Вампир-Воин (ЛП) - Бакстер Кейт. Страница 9

Она не могла просто сидеть и ничего не делать, пока ее судьбу диктовали старейшины племени. У нее не было значимости? Почему они хотели так скоро вывести ее из строя? Она делала большую работу на протяжении последних десятилетий, с того момента как умерла ее мать. И Найя была намного лучшим исполнителем, чем ее тетя Марселла, пожалуй, в мастерстве она могла соперничать только со своей матерью. Руль скрипнул в руках Найи, когда она сжала его крепче, представляя свое будущее в качестве послушной пары, петля затягивалась вокруг нее.

Найя закрыла глаза и сосредоточила мысли. Если продолжать думать о случившемся ее энергия станет неустойчивой, и от нее не будет пользы, если женщина не сосредоточится. Какая-то тяжесть поселилась в ее конечностях, она погрузилась в размышления, мирно призывала себя к спокойствию и концентрации. Она не отдыхала почти двадцать четыре часа, так как была слишком занята охраной изменчивого вампира, прикованного к постели. Боги, она устала.

Звон курантов магии будоражил ее чувства, заставляя волоски на руках и затылке встать дыбом. Дикая, бесцельная песня набросилась на ее чувства, будто скрежет металла о металл. Полились слезы, тянуло в груди, пока она не могла сделать достаточно глубокий вдох, чтобы заполнить легкие. Недолго думая, она выхватила кинжал из полки на центральной консоли, и он согрел ее ладони через кожаные ножны, как бы предупреждая.

— Дерьмо! — Найя моргнула, чтобы прочистить глаза. Она рывком открыла дверь машины, едва найдя время, чтобы захлопнуть ее, когда побежала к дому. Перепрыгивая через две ступеньки, она взлетела на крыльцо. Ее руки дрожали, когда она возилась с ключами, и после третьей попытки ей удалось вставить ключ в замок. Нити страха распространялись как яд в ее крови, когда она открыла дверь и шагнула в гостиную.

Как, черт возьми, он проснулся? Она настояла encanto el dormir⁵ своей собственной магией, делая их сильнее, чтобы удержать весь клан вампиров без сознания еще четыре или пять часов. Она была права, что считала его опасным. Найя недооценила свои силы, и это беспокоило ее больше всего. Тихими шагами охотника она прошла сквозь скудно обставленную гостиную в спальню. Вытащила кинжал из ножен. Клинок пульсировал, цитрин светился, распространяя свет по руке и запястью Найи. Чувствовалось, что магия Ронана тоже была украдена, и она знала, кстати, по нагревающейся рукояти в ладони, что кинжал был голоден.

Левой рукой она взялась за дверную ручку и сделала глубокий вдох. Кислый вкус сожаления появился на ее языке, когда она думала о том, что собиралась сделать. Помнил ли он, что произошло накануне вечером, или нет, Ронан был обузой. Она стремилась разгадать его тайну. Ей нужно было знать, почему его песня могла быть настолько грубой и уродливой в один момент и такой потрясающе красивой в следующий. Она хотела, чтобы он рассказал ей, как он узнал ее имя и почему думал, что она была в опасности. Мужчина был ходячим противоречием. Головоломкой, которой ей хотелось решить. Хотя это не важно. Если магия приняла его, и он стал мапингуари, она не могла позволить ему разгуливать по городу. Она должна была нейтрализовать его, прежде чем он сумеет освободиться. Она повернула ручку. Музыка изменилась, уже не дикая и летучая, а сладкие и дребезжащие нотки, которые заставляли ее сердце разбухать в груди. Блин. Какая трата. Она собиралась заставить замолчать прекрасный звук навсегда.

***

Ронан стоял, опираясь спиной на стену.

Он почувствовал ее присутствие в тот момент, когда ее автомобиль подъехал к дому, вырвав его из нескончаемой тьмы. Он сморгнул усталость, тянущую его веки, и освободил лодыжки, а затем запястья от наручников. У него даже не было времени, чтобы оценить облегчение от избавления от проклятого серебра. Что будет, когда она войдет? Она, в конце концов, вгонит страшный кинжал ему в сердце? Он чувствовал себя дерьмом, и даже не был уверен, стоила ли его жалкая задница выеденного яйца в драке.

Думаю, ты скоро узнаешь.

