Поцелуй Тьмы (СИ) - Железная Ирина. Страница 9

Лицо, оно показалось мне ужасно знакомым. Нет, этого не может быть. Никогда.

Внезапно, стремительная молния пронзила заключенную в оковы девушку. Раздался долгий и пронзительный крик боли. Все тело бесконечно содрогалось в наступившей агонии. А молнии все били, одна за другой. И с каждым разом крик становился более пронзительным, опустошенным. Я закрыл глаза. Вопли боли и ужаса вновь и вновь сотрясали мое сердце. Снова и снова мои перепонки раздирал крик отчаяния и вопль ужаса. И глухое потрескивание бесконечных молний. Это были адские мучения, но Смерть медлила со своей работой. Ничего не выражающими пустыми глазницами она смотрела на свою новую подопечную. Девушка смотрела ей в глаза и рвалась к ней в объятия. Душераздирающий стон пронзил все мое тело. И наступила тишина… Тело девушки все еще содрогалось в предсмертных судорогах. Опавшие крылья догорали синим пламенем. И лишь белый снег пытался успокоить и облегчить муки пленницы. С каждым дыханием, пронзающий ветер заботливо укрывал жертву неведомых краев белоснежной пыльцою прохладных снежинок.

Гладь зеркала тускнела, пока не стала отображать лишь пустоту сосущей темноты. Вновь обреталось знакомое пространство собственной спальни.

Я стоял перед зеркалом, теперь уже знакомым. Позади было зеркало с отражением Новенького. Обернувшись, я произнес:

 - От себя не убежать.

 - Что ты видел? – спросил Падший, его лицо ничего не выражало, лишь пальцы руки, твердо сжавшие стебель розы, говорили о напряжении и готовности незамедлительно принять бой.

 - Прошлое.

 - Это зеркало мне не нравится. Никогда просто так ничего не показывает. Это внушает опасения. Час близок…

 - Ты прав Граф, но я не хочу сейчас об этом задумываться.

 - Кто-нибудь объяснит мне в чем дело? – с беспокойно бегающими глазками спросил Новенький.

 - Видишь ли, это зеркало никогда не показывает ничего просто так. Оно отказалось отражать меня даже при свете дня, когда другие зеркала, переставали меня отражать только с наступлением полуночи. Но это зеркало, наша семейная реликвия, за артефакт считать нельзя, хоть и было изготовлено в 1666 году, оно обязано оберегать своего хозяина из нашего рода. Но не напрямую, а загадками видений. Иногда показывает опасность, намеки, выходы из сложных ситуаций, правильные выборы. Но это происходит весьма редко. Вот и сейчас, оно решило подвергнуть меня своей иллюзии, со скрытым смыслом.

 - Как всегда, сказало А, и промолчало про Б. Ведь если умный, то сам догадаешься, а если нет, то чего объяснять, все равно не поймешь. – Усмехнулся расслабившийся Граф.

 - История всех зеркал и отражений удивительна. Я, Граф, Андриан, ты еще не задался вопросом, почему мы все разные, и почему каждую ночь, мы встречаемся друг с другом день ото дня? В минуту смерти и рождения нового отсчета дня, соблюдая все принципы пунктуальности времени, раз за разом олицетворяя свои воплощения. Сейчас ты узнаешь, как родился я. Продолжай Андриан, а ты, приготовься к настоящей боли Новичок. Твои страдания начинаются…

 - Что ж, на чем я остановился? Ах да, я встретил Дашу. Она не доставала мне хлопот. Ей я мог полностью открыться, поделиться всеми страхами и опасениями, она никогда не осуждала. Со дня нашей встречи прошло три дня. А я все еще был голоден, но по-прежнему себя контролировал. И в тот день она рассказала мне основную причину того, почему она решила покончить с собой. Поздней октябрьской ночью мы прогуливались в совершенно пустом парке…

*       *       *

Под ногами противно хлюпала грязь, а серые вороны, пролетавшие над головой, о чем-то ожесточенно спорили в темно-серой выси небес. Резкий ветер пытался сорвать шапки с прохожих и рассказать, что скоро наступит долгая зима.

 - Даш, извини, если лезу не в свое дело, но что именно тебя подтолкнуло к шагу самоубийства? Полное отчаяние не собирается из воздуха.

 - Это долгая история, но думаю, у нас с тобой есть время. Когда мне было десять лет, из моей жизни ушла мать. Она погибла в автокатастрофе, в ночь на новый год. Я осталась с отчимом и сводным братом Игорем одиннадцати лет. Мой биологический отец погиб, когда мне было два года. Самолет, в котором он летел из командировки, потерпел крушение над Атлантическим океаном. Я осталась одна.

