Штурмовые ветеринары (СИ) - Чеботарёв Ярослав Геннадьевич. Страница 35

— Ты первый, — предложил мне Тоха. — С меня прошлого раза хватит, как в меня тёлка жидким пукнула.

— Бывает, — философски заметил Лёня. — Работа у нас такая, ничего не поделаешь. Вот мне Борис Александрович, мой научник, рассказывал. Приехал раз он в качестве консультанта в одну агрофирму. У них там были проблемы с осеменением и прохолостами. Дело летом было и коровы стояли на выпасе, на летних лагерях. Ну, вот он приехал на летник, переоделся в рабочку и пошел ректально яичники у коров проверять. Стоит и слышит, как за спиной, неподалеку, доярка сыну-подростку говорит: «Учись, дурак, в город поедешь в институт поступать. А иначе будешь вон как этот дед, до старости коровам хвосты крутить, да рукой в жопу лазить!». Мой шеф стоит и думает: «Уж сколько лет я учился-учился, доктор наук, профессор, а все равно не помогло…»

— Прямо как в анекдоте про сантехника, — усмехнулся Тоха. — Учись, студент, а не то так и будешь всю жизнь ключи подавать.

— Смысл другой, но да, чем-то похоже, — возразил я. — Дай мне аппарат, нужно же учиться все-таки.

Делать УЗИ было довольно сложно. В отличие от мелких животных, где можно было показать, как правильно держать аппарат, тут все приходилось делать опытным путем, со слов Леонида. Мы терпеливо пробовали снова и снова, чем изрядно тормозили общий процесс работы, но нашего наставника это ничуть не смущало:

— Вам нужно извлечь максимум опыта из пребывания здесь, — провозгласил он. — А иначе получается, что вы тут фельдшерами приехали повкалывать, если не скотниками. С вами же тут толком не занимался никто, нахрен такая практика вообще?

— Так мы, вроде, и не на практике, — сказал Тоха. — Мы работаем.

— Пока диплома нет — все это практика, — отрезал Лёня. — И этим нужно пользоваться! Вы вот сколько раз по ночам дежурили? В родилке?

— Ну, раз всего, но и то нас не просили, по собственной инициативе, — признался я.

— А надо каждый раз было, — энергично произнес акушер. — Тут вообще в плане опыта не хозяйство, а настоящий клад. Инфекционных патологий куча, акушерских не меньше. А если всему поголовью нормальную биохимию сделать — уверен, еще не то вылезет! А вы, кстати, после универа в аспирантуру не собираетесь?

— Я точно нет, — махнул рукой Тоха. — Мне и пяти лет за глаза хватит.

— А я может и пойду, — ответил я. — Только вот научного руководителя еще не нашёл.

— Ничего, это решаемо, — произнес Леонид. — Главное, не идти в аспирантуру с целью отмазки от армии. Тогда проще сразу откупиться, а не долбать мозг себе и другим.

* * *

Мы закончили работу немного раньше обычного. По большому счету, Лёня спокойно справился бы и без нас, мы выполняли фактически подсобную работу, но жаловаться как-то не хотелось. Кроме наставлений по владению аппаратом УЗИ, акушер без умолку пересказывал нам научные статьи из зарубежных журналов, интересные клинические случаи и различные свои мысли на ветеринарные темы. Время в его компании пролетело продуктивно и незаметно. Когда мы уже направились к санпропускнику, Леонид взглянул на часы и сказал:

— Вы сильно проголодались?

— Ну, так, средне, — отозвался вечно голодный Тоха. — На полведра макарон с тушенкой. А что, ты хотел шашлыка предложить?

— Я хотел предложить прямо сейчас на скотомогильник поехать, пока еще не совсем стемнело, — объяснил Леонид. — Мне при свете фонарика не очень хочется ковыряться.

— Думаю, это возможно, — сказал я. — Сейчас кого-нибудь из ребят попрошу организовать нам в столовой ужин на вынос и всего делов-то.

— Хорошо, тогда я побежал за машиной и заеду за вами на санпропускник, — обрадовался Леонид.

— Договорились!

Спустя примерно полчаса возле санпропускника тормознула потертая нива. Я забрался на заднее сидение, а Тоха устроился впереди и стал показывать дорогу. Когда мы возвращались с трактористом, я совершенно не запомнил посадки и проселочные дороги по которым мы петляли, но Антон безошибочно находил путь:

— Вон за тем столбом пойдет грунтовка направо, до посадки, а потом налево, — уверенно командовал он.

