Покахонтас - Доннел Сюзан. Страница 59

Поначалу эти обязанности казались ей выше ее сил, но ей приходилось быть на глазах у любопытных: патавомеков, следовавших за ней и ловивших каждое ее движение. Ежедневно наблюдая за сбором богатств края, мыслями она все время возвращалась к Джону Смиту.

Она потеряла его, и это было почти невыносимо, но она также страдала и оттого, что лишена была общения с тассентассами, того интереса к жизни, которое давало ей узнавание этих людей. Даже когда она не могла бывать в форте, она, по крайней мере, знала, что они там. «Я увидела другой мир, он понравился мне, и я хотела бы жить в нем, но я никогда его больше не увижу», — думала она. Иногда Покахонтас чувствовала, что знакомый ей с детства мир это не что иное, как глубокий подземный ход, в конце которого не сверкнет даже солнечный луч. Как жаль, что у нее нет ребенка. Он стал бы неразрывной связью с той, другой жизнью. Он бы постоянно возрождал чудесное время, проведенное ею у тассентассов.

Прошло несколько месяцев, и Покахонтас поняла, что сможет как-то прожить свою жизнь. Она начала находить удовольствие в разговорах с Гарри Спелманом. Она выучила новые английские слова, но все равно они объяснялись на смеси языка жестов, английского и языка паухэтанов. Время от времени она ходила на охоту, потому что теперь уже была способна сосредоточиться и выследить добычу. Да и просто прогулки вместе с Кинтом по ее новой земле доставляли ей радость. Местность здесь была более гористой, чем на юге, и ей особенно нравилось, как между скалами с шумом бежит река, образуя искрящиеся водопады и пенистые водовороты. С наступлением холодов у нее улучшился аппетит, и она поправилась, стала такой как прежде.

Однажды прохладным утром, когда с деревьев опадали последние листья, а дым из домов поднимался вверх в ясное небо, прибыл Томас Сейведж в сопровождении двух воинов Паухэтана.

Прошло почти шесть лун с тех пор, как она в последний раз говорила с ним — это было в Расавраке, — и Покахонтас впервые за долгое время почувствовала, что счастлива видеть кого-то. Посланники Паухэтана постоянно приплывали на каноэ, чтобы забрать дань, собранную с самых богатых его подданных. Они расспрашивали о здоровье Покахонтас и ее жизни, но никогда не передавали ей последних новостей и слухов. Путешествие к заливу занимало три солнца, Покахонтас находилась в самом отдаленном владении отца.

В возбуждении от встречи Покахонтас и оба юноши, Гарри и Томас, говорили все вместе, мешая английские и паухэтанские слова. Вместе с ними у костра присели Секотин и Памоуик, и Покахонтас хлопнула в ладоши, чтобы им принесли травяного питья. Потом она стала расспрашивать о своем народе. Томас по-английски сказал ей, что следующей осенью, после сбора урожая, поселок опять переберется в Веровокомоко. Метха снова вышла замуж и ждет ребенка. А Паухэтан потерял двадцать человек в схватке у Джеймстауна.

— А я думала, что отец заключил на юге мир, и там больше нет сражений, — сказала Покахонтас.

— Он постоянно воюет с англичанами, — ответил Томас.

— Англичан там больше нет, — безжизненно произнесла Покахонтас.

— Англичане и не уплывали, разве что на несколько часов.

Покахонтас решила, что чего-то не поняла, и повторила свой вопрос на языке паухэтанов.

— Последние колонисты девять месяцев назад едва дождались кораблей с англичанами, которые потерпели крушение у Бермуд. В Джеймстауне было решено погрузиться всем на суда, поднять паруса, и вернуться в Англию, — объяснил Томас. — В первую ночь они бросили якорь у острова Малберри, как раз на выходе из залива, собираясь с рассветом направиться в Атлантику. Проснувшись на следующее утро, они увидели три корабля, прорывавшиеся к ним против ветра. Это был лорд Делавэр, везущий из Лондона людей и припасы. Он повернул их назад и до сих пор находится с ними в Джеймстауне. Как повезло англичанам!

Покахонтас онемела, ощущая, как по телу прокатываются волны радости и надежды. «Так значит англичане были здесь все это время! — воскликнула она про себя. — Джон Смит мог вернуться. Может, он уже вернулся!» Ее воображение, увлекаясь, мчалось вперед. Она лишь наполовину слышала и понимала Томаса, продолжавшего рассказ.

