Когда цветет полынь - Марат Муллакаев. Страница 5

начал медленно поднимать голову.

– Я не прячусь, – послышался внезапно женский, до боли знакомый, противный

напев. – Подошла, а тебя нет. Помоги перелезть через забор.

Удивленно повернув голову в сторону, откуда доносился голос, я увидел Бульдога,

стоящую за забором. Значит, они задумали взятьменя в клещи, решил я. Но что-

то было не так. Директор подошел к забору, оторвал доску и протянул

воспитательнице руку.

– Никого не встретил? – спросила Бульдог, протискиваясь в образовавшийся проем.

– Нет, не бойся, – ответил директор, обнимая ее. – Давно я тебя не тискал,

соскучился…

Вот в чем дело! Тут до меня дошло, что этим двоим не до меня, и я, облегченно

вздохнув, поспешил спрятаться в дупле. Господи, подумал я, кажись, ты на самом деле

существуешь! Сидел, как мышь в норе, радуясь, что повариха не заметила

пропажу. Вскоре до моих ушей дошли сдавленные крики «ой», «ай», а затем и

совсем откровенные: «Как хорошо мне с тобой, Мурад Шакирович!» В ответ

директор повторял негромко: «Не кричи, молчи!», «Тихо! Тихо!». Вот это да,

подумал я, у нее муж фронтовик, танкист, имеет орден Славы, бригадир

трактористов, а она с этим кривоногим якшается.

Вскоре все стихло. Я осторожно поднял голову и посмотрел вниз. Директор

натягивал штаны, а Бульдог расчесывала волосы. Я снова нырнул в свое убежище.

Вскоре они ушли, откуда появились. Бульдог пошла в обход, через хозяйственный

двор, а директор – прямиком к своему дому. Конечно, мне очень хотелось поведать

ребятам об этом случае. Но детский дом учит не только драться, не предавать, не

ябедничать, иногда даже хитрить, но и уметь держать язык за зубами. Поэтому

решил закрыть рот на замок и никому не рассказывать. Мало ли что, ведь недаром

говорят, будто бы даже у стен имеются уши. Но, видать, всему есть предел. Подлая

выходка Бульдога вывела меня из равновесия.

5

Повесть

… Все испуганно смотрели на директора. А он после секундного замешательства,

как нашкодивший кот, вобрал голову в плечи и продолжил свой путь, будто не

услышал моего крика. Лишь только за ним закрылась дверь, Бульдог с визгом: «Ах

ты, лилипут уродливый», бросилась на меня и, схватив мое ухо одной рукой,

другой начала бить по лицу. В это время с криком: «Не смей его бить!», мне на

помощь прибежала Зухра и вцепилась в длинные волосы воспитательницы. Бульдог,

отпустив мое ухо, немедленно развернулась и наотмашь ударила девочку по лицу.

Данис этого уже не смог стерпеть, долго не думая, отбросил женщину в сторону

ребят. Кто-то из мальчишек успел подставить подножку, и Бульдог с грохотом упала

на пол.

Обычно детдомовцы лежачих врагов никогда не бьют. Но, как говорится, у каждого

правила есть исключение. Строй распался и снова сомкнулся вокруг лежащей

воспитательницы. В ход пошли ноги – каждый мальчишка хотел отомстить ей за

персональные обиды. Это продолжалось минуты три-четыре в полной тишине зала.

Лишь слышно было, как босые ноги мальчишек шлепают по жирному телу

Бульдога. Воспитательницы, сбившись в кучу, молча, с блеском в глазах глядели на

происходящее с каким-то радостным восторгом, как обычно дети смотрят бесплатное

кино в колхозном клубе, и не думали заступаться за пассию директора. Через мгновенье

все было кончено. Круг разомкнулся. Только тогда воспитки, не вымолвив ни

слова, подошли к Бульдогу, помогли ей встать и увели ее, визжавшую как поросенок и

изрыгающую проклятия в наш адрес, на третий этаж, в пустующий кабинет завуча.

Мы разошлись по комнатам. Возбуждение было настолько велико, что никто не

хотел спать. Из комнаты в комнату бродили ходоки, обсуждая ситуацию. В конце

концов, самые старшие, восьмиклассники, около двух часов ночи собрали всех

воспитанников,кроме малышей. Решилибыстро. Если директорпопытается

отправить Даниса и Зухру в колонию, то тогда – восстать. Как