Против силы ветра (ЛП) - Альварес Виктория. Страница 69

— Мне до сих пор не верится, что Лайнел добился своего, — прошептал Оливер. — Я встретил его выходя в сад и помню, что он был готов на все, но… не предполагал, что мисс Стирлинг окажется столь наивной.

— Ты и правда считаешь ее наивной? — спросила Оливера Вероника, глядя на него изогнув бровь. — Что в этом деле она — несчастная голубка, соблазненная Дон Жуаном?

— Что ты имеешь ввиду? Мы знаем, что она никогда тебе не нравилась, но…

— И никогда не понравится, не смотря на то, что их отношения никуда не приведут, и вскоре нам не придется терпеть ее присутствие. Для нее Лайнел всего лишь очередная игрушка, но, боюсь, он абсолютно не способен это понять.

— Ты так говоришь, будто мисс Стирлинг с самого начала все запланировала, — скептически заметил профессор. — Тебе кажется таким странным вероятность того, что женщина может полюбить Лайнела?

— Нет, — нехотя признала Вероника, — но не эта конкретная женщина.

Беседуя таким образом, они пересекли фойе и потихоньку направились к лестнице, ведущей в сад. Повсюду, по-прежнему, сновали полицейские. По правую сторону, рядом с разбитым вдребезги окном бального зала, Арчер отвечал на вопросы следователей и выглядел так, словно не спал целую неделю. Гель давно перестал удерживать волосы в порядке и падающие на глаза темные пряди делали его почти на десять лет моложе. Леди Лилиан нигде не было видно, но, судя по словам Оливера, она всю ночь провела в комнате матери в сопровождении двух горничных и лакея, приставленного к дверям из соображений безопасности. Александр и Вероника были так озабочены происходящим вокруг, что даже не задумались, с чего это вдруг Оливер так заинтересован в этих двух дамах.

— Чего я не понимаю, — сказал профессор, пока они не спеша шли по дубовой аллее, — так это того, почему вдруг моряки с «Персефоны» разозлились настолько, что появились в отеле. Я был уверен, что мы их успокоили, вернув часы Делорме. Что им еще от нас надо?

— Чтобы мы как можно быстрее убрались в Оксфорд? — предположила его племянница. — Чтобы мы оставили их в покое и они могли спокойно продолжить гнить на дне Миссисипи до окончания времен?

— Не может быть, что дело только в этом, Вероника. Мы не представляем никакой угрозы для экипажа. В отличии от Ривза, мы не обыскивали судно, не беспокоили их никоим образом. И тем более этого не делали несчастные граф Бервикский и леди Холлвард-Фрейзер, которых постигла столь печальная участь. Начинаю задаваться вопросом, не рассказать ли обо всем полиции, — и, заметив ошарашенный взгляд Вероники, добавил: — Я знаю, что они нам не поверят, но, по крайней мере, наша совесть будет чиста. Мысль о том, что именно на нас лежит ответственность за…

— Если это тебе послужит утешением, Александр, то я совершенно уверен, что мы тут не при чем, — прошептал Оливер таким странным голосом, что Куиллсы повернулись и посмотрели на него.

Когда Александр проследил за направлением его взгляда, то точно так же застыл на месте, а Вероника тихонько вскрикнула. Они еще не дошли до ворот, но набережная уже отлично просматривалась, а блестящая поверхность Миссисипи проглядывала меж деревенских домишек. Почти все жители высыпали на улицу, создавая шумный бурлящий поток прямо перед постоялым двором Гарландов, и пристально смотрели на деревянный причал.

Только на этот раз там не было ни одного парохода. Заинтригованные все больше, троица англичан уставились на конец мачты, угрожающе склонившейся в пятидесяти метрах от поверхности реки. С обрывков такелажа стекала вода, ростра смотрела в небо, будто изголодавшийся кайман. Пока в отеле царил хаос, «Персефона» снова явилась из речных глубин, словно какой-то чернокнижник вокресил ее из подводной могилы.

Кроме того, бриг не стоял у причала, а потихоньку плыл по течению. Лишь через несколько секунд Александр понял почему: к сгнившему остову была прикреплена дюжина крепких веревок, которые, в свою очередь, присоединялись к трем пароходам, тянувшим «Персефону» в сторону дельты Миссисипи, чтобы окончательно вытащить судно на поверхность.