— А ты в гостинице поселился? — поинтересовался я у Леонида.

— Не, мне сразу домик выделили, — похвастался тот. — Но я семейный, жена с дочкой через неделю приедут, и еще фура с вещами.

— Мне говорили, что ты из Подмосковья, но «ховор», похоже, наш, с изящной буквой «ГЭ»? — продолжил расспросы Антон.

— Я местный, у меня родители тут, в Калининском районе, — ответил акушер. — А я в Подмосковье в аспирантуру поступил, ну и женился там же. Только вот жилья нет, живем в общаге, втроем тесновато.

— Дочка маленькая? — поинтересовался я.

— Десять лет уже, — ответил Лёня. — Она не моя, у жены «ошибка молодости». Но меня папой называет, живем нормально. А теперь вообще неплохо будет. После угла в общаге — четырехкомнатный дом со двором. Красота!

— Ох и дорого тебе этот дом может обойтись, — сказал я и принялся пересказывать всё, что нам было известно про колхоз «имени Индианы Джонса». На наше удивление, полученная информация совершенно не испугала Леонида:

— Мне Петрович уже всю ситуацию изложил даже подробнее, чем вы. Он Курдюка этого давно знает, еще с советских времен, много интересного порассказал. Мне же главное, чтобы опыты разрешили делать, а там видно будет. В Подмосковье мне ничего не позволяли, а Курдюку важнее всего, чтобы удои были и без падежа, а там хоть пятую ногу корове пришивай.

— И что ты собираешься делать? — полюбопытствовал я. — Что-то противозаконное?

— Был у меня уже один опыт, — признался Лёня. — Экспериментировал на мышах с ЛСД. Еле отмазался потом, что для науки старался. Не, теперь все легально, правда, рискованно, я вам потом расскажу, а то на ходу неудобно.

— Ты прям как наш академик-фармаколог, — ухмыльнулся Тоха. — Тот тоже все вспоминает времена, когда кокаин был разрешенным ветеринарным препаратом. Говорит, у него тогда под столом целый мешок стоял, а коровы вообще ничем не болели.

— И молоко было вкусное-превкусное, не то, что сейчас, — подхватил я.

Мы подъехали к яме скотомогильника, когда уже почти совсем стемнело. Леонид достал из багажника пару веревок и фонарь, а Антон быстро навязал петли примерно через метр, соорудив некое подобие веревочной лестницы. Закрепив ее за бампер машины, он сноровисто полез вниз. Леня закинул на плечо сумку и спустился следом, а я остался страховать наверху. Яма была глубиной метра четыре, может, больше, и некоторое время оттуда доносилась только негромкая ругань да изредка мелькал, направленный случайно вверх, луч фонарика. Потом веревка задергалась и первым выбрался Тоха, а за ним Леонид с заметно потяжелевшей сумкой на плече.

— Странные дела тут творятся, однако, — заявил Антон. — Похоже, до конца поездки придется записываться в веганы.

— Не понял, — удивился я. — В мире осталось, хоть что-то, что может испортить тебе аппетит?

— У вашей последней коровы кто-то вырезал длиннейшие мышцы спины и куски из четырехглавой мышцы бедра, — пояснил Леонид. — Куски большие, это явно не лабораторные пробы, кто-то тут бесплатным мясом решил разжиться. У некоторых, более ранних трупов, тоже заметны вырезанные куски. На земле остались следы лестницы, кто-то не спеша и обстоятельно этим занимался.

— Но трупы же плохо обескровлены, кому эта падаль нужна? — удивился я. — Это уже не говоря уже про зашкаливающую бакобсеменненость, раз его даже на санбойню не принимают.

— Ну, стейк с кровью из него вряд ли готовят, а тщательно проваренное может быть и не так смертельно, — предположил Лёня. — С чем у вас там, в столовой, борщ был?

— Свиной, кажется, — отмахнулся Тоха, — Надо будет Магнума спросить, нет ли там у них на свинарнике такой фигни.

— Кстати, да, — согласился я. — Магнум тут старожил, наверняка знает, что почем. Надо его будет про эти чудеса расспросить.

— Мне кажется, тут без трактористов не обошлось, — предположил Лёня. — Куда удобнее наверху корову разделать, а потом вниз сбросить, чем в эту вонищу лезть. Просто в последние разы отбор проб был, вот им и пришлось заморачиваться.