Вот они какие (Повести и рассказы) - Лихачева Зинаида Алексеевна. Страница 3

Это было самое уязвимое место. Тобик был ничей. Он недавно появился в этих краях с простреленной лапой и, облюбовав себе этот дом, решил стать сторожем. Целыми ночами он лаял неизвестно на кого, а утром и вечером поджидал хозяйку дома, зная, что она даст ему поесть. Когда женщина выносила на помойку ведра, он ковылял за ней и разгонял всех беспризорных собак. Машку, очевидно, Тобик ненавидел за то, что к ней в хлев относили ведра с чем-то вкусным, и он считал, что Машка живет за его счет.

Тобик подошел к почтительно развесившему уши Норду. Польщенный вниманием такого большого пса, Норд заюлил перед ним и шлепнулся на спину. Тобик неодобрительно посмотрел на щенка и отправился под крыльцо. Норд за ним. С этого дня Тобик стал учителем Норда. Он, вероятно, рассказывал щенку о своей бродяжьей жизни. О том, какая дружная была у них стая, как они повадились ночью ходить к складам за мороженым морзверем, как складские сторожа почти всех перестреляли. Уцелевшие собаки ушли куда глаза глядят, а он, Тобик, с простреленной лапой пока остался здесь.

Наслушавшись Тобика, Норд вообразил себя самым замечательным животным на свете. Как всякий щенок, он считал себя вполне взрослым псом. Его независимый вид и развязные манеры вызвали неодобрительные замечания хозяйки. Она уверяла, что Норд с возрастом страшно глупеет.

Убежденность щенка в неотразимости своей персоны поддерживалась еще и тем, что люди, — а с приближением весны их появилось на промысле очень много, — всячески старались обратить на себя его внимание. Они свистели, хлопали себя по ногам, глупо приседали и причмокивали, подзывая щенка. Но Норд знал — это чужие и, несмотря на их заискивание, при малейшей попытке познакомиться с ним поближе гордо удалялся под крыльцо.

Только чайки ни в грош не ставили его важность и своими насмешками выводили щенка из себя. Норд был поражен невиданными, пронзительно кричащими белыми птицами. В страшном возбуждении он носился по берегу, тявкая, припадая на все четыре лапы и прижимаясь головой к земле.

— Ай, ай, ай! — дразнились чайки, когда щенок в изнеможении валился на землю. — Поймай нас! Поймай! Ну, полай, еще полай! Ай, ай, ай, ай!

Норд нервно с визгом зевал и бежал жаловаться Тобику или Машке.

С Машкой Норд познакомился недавно и глубоко уважал ее за отчаянные драки с Тобиком. Машка категорически отказалась жить в надоевшем за долгую зиму хлеву и облюбовала уютный уголок под крыльцом, который Тобик считал своей собственностью. В результате драк, сопровождавшихся визгом, лаем и хрюканьем, Тобик вылетал из-под крыльца в самом взъерошенном виде, оставляя спорное место за озверелой свиньей. Только Норду Машка позволяла приходить к ней под крыльцо в гости. Норд ей понравился с момента их знакомства, когда она в первый раз вышла из своего хлева и, деловито ковырнув пятачком землю, удовлетворенно хрюкнула — отмякла!

С крыльца, как всегда второпях, скатился Норд. Увидев Машку, он растерянно сел. Машка подошла к щенку и бесцеремонно ткнула его в бок розовым, грязным пятачком. Наверно, она приняла толстого щенка за поросенка. Норд восторженно взвизгнул и начал носиться кругами около свиньи. Поглядев на щенка, Машка укоризненно хрюкнула и, покопав носом, улеглась боком в вырытую ямку. Запыхавшийся Норд тоже разгреб носом ямку и улегся за спиной у свиньи. С этого дня началась неразлучная дружба. Мучимый ревностью, Тобик возмущенно лаял на Машку, стараясь отогнать ее от Норда. Задерживая щенка, когда тот бежал к свинье, он, как видно, пытался растолковать ему предосудительность дружбы со свиньей.

Случай, который мог кончиться печально, доказал Норду правоту предостережений Тобика.

Недалеко была маленькая лагуна, наполнявшаяся водой только во время приливов. С отливом обнажалось черное вязкое дно. Машка любила забираться в эту грязь и часами барахталась в черном иле.