— Святые угодники, что все это значит? — выговорил, наконец, профессор. Он в прострации дошел до самого причала, Вероника и Оливер следовали за ним с широко раскрытыми от удивления глазами. — Кто же посмел сотворить нечто подобное?

— Тот, кому нет дела до того, что произошло с Ривзом, — отозвался Оливер, — или же тот, кто просто напросто не верит в проклятия. Теперь понимаю, почему случилось то, что случилось.

Вероника первой обрела достаточно душевного равновесия, чтобы почти бегом преодолеть оставшееся до постоялого двора расстояние и, расталкивая зевак, подойти к самому берегу. Там она застыла с открытым ртом, завороженная чудовищным зрелищем. Что-то в полуистлевшем бриге напоминало огромного обессилевшего агонизирующего кита, выброшенного на берег.

Вот только это создание не агонизировало. Оно было мертво. За годы, проведенные на речном дне, корпус «Персефоны» покрылся такой толстой коростой из глины и водных растений, что, казалось, это уже невозможно счистить. Давным-давно корабль перестал быть произведением рук человека, превратившись в труп. Его смерть дала жизнь сотням поселившимся на нем крошечных существ.

— Вот теперь мы действительно попали в переплет, — буркнула Вероника. Она повернулась к крыльцу Гарландов и, увидев там не менее удивленных хозяев гостиницы, обратилась к главе семьи: — Гарланд, что тут происходит? — она подошла поближе, — какой идиот посмел достать со дна «Персефону» среди ночи?

— Я знаю не больше вашего, мисс Куиллс. Я вас уверяю, что все мы выбиты из колеи. Вы себе представить не можете какие у нас были лица, когда мы все это увидели…

— Но вы должны знать кто стоит за этим. Я не верю, что никто ни о чем не подозревал! Почти все дома стоят у самого берега!

— После того, что случилось в отеле, в Ванделёре всю ночь никто не спал, — попытался оправдаться Гарланд. — Мы собрались у ограды, чтобы выяснить, что же там происходит и почему из Нового Орлеана понаехало столько полиции. Да, действительно, мы слышали шум двигателей пароходов, но думали, что это те, которые шли из города. Никому из нас и в голову не могло прийти, что кто-то мог совершить нечто подобное, пока, вернувшись в деревню на рассвете, не увидели этот кошмар.

— Это не мог быть кто-то из Ванделёра, — произнес стоявший рядом с Гарландом мужчина. Приглядевшись, Вероника узнала Хэдли. — Никто не посмел бы такое сотворить. Я уверен, что тот, кто это сделал, не может быть даже из Луизианы.

— Почему вы так в этом уверены, мистер Хэдли? — спросил подоспевший Александр. — Вам удалось что-то выяснить?

— Нет, сэр, но вы можете это выяснить, если хотите. Вон тот джентльмен, — он показал рукой в сторону той части берега, где находилась лачуга Ривза, — должно быть, один из них, так как все это время он только и делает, что отдает приказы людям на пароходах.

Александр повернулся в указанном Хэдли направлении. У самой кромки воды стоял приземистый мужчина, наблюдавший за тем, как пароходы медленно буксировали «Персефону». В зубах у него была сигарета, голову прикрывала белая панама.

Профессор немедленно направился нему. Он чувствовал, что взгляды всех жителей Ванделёра молча следовали за ним. Взглянув на «Персефону», Александр увидел, что вода настолько разъела древесину, что не хватало целых кусков обшивки, в том числе и части названия судна. От него осталось лишь несколько больших белых букв: «ПЕРС». Ростры тоже не было, но Александр обратил внимание, что подставка, на которой она когда-то держалась, была не настолько подпорчена, как все остальное. Срез был слишком ровным и чистым, вряд именно река сорвала ростру оттуда. Но сейчас перед Куиллсом стояла более актуальная задача, требующая немедленного разрешения.

— Добрый день, — поздоровался он с мужчиной в панаме, повернувшемуся к нему с недовольным выражением лица. — Это вы несете ответственность за буксировку?