— Делавэр, верховный правитель колонии, делает все, чтобы Джеймстаун выжил. Можешь пойти и посмотреть сама. Ты в состоянии путешествовать? Я слышал, что Делавэр и капитаны говорили о тебе. Ты известна в Англии, и губернатор хотел бы познакомиться с тобой.

Покахонтас покачала головой, говоря «нет». Она должна была задать один вопрос:

— Вернулся кто-нибудь из первых капитанов? Ньюпорт или Смит?

— Ньюпорт вернулся, а Смит — нет.

Ничего, сказала она себе. Она научилась спокойно встречать плохие вести и сосредоточиваться на том, что могло как-то помочь ей. Достаточно и того, что англичане здесь, и Смит может вернуться в любое время. Она сжала руки в безотчетном жесте надежды.

Английские юноши продолжали болтать между собой. Они решили, что, когда Томас вернется в Джеймстаун, Гарри Спелман пойдет с ним. Томас сказал, что предпочитает жить у паухэтанов, но ему нравится время от времени навещать колонистов. Он спросил Покахонтас, не собирается ли она снова перебраться к отцу. Она промолчала, и ему пришлось повторить вопрос.

Покахонтас вздрогнула, потом мгновение раздумывала, глядя на бесстрастное лицо Секотина, сидевшего рядом с ней.

— Мне нравится жить в этом племени. Оно мирное. Может быть, я вернусь потом.

«Пока отец не разрешает мне посещать Джеймстаун, — подумала она, — лучше я останусь здесь, подальше от раздоров. Я не смогу выдержать постоянные нападения и ужасный нажим отца на тассентассов. В один прекрасный день он, возможно, успокоится, прекратит свои набеги и позволит мне снова увидеться с ними. Тогда я вернусь в Веровокомоко, а к тому времени, может, и Джон Смит уже будет в Джеймстауне». Она обхватила себя руками, пытаясь скрыть свое настроение.

Сезоны сменяли один другой. Ее страдания отступили, лишь иногда вдруг возникала внезапная боль. Покахонтас тихо жила среди патавомеков, хотя и согласилась на все отличия, которых заслуживала любимая дочь всемогущего Паухэтана. Отец довольно часто присылал к ней познакомиться то одного, то другого возможного мужа, но после коротких ухаживаний она по-доброму, но твердо отказывала воинам. Отец не настаивал, потому что по-прежнему считался с ее потерей мужа и ребенка. Со своей стороны, она узнавала, не переменил ли отец своего решения относительно посещений форта. Он оставался непреклонен.

Вернулся на север Гарри Спелман. Он сказал, что привык к жизни среди дикарей, но станет навещать Джеймстаун и приносить оттуда новости. Через него Покахонтас могла следить за успехами колонии и деятельностью нового губернатора.

Делавэр оказался жестким управляющим. Он заставлял людей работать по шесть часов в день в две смены, что было в новинку. Они жаловались на тяжелый труд, но общественные здания были быстро выстроены заново или восстановлены. По воскресеньям в церкви служили торжественную службу, сама же она во всякое время года была украшена полевыми цветами. Во время службы Делавэр восседал впереди всех на стуле, богато убранном бархатом, у ног его лежала красная бархатная же подушечка для коленопреклонений. После он возвращался на свой корабль, носящий имя «Делавэр», и развлекал немногих, приглашенных к нему счастливчиков.

Покахонтас очень удивилась тому, что Делавэр упразднил совместное возделывание земли и дал каждому человеку участок для обработки. Паухэтаны всегда работали вместе, в согласии, и сообща пользовались плодами урожая. А что будет, если каждый станет работать только для себя? Это было еще одно непонятное новшество тассентассов.

Некоторые новости беспокоили ее. Гарри услышал, как капитаны обсуждали возможность похищения детей Паухэтана и отправки их в Англию, если великий вождь не прекратит воевать с фортом. До нее также дошло, что двадцать англичан овладели двадцатью девушками ее тетки — вождя племени, и она приказала убить их прямо в постелях. Тассентассы отомстили, спалив ее деревню и основав на месте пожарища свой поселок, который назвали Бермуда-хандрид. Покахонтас вздохнула про себя. Неужели война никогда не кончится?