Дверная ручка медленно повернулся, и Ронан напрягся. Его концентрация была разделена между контролем над кровожадностью и подготовкой к нейтрализации приближающейся угрозы. Он бы чувствовал себя намного лучше, если бы был вооружен чем-то, кроме клыков, но ничего не поделать. Низкий рык собрался в груди. Ощущение уязвимости подняло инстинктивную потребность защитить себя, и он поджал губы. Боги, блин, успокойся.

Лучик света прорвался сквозь щель в двери и отбросил длинную, яркую рану на темно-коричневый ковролин. Она повела рукой с кинжалом, и Ронан вдруг почувствовал желание пожурить ее за то, что она так пришла. О чем она думала? Злоумышленник мог легко обезоружить ее и оставить беззащитной. Ронан протянул руку и схватил ее за запястье, выворачивая его с легкостью. Свободной рукой он схватил ее за талию, притянув к себе. Не займет много усилий вырвать странный кинжал из ее рук, когда она была обездвижена подобным образом. Это она должна была знать, если бы была наполовину такой крутой, как притворялась.

Быстрым щелчком запястья Ронан направил кинжал в полет в дальний конец комнаты. Клинок застрял в стене, и он надеялся, что тот там и останется. Ронану не нравилось, как он ощущался в руке, пульсирующее тепло от рукояти было будто сердцебиение. Грудная клетка у него в плену увеличилась, когда она сделала глубокий вдох, и он закрыл ей рот рукой, заглушая крик.

— Тихо. — Его рот прошелся по нежной коже позади ее уха, и жажда разгорелась в горле Ронана. — Я могу сломать твою шею небольшим усилием. Не заставляй меня делать этого.

Она затихла на мгновение, будто решила играть по его правилам. Но потом она впилась зубами в руку Ронана и сильно укусила его за пальцы. Он отдернул руку с воплем, удивляясь, что она не прокусила до чертовых костей. И она не остановилась. Укус был не более чем отвлекающий маневр, и она использовала это в свою пользу. Она ударила его локтем в живот, и Ронан рыкнул, когда она ударила снова в грудь. Он зашатался и ударился головой о стену. Вау, эта пульсация не помогала и заставляла думать, что мозг хотел сбежать из его черепа.

Итак, он, возможно, недооценил свирепость своей пары в бою. Но, по крайней мере, теперь шансы склонились не в ее пользу. Он был свободен, она была разоружена, и, несмотря на то, что он все еще был ослаблен из-за серебра, он был сильнее ее. Проблема была в том, что он не хотел навредить ей.

— Успокойся! — рявкнул он, пытаясь отдышаться. Она пнула его ногой в колено. — Черт возьми, прекрати! — крикнул он сквозь стиснутые зубы, когда уперся в стену, чтобы удержаться от падения. Она дернула головой назад, ударив его затылком в лицо. Хрящ в носу Ронана сломался, и липкие струйки крови потекли, заливая верхнюю губу. Его клыки пульсировали, запах собственной крови грозил отправить его в исступление. — Найя! Я сказал, прекрати!

Они оба застыли, и Ронан не был уверен, кто из них был больше шокирован. Он отпустил ее, и вытер кровь, которая сочилась из его носа, когда хрящ заживал. Это было ее имя: Найя. Но как, черт возьми, он узнал?

— Я знала, что ты лжешь мне! — прорычала Найя, когда бросилась к стене, куда он отбросил ее кинжал. Ронан удивился боли в ее голосе. Будто она не могла поверить, что он предал ее. Возможно, она признает их связь, в конце концов? Она вытащила кинжал из гипсокартона, и пробормотала почти про себя, — я должна была позаботиться об этом прошлой ночью, когда нашла тебя на парковке.

Если она хочет продолжать сражаться, значит, не почувствовала их связь. Опять же, может быть, она была из тех женщин, которые любили играть грубо. Кайф пробежал по венам Ронана, когда он пытался очиститься от туман похоти, поселившемся в его мозгу. Ситуация перешла от «нуля» до «кранты» менее чем за секунду. Он должен удержать ее, чтобы успокоить. Он мог отбиваться, но чего он этим добьется? Один из них — более чем вероятно, Найя — пострадает. Это не означало, что он не стал бы защищаться в случае необходимости. Ронан мог справиться сам просто отлично, большое спасибо. Он прислонился к стене и смотрел, как она отходила от него, с кинжалом в руке, и выражение злости на прекрасном лице. Это была женщина, которая имела дело с насилием. Опасная. И ужасно горячая. Он не собирался умирать. Не сегодня, во всяком случае.