Как-то днем Тобик с отчаянным лаем вломился в кухню и, увидев хозяйку, с визгом бросился на улицу. Он оборачивался на бегу, возвращался и всячески старался дать понять, что где-то что-то случилось. Хозяйка пошла за Тобиком. У лагуны она увидела такую картину: недалеко от берега, по уши в грязи, хрюкала довольная Машка, а рядом с ней по горло в иле сидел щенок. Увидев хозяйку, Норд тоненько взвыл и, сделав попытку повернуться, чуть не ушел с головой в жирную черную грязь. Тобик метался по берегу. Было ясно, что эту увеселительную прогулку организовала Машка. Тобик, судя по его грязным лапам, пытался спасти Норда, но испугался вязкого дна и помчался за помощью к человеку. Вытащенному щенку тут же пришлось устроить баню. Вымытый, он долго не мог успокоиться и с визгом жаловался Тобику. С тех пор Норд никогда не увязывался за Машкой в ее грязелечебницу, предпочитая терпеливо поджидать ее на берегу, или бежал в собачий клуб.

Собачий клуб на большой помойке был местом постоянных собачьих драк. Кроме собак, живших на промысле, сюда приходили бродячие и, вероятно только ради удовольствия подраться, прибегали собаки из поселка Наяхан. В большинстве это были ездовые собаки, добросовестно работавшие всю зиму, о чем красноречиво свидетельствовала вытертая лямками упряжек шерсть. Там, наблюдая очередную схватку, Норд учился искусству драки. Подражая взрослым, он в сторонке наскакивал на воображаемого врага с грозным рычаньем. Рычанье вскоре переходило в восторженный визг, а боевые позы сменялись бестолковым кувырканьем. Ему не терпелось подраться по-настоящему. Постепенно осмелев, он начал влезать в самую гущу дерущихся, путался у них под ногами и даже кусался. Но напрасно, взрослые собаки его просто не замечали.

Но вот однажды на помойке появился рослый восьмимесячный щенок овчарки. Он носил знаменитую кличку Джульбарс. Долговязый и церемонный Джульбарс всем своим видом показывал, что его присутствие в этой странной, по-весеннему облинявшей компании — случайность. Выпятив грудь и грозно взъерошив на спине шерсть, Норд подскочил к Джульбарсу. Тот высокомерно посмотрел на него сверху вниз и, подняв верхнюю губу, насмешливо блеснул зубами. Этого Норд перенести не смог. Всей тяжестью он налетел на Джульбарса. От толчка тот покачнулся. Это придало Норду уверенность, и он заплясал вокруг врага, выбирая удобное положение для нападения. Но Джульбарс был старше и ловчее. Не теряя времени, он схватил Норда за загривок и так тряхнул, что тот, завизжав от неожиданности и злости, пустился наутек. Пожалуй, это бегство с поля боя было единственным в жизни Норда.

Впоследствии, когда он стал взрослым, он без страха вступал в драку с целой собачьей стаей.

Норд очень любил ходить с хозяйкой в магазин. Там он приводил в восторг продавцов и покупателей. Когда ему предлагали какое-нибудь лакомство, он вопрошающе смотрел на хозяйку. Хозяйка с отвращением говорила:

— Фу, Нордик, фашист ел.

И Нордик с деланным безразличием садился спиной к угощению. Только слюна, которую он не мог удержать, выдавала глубину его переживаний.

Из магазина он тащил покупки домой и, прибегая раньше хозяйки, дожидался ее у дверей. Однажды с ним произошел забавный случай. Хозяйка дала ему нести сверток со сливочным маслом. Как всегда, не дожидаясь ее, Норд деловито направился домой. Дорога шла мимо большой помойки. Тут Норда увидели наяханские собаки и направились к нему с видом, не вызывающим сомнений относительно их намерения. Норд остановился. Что делать? Бросить масло и принять бой? Но тогда наверняка кто-нибудь воспользуется случаем и похитит масло. Убежать? Нет, Норд не мог этого сделать. Решение пришло быстро. Развернув лапами сверток и проглотив содержимое, Норд бросился в бой. Драка продолжалась, пока прибежавшая хозяйка не выволокла Норда из общей свалки.

Хозяйка поняла мотивы, побудившие Норда съесть доверенное ему масло, и только с сожалением смотрела, как ветер катил по дороге промасленную бумагу. За ней помчалась какая-то собака, и бумага исчезла в ее пасти.