Покахонтас - Доннел Сюзан. Страница 61

Гнев, словно удар, пронзил Покахонтас. Глаза ее засверкали и сузились. Она обрушила на стол удар кулаков. И резко выкрикнула на языке паухэтанов:

— Вы сделали меня пленницей... заложницей!

Удивленный Эргалл резко откинулся назад. Перед ним было совсем не то нежное создание, о котором ему рассказывали.

— Пожалуйста, не расстраивайтесь, — попросил он. — Никто не причинит вам вреда. Вам будут оказываться все почести.

На мгновение Покахонтас потеряла дар речи. Она встала и принялась ходить по каюте. Как посмели они похитить ее, дочь самого могущественного в мире человека? Надо выбраться с этого корабля. Она должна передать Пасптанзе послание. Он пошлет воинов, и они немедленно освободят ее. Она быстро метнулась к двери, но Эргалл одним прыжком опередил ее и оторвал ее руки от задвижки. Молниеносным ударом Покахонтас нанесла ему удар по шее. Эргалл оттащил ее от двери и крепко держал, пока она пыталась высвободиться.

— Ты все-таки дикое создание, — сказал он ей на ухо. Ей чуть не сделалось дурно от исходившего от него запаха. Она обмякла, но Эргалл поддержал ее. — Ты прелестна. Ты не должна бояться, никто тебя не тронет.

Он положил ладонь на ее гладкие, черные волосы и задержал ее там. Это очень походило на ласку. Потом он отпустил ее.

Покахонтас встала перед ним, прижав руки к бокам, и сказала на своем плохом английском:

— Я не боюсь тебя. Я только хочу поговорить с вождем Пасптанзе.

— Боюсь, принцесса, что из этого не выйдет ничего хорошего. Именно он помог нам заполучить вас.

Покахонтас пошатнулась, будто ее ударили. Пасптанзе, добрый и верный вождь, предал ее! Она не верила своим ушам. Потом она припомнила предыдущий вечер, долгий разговор двух мужчин. Так вот что они тогда обсуждали. От гнева все ее тело начало содрогаться. Знали ли об этом ее братья? Ведь они должны были смотреть за ней. Они тоже оказались бесчестными? Или они ушли с молодыми воинами на север, ничего не зная о ее похищении? Эргалл вежливо ждал. Потом поклонился и сказал:

— Могу я показать вам, где вы будете спать? Завтра мы отплываем в Джеймстаун.

Во рту у нее пересохло, голос пресекался от злости.

— А как же моя одежда и собака? — спросила она.

— Они уже направляются в форт с Гарри Спелманом.

Они предусмотрели все. План был, несомненно подготовлен тщательно.

Эргалл ударил деревянным молотком в медный гонг. Тут же появился матрос. Он, должно быть, стоял на страже у дверей каюты.

Капитан сказал:

— Проводи принцессу Покахонтас в другую каюту. Она будет в ее распоряжении на все время, пока она будет с нами.

Покахонтас прошла следом за матросом в соседнюю каюту, глаза ее горели гневом. Она оглядела свое маленькое узилище и крепко обхватила себя руками — вся ее ненависть к резким запахам, идущим от этих людей и их корабля, вернулась к ней с прежней силой. Как она вынесет эту неволю? Презренные трусы, все они — и ее люди, и эти грязные. Силой заперли ее, женщину, занимающую самое высокое положение.

Она осмотрела койку, на которой, предполагалось, будет спать. Койка кишела клопами, поэтому Покахонтас стащила простыни и вышвырнула их в иллюминатор. Пока ей не дадут ее вещей, она будет спать на деревянном полу. Раздался стук в дверь.

На пороге появился матрос с приятным лицом и сказал:

— Капитан хотел бы узнать, не присоединитесь ли вы к нему за ужином.

Она ответила коротким «нет». Матрос ушел, но вскоре вернулся с миской чего-то, что выглядело несъедобным, и поставил ее на маленький деревянный столик под иллюминатором. Стол, стул и сундук занимали почти все небольшое пространство. Все еще пребывая в гневе, Покахонтас, тем не менее, заинтересовалась обстановкой. Она давно уже не видела мебели тассентассов.

