Один темный трон (ЛП) - Блэйк Кендари. Страница 42

— Мирабелла, всё порядке?

— Не совсем.

— Что?

— После дуэли я буду королевой, но меня не коронуют до весны, таким образом, у тебя будет осень и долгая зима до коронации.

Билли утёр уголок рта салфеткой. Он предпочёл бы ждать ещё дольше. Прежде чем её коронуют, эту сделку можно будет поставить под сомнение…

— Мы друзья, да, Билли? А дружба в браке — прочная основа.

Он беспомощно скользнул рукой по столу и перевернул ладонь вверх, а она столь же нерешительно вложила свои пальцы в его раскрытую ладонь.

В ней не было искры, не было ускорения пульса, а взгляд его не напоминал о Джозефе, но она сжала его руку.

— Я не она, — вздохнула Мирабелла. — Не Арсиноя. И если во время Белтейна ты не пожелаешь участвовать в охоте и не захочешь становиться королём…

Он легонько сжал её руку.

— Не думай об этом сейчас. Впереди много времени. Только… Я не думал, что будет охота, ведь мы уже всё огласили.

— Формальность. Николас Мартель всё ещё может поучаствовать, попытаться убить тебя и одержать корону, но на охоте будут жрицы, и они тебя защитят.

— Замечательно… — саркастично протянул он и обернулся к окну. — Что за звук? Напоминает пение.

Они подошли к окнам и посмотрели вниз. Там собралась достаточно большая толпа для того, чтобы перекрыть улицу между Хайбёрном и Волроем, и повозки не могли проехать. Те, кто в центре, смотрели на неё. Проклинали. Приказывали вернуться в Роланс

— Мира… Ты улыбаешься.

— Да? — она посмотрела вниз и хихикнула. — Хочу услышать, как Лука говорит, что весь остров болен от отравителей, а я — спасительница. Что за сказка…

— Для некоторых это чистая правда.

Она призвала свой дар. Внизу формировались тёмные тени — грозовые облака собирались над отелем. Люди перестали кричать. Она запустила молнию в воздух, и они сыпанули в разные стороны.

— Что ты делаешь? — спросил Билли.

— Ничего, — ответила она. — Только убеждаюсь, что они в курсе, что королева элементалей здесь.

Грэйвисдрейк-Мэнор

Пьетр смотрел на Николаса, что стрелял из лука, на сей раз верхом. Каждый раз, когда Николас скакал мимо, Катарина видела, как Пьетр желал его падения. И каждый раз, когда Николас стрелял, она содрогалась и ждала, что болт пробьёт стекло и проткнёт грудь Пьетра.

— С ним что-то связано, Катари, — промолвил Пьетр. — Не только материк.

— Пьетр, отойди от окна.

— Тебе надо от него избавиться. Он не станет королём-консортом, Натали собирается выбрать мальчика Чатворта.

Катарина скривилась. Чатворт сейчас с Мирабеллой, а совсем недавно был с Арсиноей.

— Не понимаю, о чём она думает, — промолвила Катарина. — Как это будет выглядеть после его союзов с моими сёстрами? Он мне даже не нравится!

— А ты влюблена в Николаса? — Катарина не ответила. — Это смешно.

Сначала видеть ревность Пьетра было прелестно. Его страдания. У неё всё получилось, но шутка перестала быть шуткой. Она кипела, когда сталкивалась с холодом Николаса. А когда тот почувствует власть, то избавится от Пьетра. Унизит или убьёт — он может.

Они были в бильярдной, но не столь сосредоточены для того, чтобы играть. Она собирала шары и толкала их, не наблюдая за траекториями, а глядела на Пьетра и думала, как он красив.

— Мне не нравятся идеи, которые он вкладывает в твою голову. Он призывает тебя к безрассудству! — Пьетр оторвался от окна и подошёл ближе, сердито вложив в карман шар.

— Может быть, тебе надо уйти, — прошептала она, но он только издевательски скрестил руки на груди, словно не хотел говорить. — Николас подходит для меня куда больше. Больше тебя.

Он метнул в неё пылкий взгляд.

— Катари, это неправда.

— У нас более схожие цели. Мы схоже мыслим. И если я решусь бросить вызов Натали, он будет сильным королём-консортом, — она склонила голову и попыталась добро улыбнуться — Это несправедливо, то, что происходит. Думать, что мы сможем быть вместе. Эта надежда… — однажды она думала, что Пьетр будет её любовником, кем бы ни стал её муж, но эта мечта принадлежала другой Катари. — Пьетр, я хочу, чтобы ты ушёл.

