то проскочил через Горевшую солому в избу.

— Где ты здесь, — услышал я голос Яши. — На, закройся этим мешком и марш за мной!

Он набросил на меня мокрый мешок и подтолкнул к окну.

— Прыгай быстрее.

Ничего не видя, наугад я перескочил через огонь и почувствовал, как стали тушить загоревшиеся на мне штаны. Кто-то вылил на меня ведро воды. Сбросив мешок и положив на землю часы, я увидел рядом с собой Яшу. Его тоже поливали водой. К нам бежала плачущая и причитающая моя мать. Она схватила меня за руку и потащила от горевшего дома. Нас догнал Яша.

— Ты думаешь, это храбрость? — сказал он. — Это — дурость. Хотел спасти часы, а сам чуть не сгорел.

Я не знал, что ему ответить.

В ночном

В то далекое время взрослые и дети были заражены суеверием. Многие места в наших оврагах и лесах считались страшными, про них рассказывались всякие небылицы. Даже смелые ребята верили в эти нелепые сказки. Одним из таких мест были Кудеяры. Это — глубокий, темный овраг на опушке леса, километрах в пяти от села. Ходили слухи, что когда-то давно в нем скрывался разбойник. Здесь он мучил свои жертвы. Говорили, что по ночам там слышатся стоны.

Вскоре после пожара я предложил Яше поехать в этот овраг в ночное. Мне хотелось еще раз проверить, перестал ли я быть трусом. Я часто ездил в ночное на лошади нашей соседки, муж которой был на войне.

Яша согласился поехать со мной. Перед заходом солнца я заехал за своим другом.

— Поезжай пока один, — сказал Яша. — Отец еще не вернулся с мельницы. Как только он подъедет, я сразу сяду на лошадь и прискачу к тебе. Где тебя искать-то?

— В Кудеярах, как договорились, — с неудовольствием ответил я. Одному мне всё же не хотелось ехать туда.

— Ну, поезжай! Я тебя догоню, — не замечая перемены в моём настроении, сказал Яша.

Я пустил лошадь вскачь и обогнал других ребятишек.

— Ты куда едешь? — спросили они.

— В Кудеяры, — самодовольно ответил я.

— Кишка тонка! — крикнули вдогонку мне ребятишки.

Показался лес, рядом с которым находились Кудеяры, и у меня появилось желание вернуться. Но я знал, что Яша высмеет меня.

— Эх, была не была! — решил я.

Солнце скрывалось за лесом, когда я подъехал к оврагу и по крутому склону осторожно спустился вниз. Трава здесь была высокая, густая. Кое-где, в западинах, блестела вода. Я снял чапан, который заменял мне седло, спутал передние ноги лошади и пустил ее на траву.

Потом снова поднялся на берег и стал оглядывать местность. Овраг кончался где-то далеко в лесу— это видно было по провалившимся верхушкам деревьев. На опушке он был глубокий и широкий, с заросшими кустарником склонами. Кругом было тихо. Только слышалось журчание невидимого ручейка и редкое пофыркивание лошади.

— Ничего особенного тут нет, — сказал я и сел на чапан. А сам невольно повернулся в ту сторону, откуда должен подъехать Яша…

Но вот солнце уже скрылось, лес потемнел, загадочно притих, а моего друга всё нет. Небо стало затягиваться облаками. Я завернулся в чапан и лег, подложив узду под голову. Слух мой был напряжен. Я старался расслышать стук копыт, но до моих ушей долетали только шорохи из леса. Незаметно я заснул. Сколько я спал, не знаю, но, услышав топот, проснулся.

— Наконец-то приехал! — обрадовался я и встал.

Ночь была темная. По небу медленно плыли сплошные облака. Только в просветах между ними мигали яркие звездочки. Вдруг я заметил внизу в овраге серое пятно.

— Это его Серуха. Он её спутывает, — рассудил я и крикнул: — Эй, Яша!

Ответа нет.

