Спасти СССР. Манифестация (СИ) - Королюк Михаил "Oxygen". Страница 7
"Что-то я себя загоняю... Прямо "и вечный бой, покой нам только снится". За зиму ни разу в Павловск не выбрался", - посокрушался я, - "как бы с Томкой вдвоем, да на финских санях порассекать?"
И я невольно покривился, вспомнив, как изворачивался вчера перед ней, объясняя, почему мы не встретимся ни вечером, ни завтра.
Ложь, мелкая регулярная ложь наглым непрошенным гостем вторглась в мою жизнь. Я врал тем, кто мне верит. Я врал той, что любит. Это было унизительно, и порой я себя презирал. И еще этот липкий страх разоблачения... Я даже не знаю, что буду делать, когда вся эта ложь поползет наружу.
"Нет, точно, надо будет нам выбраться за город, пока снег еще лежит", - пообещал я сам себе, отгоняя подальше мрачные предчувствия, а потом, пока не забыл, сделал себе в памяти еще одну пометку: - "Залезть в классный журнал и узнать адрес Мелкой. А то два дня ее в школе нет... Заболела, наверное, а я даже не знаю куда идти, чтоб проведать".
Как-то так само собой сложилось, что я стал приглядывать за этой девочкой. Это не было повседневной заботливой опекой. Скорее, я взял за правило контролировать ее издали. Мы не часто разговаривали и почти никогда - один на один. Зато научились обмениваться взглядами и понимать их значение.
Я чувствовал, что нравлюсь Мелкой. Но она не пыталась вклиниться в мои отношения с Томой, и я был ей за это глубоко благодарен.
Она, в свою очередь, знала, что я приглядываю за ней, и молчаливо признала за мной такое право. В том с ее стороны не было какой-то расчетливой корысти, лишь греющее душу доверие. Странно, но оно порой возвышало меня в собственных глазах больше, чем все письма Андропову вместе взятые.
Я отвернулся от иллюминатора, прикрыл веки и еще раз мысленно пробежался по своему графику:
"Пять часов между прилетом и обратным вылетом. Час на регистрацию, два часа дороги... В самый притык получается!"
Успокаивало меня лишь то, что в потайном кармане куртки, рядом с письмами на итальянском, лежало два запасных билета на более поздние рейсы.
Нет и еще три года не будет в Ленинграде итальянского консульства, поэтому мне приходилось устраивать эту эскападу на выезде, к тому же - с неясными шансами на успех. Но другого плана у меня сейчас просто нет, поэтому буду играть этот политический карамболь.
Самолет качнуло, началась рулежка. Взгляд мой бездумно скользил по уплывающим назад елям, изредка цепляясь за белые полоски березовых стволов, а мысли, словно то воронье, все кружили, и кружили над одним и тем же местом:
"Ничего личного, так надо. В тот раз было Иоанном-Павлом II больше, в этот раз будет меньше. Шальной джокер, что история дружелюбно подкинула Бжезинскому - символ и флаг раздуваемого им в Польше пожара, ну зачем он ему? Пусть будет по-честному, без этих поддавков и подарков. Афганистан, не совсем адекватный Брежнев, "польский папа", корейский "Боинг", Чернобыль... Я пересдам карты заново, тогда и посмотрим, чья возьмет".
Тонкий свист турбины наполнил салон, пробирая до самых костей - пилот, удерживая тормоза, вывел движки на взлетный режим. Самолет застыл, чуть подрагивая, словно кошка перед прыжком. Потом меня вжало в кресло, а свист вдруг обрел необыкновенную глубину и силу, превратившись в рев неведомого зверя. Мелькнуло своими гигантскими перевернутыми "стаканами" здание "Пулково", и мы оторвались от бетонной полосы - легко и мощно. Сразу пошел крутой набор высоты, и "ТУ" воткнулся в облака. В салоне резко потемнело, мелко затрясло, и заложило уши.
"Папабили - какое забавное слово..." - подумал я, отворачиваясь от окна.
Череда пап семьдесят восьмого года, двое похорон и две интронизации, закулисная борьба мощных ватиканских группировок - вот точка приложения моих сегодняшних усилий.