— Ушёл? — спросил он. — Куда ушёл?

— Мне всё равно. Прочь. В деревню. Но ты должен уйти.

В его ярких голубых глазах мелькнуло что-то вроде сожаления. Заплачет ли он? Если он заплачет, она не сумеет его прогнать. Вместо этого она бросится к нему.

— Почему ты так говоришь?

Когда она не ответила, он неумолимо покачал головой.

— Я не могу уйти сейчас. Дуэль через два дня, ты не понимаешь, о чём говоришь. Это вознесение… выбило тебя из колеи. Когда ты придёшь в себя, ты будешь рада, что я остался.

Он говорил с нею, как с ребёнком, шептал ей… Она почувствовала, как пальцы сами скользнули к отравленном клинку, и она вынула его из ножен, сама не понимая, что творит.

Пьетр повернулся к ней спиной. Ошибка… Но он в последний миг обернулся, и нож разрезал воздух, а не его кожу.

— Катарина!

— Я сказала уйти.

— Катари, остановись.

Она снова ударила, и тёмно-серая ткань окрасилась алым. Он отступил к бильярдному столу и, сбив поднос, выпил любимое отравленное бренди Натали.

— Это для твоего же блага, — несчастно прошептала она. — Тут ты в опасности.

— Мне всё равно. Я не оставлю тебя, Катари, и ты любишь меня, вопреки всему.

Катарина остановилась.

— Всё, что во мне ещё может любить, любит тебя…

Прежде чем он успел заговорить, она подняла нож и провела острием по лицу, вдоль волос и уха, словно отсекая маску, и алая кровь скользнула по белой коже, стекая в лиф.

— Катари… — прошептал он. — Моя Катари…

— Пьетр Ренард, — грациозношагнула к нему она. — Я не была твоей Катариной, когда ты швырял меня в пропасть.

Пьетр отшатнулся в оцепенении. Катарина сказала ему уходить, но он не мог. Вместо этого он ринулся в конюшню, оседлал лучшую лошадь, которую сыскал. Руки его дрожали, но он мог видеть лишь то, как она разрезала себя.

— Это не её вина, — он спешно вывел лошадь из стойла и вскочил в седло. — Моя. Моя. И я всё исправлю.

Пьетр пришпорил лошадь и бросился вниз по пути, спеша к дороге, что тянулась вдоль столицы и Принна. Он будет ехать днём и ночью, не уснёт, просто сменит лошадь…

Он проедет всю эту дорогу до долины. Вернётся к холодному сердцу острова.

К Пропасти.

Дорога в Индрид-Даун

— Джулс, — промолвила Арсиноя. — Ты часами смотришь на эту карту.

Они путешествовали по тихой дороге в тени горы, и все верхом, только Арсиноя на злобном коричневом муле Виллы. Он был липким, низким, но Джулс и Караф настаивали на том, чтобы придерживать его своей силой.

— Джулс, хорошо, что ты природа, иначе твой конь давно бы уже ударил тебя лицом в деревь за всё твоё внимание.

Джулс кивнула, но от карты столицы взгляд не оторвала.

— Пусть, Арсиноя, — Джозеф подъехал к ней поближе. — Если она изучит это сейчас, то в Индрид-Дауне будет чувствовать себя, как рыба в воде.

— Тебе всё равно тоже придётся это учить, — проворчала Джулс.

— Тогда отдавай, — протянул он руку, но она отпустила карту. — Вот на что я надеялся.

— Это военный дар? — тихо спросила Арсиноя. — стратегия? Подготовка?

Джозеф пожал плечами, а Джулс только нахмурилась. Никто не знал, ведь в военном даре столько всего заключалось!

Арсиноя сняла капюшон, поправляя короткие волосы.

— Какой бриз…

— Верни капюшон на месте, — промолвила Караф, вертясь на своей толстой каштановой горной кобыле.

— Да пусть, — возразила Мадригал. Она и свой откинула тоже, запрокинула голову назад и поймала ветер. — Мы никого не видели с тех пор, как покинули дом, и ты сама говорила, что тут почти пустынно.

— Это не значит, что пора терять осторожность.