 - Но у тебя же остался отчим.

 - Я всю жизнь была для него обузой. Он любил лишь мою мать и своего сына. В детстве он часто меня бил. В обыденных трениях брата и сестры, спускал все наказания Игорю, меня же строго наказывая. Мать заступалась, но она не всегда была рядом. Она много работала, а у отчима график был ненормированный.

 - А бабушка по материнской линии, или дедушка?

 - Они погибли в пожаре собственного дома, еще при жизни мамы.

 - Извини. Прими мои соболезнования.

 - Ничего. Спасибо. Моя жизнь превратилась в выжженную пламенем степь. Каждый день я терпела унижения и рукоприкладство. Меня заставляли готовить, убирать, стирать. Не осталось свободного времени, я порой даже не успевала сделать уроки, но все же училась на четыре и пять. Потом, когда мне исполнилось двенадцать, моих обязанностей по дому сильно прибавилось. У меня не стало подруг. В школе со мной редко кто общался, и то только когда надо было что-то списать. Учителя меня любили, но я никогда не жаловалась. Совершенно случайно, у могилы мамы я познакомилась с Ромкой. Не скажу, что я влюбилась с первого взгляда, но он мне очень сильно понравился. На год старше меня, он со своим старшим братом каждый раз ходил на собрание Готов, и потом сам втянулся в эту культуру, и стал нашим предводителем, когда его брат женился, и ему стало не до всего этого. В общем, мы познакомились, разговорились, он проводил меня до дома, и сказал, что завтра будет ждать меня в том же месте, в тот же час. Мне повезло, и я выбралась. Редко, но раз-два в неделю мы все-таки встречались. Сначала дружба, а потом все плавно перешло в отношения. Так как мы были еще детьми, то это был первый опыт для каждого из нас. С ним было спокойно и весело, я чувствовала себя защищенной. Ему я доверяла все свои секреты и тайны. Мы могли говорить обо всем. Он называл меня Золушкой, а я его Принцем. Не замечая, мне понравился мир теней и сумрака, и я стала «своей в тусовке» местных готов. – Даша замолчала, подставляя лицо резкому ветру, которому беспощадно не нравилась ее прическа. Развивающиеся каштановые волосы метались из стороны в сторону. Надвигался ураган. Но в этом капризе природы нам обоим было тихо, спокойно, уютно…

 - Первая любовь не забывается, верно? – сказал я прислоняясь к стволу старого дуба.

 - Для меня она была единственной! – Сквозь вой ветра крикнула девочка, полы ее черного платья, подобно волосам метались из стороны в сторону. Ей было весело в этой смуте негодования природы.

Даша забралась на старые качели, подвешенные ржавыми цепями, и пыталась раскачаться на них из стороны в сторону. Я молча подошел к качелям и сел рядом с ней. Вспыхнула ослепительная молния, и раздался оглушительный треск грома. Через несколько секунд мерным шумом обрушились крупные капли дождя.

 - Даже не могу доставить себе такой простой радости, как раскачаться на качелях. – улыбнулась Даша. Она могла проходить сквозь стены, предметы, но перед лицом стихии все равны. Я сидел и смотрел, как по ее лицу стекают крупные капли прохладного осеннего дождя. Ее платье было уже мокрым до нитки, хотя я не имел возможности на простое прикосновение к ней.

Раскачивая качели, не чувствуя холода, я жмурился от проливного дождя. Ветер, поднимая в воздух собранные в кучу, опавшие листья уже мерился силой с могучими стволами деревьев.

 - При нашей первой встрече ты сказала, что у тебя сломана личная жизнь. Что между вами произошло?

 - Да как всегда, по полной глупости. Не так давно, он немного выпил, и стал приставать к одной девчонке из нашей компании. Я закатила истерику, мы сильно поругались, я дала ему пощечину, а он в ответ ударил меня по лицу. Тут нашим отношениям пришел конец. Он сразу же стал просить прощения, я его послала куда подальше, он в ответ послал меня. Вот так. Я развернулась и убежала. Он побежал за мной, но я сказала, что больше никогда не хочу его видеть. Я ушла и не вернулась. Он сейчас сильно переживает, я знаю. Наша любовь… наша ссора… он думает, что именно поэтому я покончила жизнь самоубийством. Но это не так. Зная, что он страдает, я искала повод вернуться, но гордость не позволяла самой сделать первый шаг. А он от бесконечных отказов устал унижаться. И поэтому никто не хотел идти на уступки первым.