Она понюхала еду и сразу же позвала матроса, чтобы он унес ее. Потом села на пол и прислонилась к деревянной переборке, разделявшей каюты. Чутким ухом она слышала, что в капитанской каюте разговаривают, но была слишком разозленной и усталой, чтобы сосредоточиться на английских словах. Прошедший день вымотал ее. Позже, когда стемнело, снова постучал матрос и внес зажженную свечу, поставил ее на стол и удалился. Покахонтас поднялась, подошла к столу и яростно задула ее.

Глава 20

На борту «Пейшнс», 14 апреля 1613 года

Покахонтас проснулась на рассвете. Ей удалось лишь урывками поспать на твердом полу. И она не могла отвлечься от корабельных запахов.

Прибыл завтрак, и снова она отослала его назад, но матрос почти сразу же вернулся, принеся сушеных фруктов. Не из запасов ли Пасптанзе? — подумала она. Эта мысль заставила ее оттолкнуть тарелку.

Она чувствовала себя униженной. Ее опекают как зайчонка, которого должны обменять. А еще она чувствовала себя беспомощной. Настроение ее менялось от гнева к унынию и обратно, но страха не было. Она быстро прочла утреннюю молитву Ахонэ и богу неба, а богу зла Океусу — не стала. Сейчас на нем сосредоточилось ее негодование, потому что его она считала ответственным за то, что с ней случилось. Она чувствовала, что уже ничто худшее не может произойти с ней, разве что пытки и смерть. Проклятый бог зла проник в ее жизнь и разрушил ее несмотря на все ее молитвы и жертвы. Если бы жрецы узнали, что она думает об Океусе, они осудили бы ее, возможно даже принесли в жертву. Потому что жрецы получают свою власть от бога зла и поклоняются ему, как никому другому. Нет, она будет молиться только богу неба и Ахонэ, богине рек.

Корабль заскрипел, застонал, и Покахонтас услышала топот бегущих ног. Несмотря на переполнявшие ее чувства, ей стало любопытно, что происходит на корабле. Она услышала незнакомый ей хлопающий звук и подумала, что, должно быть, они разворачивают свои огромные белые полотнища, чтобы поймать ветер. Потом судно начало мягко покачиваться из стороны в сторону. Ее даже охватило легкое волнение ожидания, и она выглянула в иллюминатор и увидела быстро удалявшийся берег реки. Покахонтас находилась так высоко, словно сидела на вершине дерева. Ей подумалось, что, пожалуй, никто из ее народа никогда не передвигался так быстро и на такой высоте. Она даже чуть поежилась от охватившего ее волнения.

Спустя долгое время пришел матрос и спросил, не хочет ли она выйти на палубу, чтобы подышать свежим воздухом. И она провела весь день, прильнув к перилам. Нежный ветерок трепал ее волосы, а солнце потихоньку растапливало гнев. Было тепло, и путешествие по реке Потомак оказалось приятным. К ночи Эргалл приказал бросить якорь, не входя в непредсказуемые воды залива. К тому времени, как Покахонтас разделила с капитаном Эргаллом и двумя его офицерами трапезу в капитанской каюте, ее настроение значительно улучшилось. Она нашла вполне удовлетворительными вежливые манеры Эргалла и его готовность отвечать на ее многочисленные вопросы. Время тянулось, и она почти забыла, что является пленницей. За день она пришла к решению, что сердится не на тассентассов, а только на свой народ. Тассентассы используют ее, чтобы прекратить сражения и установить мир, в то время как Пасптанзе предал ее. По какой причине, она не могла постичь.

Вернувшись в каюту, Покахонтас напомнила себе, как всегда хотела встречаться с англичанами. Как потратила много-много лун, чтобы убедить отца отпустить ее в форт. Конечно, она сама никогда не согласилась бы на такое похищение, чтобы увидеться с людьми, которыми восхищалась, но раз уж выбора у нее нет, она возблагодарит богов, что может немного побыть с тассентассами. «Я уверена, что когда отец освободит меня, он навсегда запретит мне встречаться с ними».

В соседней каюте послышались голоса мужчин, наслаждавшихся вином и табаком. До этого она не обращала на голоса внимания, ей было трудно понимать чужой язык, не видя выражения лиц, но внезапно она услышала, как несколько раз упомянули имя ее отца.

— Паухэтан может и не прекратить войну из-за того, что его дочь у нас, но он хотя бы поймет, насколько мы сильны. У нас большие планы основать поселения на две сотни миль — к северу и к югу от форта.