Смерть Павла VI от инфаркта в августе этого года в моей истории никого не удивила - понтифику было за восемьдесят. А вот скоропостижная кончина его сравнительно молодого преемника, Иоанна-Павла I, произошедшая при подозрительных обстоятельствах почти сразу после интронизации, породила вал версий, что будоражат умы и десятилетиями позже.
Участники последнего, октябрьского конклава оказались расколоты на сторонников двух претендентов - лидера консерваторов Джузеппе Сири, архиепископа Генуи, и более либерального Джованни Бенелли, архиепископа Флоренции. Кандидатура первого набрала большинство, но кардинал по личным соображениям опять (уже в третий раз!) отказался от папской тиары. Тогда и сошлись на подвернувшемся под руку поляке Войтыле, который оказался компромиссным решением для конкурирующих группировок.
"Какая тонкая, неочевидная историческая цепочка!" - удивился я, исследовав ситуацию, - "а где тонко - там и рвется. Тут можно поработать".
Сегодня я попробую отодвинуть смерть Павла VI хотя бы на несколько месяцев. Глядишь, и не появится Иоанн-Павел I, а там уже, после такого сдвига истории, у Войтылы не будет ни одного шанса... Не то, чтобы это само по себе сняло польский кризис, но вот облегчить его течение может. Такими шансами в моем положении пренебрегать нельзя.
Получится или нет - не знаю. В определенном смысле, это будет натурный исторический эксперимент. Случайно ли инфаркт настиг Павла VI вскоре после похищения и убийства виднейшего итальянского политика Альдо Моро? Они ведь дружили более сорока лет, с довоенной поры, когда будущий папа был капелланом Федерации католических студентов, а Альдо Моро - ее молодым руководителем. После похищения политика "красными бригадами" Павел VI неоднократно предлагал себя на обмен, а после убийства - лично провел последнюю свою заупокойную мессу. Протянет ли его сердце хотя бы несколько дополнительных месяцев, если убрать этот стресс?
Я собирался проверить это на практике. Осталось исполнить задуманное - донести конверты до получателей - генерала Джулио Грассини в SISDe* и, копией, до надзирающего за ним Франко Евангелисти. Этого должно хватить. Они будут землю рыть хотя бы из чувства политического самосохранения.
(*Il Servizio per le informazioni e la sicurezza democratica (S.I.S.De.), служба информации и демократических гарантий - служба внутренней безопасности Италии).
Конечно, утечки неизбежны - латиняне болтливы, как ветреные девицы. Без сомнения, о письмах из Москвы очень быстро узнает ЦРУ, вероятно - уже на предстоящей неделе. Соседи по континенту традиционно просвечивают Рим своими спецслужбами, а, значит, к концу месяца в курсе будут и Лондон, и Стокгольм, и Бонн... Да и Берлин, пожалуй, тоже.
А масонскую ложу "Пропаганда-2" можно вообще считать почти официальным адресатом - оба министра-получателя являются ее членами. Конечно, от масонов там осталось только название: так-то это удобная, почти клубная форма прикрытия вполне традиционной специальной и полулегальной политической деятельности вокруг интересов влиятельных групп. Таких в Италии много, поэтому знать будут все.
Следовательно, о "московском следе" дней через десять услышат и на Лубянке.
"Как быстро они придут к очевидному выводу? Уверен, с утечкой по Хальку КГБ уже разобрался. И тут парный случай, в Италии... Я даже знаю, какой следующий вопрос задаст мне Юрий Владимирович", - и я мысленно поморщился, - "остается надеяться, что оно того стоит. Да и, все равно, шила в мешке долго не утаишь..."
Мы вынырнули из серой мглы. Салон залило ярким, неожиданно теплым солнечным светом. Я задернул матерчатую шторку и опять озабоченно нахмурился. Озадачил меня вчера Юрий Владимирович, ох и озадачил. Совсем не такого вопроса я ожидал от второго сеанса связи.
"Что для вас "советский человек""?
Умен Андропов: мягко вытягивает меня на разговоры "за жизнь". Простой вопрос, предлагающий широкий выбор вариантов для отвечающего, позволяет завязать диалог с обстоятельным развертыванием понятий. Мда... А используемая мною личная семантика обязательно многое расскажет специалистам.