Девушка из Дании - Дэвид Эберсхоф. Страница 62
Младший из парней поднял глаза, увидел Эйнара, и снова засмеялся. Парни были похожи, как братья, - оба с острыми носами и жестоким смехом. Эйнар понял, что они больше не смеются над толстой женщиной, которая пробивалась через дорожное движение по трамвайным путям, чтобы попасть в Германн Роша, продающую за полцены бальзам Одола и помаду Шуппена. Они смеялись над Эйнаром, лицо которого было пустым, а верхний плащ хлопал его по икрам ног. Эйнар наблюдал за толстой женщиной, перебирающей банки Одол, сквозь окошко, и жалел, что не может быть ею. Осмотрев цены на пирамиду с консервными банками, женщина бросила в корзину Шюппена. Эйнар представил, как она поведет свой седан домой в Лос Виц и разместит туалетные принадлежности в шкафу над раковиной мужа.
Эйнар продолжал бродить по городу, глядя на витрины магазинов. Миллер торговал, и у его дверей была очередь из женщин. Продавец выкладывал ящик с капустой. Эйнар остановился у окна магазина воздушных змеев. Внутри мужчина с очками, сидящими на кончике носа, изгибал деревянные стержни у верстака. Вокруг него были размещены разные воздушные змеи. Змей-бабочка, змей-вертушка. Змеи-драконы и змеи с крыльями в виде плавников, как у летучей рыбы. Там же был орел-змей и маленький черный коршун с выпученными желтыми глазами наподобие летучей мыши.
Эйнар отправился в кассу Земпер Опера Хаус и купил билет на “Фиделио”. Он знал, что в опере собрались гомосексуалисты, и опасался, что женщина за стеклом, затуманенным от дыхания, может принять его за одного из них. Девушка была молода и красива, с зелеными глазами, и отказывалась смотреть на Эйнара, осторожно выдавая деньги через бочкообразную щель в окне. И снова Эйнар растворился в этом мире, не понимая, кто он такой.
Эйнар поднялся на сорок один шаг на Брюлльскую террасу, обращенную на Эльбу и ее правый берег. Терраса была засажена квадратными деревьями и окаймлена железным бордюром, напротив которого, наклонившись, стояли коляски, наблюдая бесконечную дугу Эльбы. Ветер пробежал по реке, и Эйнар поднял воротник. Мужчина с повозкой продавал сардельку в булочке и бокалы с вином. Он вручил Эйнару еду, а затем налил яблочное вино. Откусывая дымящуюся булочку с жесткой и хрустящей корочкой на конце, Эйнар положил вино на колено, а затем сделал глоток вина и закрыл глаза.
- Вы знаете, как они называют это место? - спросил торговец.
- Как?
- Терраса Брюльше. Вы знаете, они еще называют это балконом Европы, - человек улыбнулся. Несколько зубов в его улыбке отсутствовало. Он ждал, пока Эйнар допьет вино, чтобы забрать стакан. Терраса выглядывала через реку к вогнутым башням японского дворца, а за ней к крышам в Нойштадте и виллам с их лесистыми садами, а затем ко всей открытой Саксонии. С террасы казалось, что весь мир лежит под Эйнаром и ждет его.
- Сколько я вам должен? - спросил Эйнар.
- Пятьдесят пфеннигов.
Река была серой и неспокойной. Эйнар вручил мужчине алюминиево-бронзовую монету, допил свое вино и вернул стакан торговцу, который вытер его чистым углом рубашки.
- Удачи вам, сэр, - сказал разносчик, толкая тележку.
Эйнар наблюдал за ним и за желто-каменными фасадами с зелеными медными крышами Дрездена за его спиной. Великие здания в стиле рококо, сделавшие Дрезден одним из самых красивых городов, какие когда-либо видел Эйнар: Альбертинум, куполообразная Фрауенкирхе, Грюне Гельбе, изящная Площадь перед оперным театром - красивый фон для маленького торговца и его тележки. Небо над городом стало оловянным и заполнилось бурей. Замерзший и уставший, Эйнар покинул террасу Брюльше и почти почувствовал, что его прошлая жизнь теперь осталась под ним.
***
Прошло еще два дня прежде чем профессор Болк сообщил, что может встретиться с Эйнаром. Эйнар вернулся в Муниципальную женскую клинику в ясное утро по мостовым сияющих улиц. При дневном свете клиника больше напоминала виллу кремового цвета с арочными окнами и часами на карнизах. Она расположилась в небольшом парке с дубами, березами, ивами и кустарниками.
Фрау Кребс проводила Эйнара по коридору с красным полом из черного дерева, натертого тусклым воском. В зале было много дверей, и подняв глаза, Эйнар со смущением и любопытством заглядывал в каждую комнату. С одной стороны зала каждая из комнат была заполнена солнечным светом, у окон стояли по две односпальные кровати, а пуховые одеяла казались наполненными мешками муки.
- Девушки сейчас в Зимнем Саду, - сказала фрау Кребс. На ее шее, чуть ниже линии волос, виднелась родинка, похожая на пятно разлитого малинового джема.
- В клинике имеется тридцать шесть коек, - сообщила фрау Кребс, опережая вопрос Эйнара, - наверху отделы хирургии, внутренней медицины и гинекологии. Во дворе находится здание патологии. Здание патологии - наше последнее дополнение! - гордо заявила фрау Кребс. - там профессор Болк содержит свою лабораторию.
Здание патологии было квадратным и отделанным желтой штукатуркой, которая напомнила Эйнару (и ему стало стыдно за это) о шраме Герды от ветряной оспы.
Первая встреча Эйнара с профессором Болком была краткой.
- Я встретил вашу жену, - начал профессор.
Эйнар, горячий под своим костюмом и накрахмаленной рубашкой с воротником, стягивающим его горло, опустился за смотровой стол. Фрау Кребс вошла в комнату. Ее черные ботинки скрипели, и она передала профессору досье. На лице профессора были золотые проволочные очки, отражающие верхний свет и скрывавшие цвет его глаз. Профессор был высоким, с красивыми скулами и гораздо моложе, чем представлял себе Эйнар. Он понимал, почему профессор понравился Герде. Его адамово яблоко было таким легким, и напоминало настойчивый клюв дятла, акцентируя каждое сказанное предложение. Он почти загипнотизировал Эйнара своими быстрыми птичьими руками, двигая ими в воздухе и приземлив их на угол своего стола, где три деревянных ящика были завалены бумагами.
Профессор Болк попросил Эйнара раздеться и встать на весы. Стетоскоп холодно прижался к груди.
- Я понимаю, что вы художник, - сказал профессор Болк, - но вы ужасно худой, мистер Вегенер.
- У меня больше нет аппетита.
- Почему нет? - профессор вытащил карандаш из-за уха и записал что-то в папку.
- Я не знаю.
- Вы пытаетесь есть? Даже когда вы не голодны?
- Иногда это сложно, - сказал Эйнар. Он подумал