Я быстро сбежал по крутому склону оврага. Но где же серая лошадь? Она исчезла.

Холодная дрожь пробежала у меня по спине. Но моя-то лошадь рядом, спокойно хрустит зубами. Это меня несколько успокоило. Я, видно, просто ошибся со сна, никакой другой лошади и не было. Снова поднялся наверх и вижу опять светлое пятно.

— Лошадь! Куда же она девалась, когда я спускался к ней? Вот наваждение!

Меня стало знобить. Я не отрывал взгляда от сереющей во тьме лошади. Мне даже послышалось её фырканье. Зло меня взяло на Яшу. Захотелось скорее уехать из этого места. Но постепенно рассудок стал брать верх над страхом. Не хочу быть трусом!

Я решительно пошёл прямо к белеющему пятну. Спустился вниз. Пятно снова пропало! Я напряг всю свою волю и переборол страх, заставив себя идти дальше, но скоро попал… в лужу. Теперь я все понял. То было отражение неба в луже, а не лошадь.

Я лёг и скоро спокойно заснул. Не знаю, сколько я спал. Проснулся оттого, что Яша расталкивал меня.

— Приехал? — не поднимаясь, спросил я.

— Ну, и спать ты здоров, — сказал Яша. — Никак не добудишься.

Яша, в таком же чапане, как и у меня, лёг рядом. Он рассказал, что его задержал отец.

Заря передвинулась к востоку, а мы все говорили и говорили.

Ошибка Яши

Я многим обязан своему другу. Не знаю, что было бы со мной, кем бы я вырос, если бы не его влияние на меня в годы детства. Почему он во всех отношениях был сильнее меня?

Объясняю это тем, что мы росли в разных условиях. Я был единственным сыном, и мои родители баловали меня, не позволяли мне работать. Я не знал физического труда.

Семья Яши была многочисленной, и мальчику приходилось помогать матери и отцу с ранних лет. Он нянчил дома маленьких сестренок, ухаживал за скотом, работал в огороде. Он всегда был чем-нибудь занят. Родители не ругали, не били его, но требовали аккуратного исполнения любой работы, какая ему поручалась. Благодаря этому он постепенно воспитал в себе настойчивость, волю.

Я сдружился с ним со второго класса, когда мы приехали в это село. Часто приводил его к себе в дом. У нас было много книг, и мой отец позволял Яше ими пользоваться. Несмотря на то, что мой друг никогда не сидел без дела, он находил время читать книги, и в этом не отставал от меня. Но к чтению мы относились по-разному. Для меня чтение было просто развлечением, а он из каждой книжки извлекал знания, находил в ней пользу. Поэтому он, хотя и мой ровесник, обогнал меня в развитии, помогал мне разобраться в жизненных явлениях.

Но не подумайте, что Яша ничего не боялся и никогда не допускал ошибок. Недостатки и ошибки присущи, по-видимому, каждому человеку, и тем более мальчишке.

Помню такой случай. Наступил сенокос — самая веселая пора для ребятишек.

Они обязательно едут с отцами на луга, и пока взрослые косят траву, малыши собирают ягоды по косогорам, купаются, играют, пробуют косить. Когда же начинают убирать сено, тут им тоже дают грабли в руки…

В первый день и я поехал с Яшей и его отцом на сенокос. Луга были в пойме той речки, в которой мы с Яшей ловили рыбу. Пока мужчины и женщины делили луг, мы вертелись около них, потом нам стало скучно. Отправились искать клубнику. Солнце палило беспощадно, и мы надумали искупаться.

— Пойдём к омуту, посмотрим, как вода в нем кружится, — предложил Яша.

Не успели мы подойти к речке, как из-за берега услыхали крик и плач. Мы пустились бегом и скоро увидели мальчика лет восьми, без рубашки, в одних засученных штанишках. Он бегал по небольшому мысу, вдающемуся в реку, и со слезами причитал: «Мама! Мама!»