Бесконечность любви, бесконечность печали - Батракова Наталья Николаевна. Страница 66
«Вадим... Ты ведь болен! Что ты здесь делаешь?.. Неужели все эти годы ты продолжал ее любить? Вот для чего я тебе понадобилась - чтобы вернуть ее... Теперь понятно, зачем то досье на меня. Ты все просчитал, все подстроил, медленно и хладнокровно двигал меня к своей цели... Ты меня использовал... Одного не учел: во мне осталась твоя частичка. Но теперь ты об этом никогда не узнаешь, - закрыла она глаза и повторила, как клятву: - Ты никогда об этом не узнаешь! И никто никогда не узнает!»
- Давайте, давайте, не задерживайтесь!- поторопила ее к выходу заждавшаяся охранница. - Похоже, это вас там ждут, - показала она рукой на крыльцо.
За стеклом мелькнуло лицо Вени.
- Ну наконец-то! - перехватил он пакеты. - Всех через приемный покой выпускают, а тебя почему-то через главный вход. Почет и уважение известной журналистке? - не преминул он поерничать.
- Катя! - окликнул ее еще один мужской голос.
Прижимая к груди букет тюльпанов, с другой стороны двери стоял Генрих.
- С праздником! - широко улыбнувшись, протянул он цветы. - С Днем Святого Валентина! Держись за меня, здесь скользко, - любезно подставил он согнутую колечком руку. - Тебе надо беречься.
Недоуменно посмотрев на Вессенберга, на его развевающиеся на ветру светлые волосы, Катя бросила взгляд на ступеньки, на дорожку, на которой просматривались ледяные участки, и послушно вцепилась в его локоть...
Вадим донес Валерию до кабинета и аккуратно опустил на пол.
- Ну как? - спросил он.
Лера для видимости пошевелила ногой.
- Уже легче. Спасибо, - поблагодарила она и достала из кармана ключи.
Надо было торопиться.
Переступив порог, Лера быстро зашагала к окну, словно не подворачивала ногу и не стонала от боли несколько минут назад. Раздвинув жалюзи, выглянула в окно.
- Так кого ты хочешь навестить? - спросила она, явно кого-то высматривая.
- Это неважно, - он начинал понимать, что «вывих» был удачно разыгранной сценой.
Ничего не изменилось. Лера осталась Лерой.
- Не эту ли барышню? - показала она взглядом в окно. - Ты подойди, подойди. Думаю, будет прелюбопытно.
Вадим не отреагировал. Ему захотелось поскорее выйти из кабинета и закрыть за собой дверь, чтобы не видеть, не слышать эту женщину.
- Лера, дай мне халат, - глухо попросил он, - и я пойду.
- Спешишь, понимаю... Боже, Вадим! Неужели ты влюбился? К своей Проскуриной бежишь? Только она не твоя. Иди же полюбуйся...
- Тебя это не касается! Дай халат.
- уверен, что она тебя ждет? Ай-яй-яй! - саркастически рассмеялась Валерия, но вдруг брезгливо поморщилась: - Идиот ты, Ладышев! Каким был, таким и остался. Иди сам убедись. Посмотри, кто встречает из больницы твою Проскурину.
Последняя фраза сделала свое дело. Сила сопротивления каверзам этой женщины ослабла, дала возможность взять верх другой силе - неверия ее словам. Она и подтолкнула Вадима к окну...
То, что он увидел, было... неправдой. Катя шла под руку... с Генрихом. Он сразу узнал обоих! Вот они остановились, вот она обернулась, посмотрела наверх, задержала взгляд на окне. Вессенберг заботливо поправил капюшон на ее голове, снова подставил руку. Чуть впереди них с пакетами вышагивал еще один человек, и Вадим также узнал его без труда.
«Вениамин Потюня», - вспомнил он, как тот представился когда-то.
- Смотри, смотри: радость, улыбки, цветы... Все, как положено в день влюбленных, - меж тем презрительно комментировала Леж-иивец. - Только так встречают любимую женщину, носящую под сердцем ребенка. Заметь: не твоего, - безжалостно добавила она.
«Какого ребенка?.. Катя беременна?!» - с немым вопросом повернулся он к ней.
Казалось, сознание было не в силах свести воедино происходящее на дорожке перед больницей и в кабинете.
- Да, да, Екатерина Проскурина поступила в больницу на втором месяце беременности с угрозой выкидыша. Молодой человек, который рядом с ней, является отцом ребенка. Генрих... - попыталась она вспомнить фамилию.
- Вессенберг, - чуть слышно произнес Вадим.
- Верно. Генрих Вессенберг. Вы знакомы? - пришел ее черед удивиться. - Он мне все телефоны оборвал из своей Германии, так беспокоился о ее здоровье. Специально к выписке прилетел. Видишь, как ведут себя настоящие отцы?
«Так вот почему она отключила телефон, вот почему молчала,
- Вадим принялся выстраивать логическую цепочку действий Кати. - Ей нечего было мне сказать... Понятно, почему Вениамин соврал... Ему тоже нечего было сказать, кроме правды... На втором месяце... Когда же это произошло? - тут же перелистал он в уме даты недавнего прошлого. - Они виделись в Москве... Получается, что там... Выходит все, что случилось дальше, уже не имело значения...»
- Вот так вот, дорогой Вадим Сергеевич! Жизнь сыграла с вами очередную злую шутку, - торжествующе констатировала Валерия.
- А ведь сложись иначе, мы с тобой растили бы своего ребенка, и ему исполнилось бы... одиннадцать лет, - подсчитала она в уме.
Люди, за которыми они наблюдали, вышли за калитку и стали усаживаться в машину.
- Но всё тогда было против нас. Я забеременела, плохо себя чувствовала, нервничала, а ты никак не мог собраться и поговорить с родителями... Что мне оставалось? Навязываться им?
Машинально воспринимая услышанное, Вадим медленно перевел взгляд на Леру.
Новая информация с трудом укладывалась в перенапряженном сознании.
- Ну а дальше я испугалась. В первую очередь за ребенка. Не хотелось, чтобы он родился в тюрьме. Это ради него я совершала ошибку за ошибкой. Но нашелся человек, который предложил защиту. Он давно ее предлагал, но я любила тебя... Дальше ты все знаешь, - неожиданно на глазах Леры выступили слезы.
- Не все... Что случилось с ребенком? - глухо выдавил Вадим.
- Все жертвы оказались напрасны... Он умер... При родах, - добавила она после паузы.
- Кто?
- Мальчик.
Лежнивец подошла к столику с электрическим чайником, щелкнула кнопкой.
- Но я за все заплатила сполна... Близкими людьми с супругом мы так и не стали, дочь в подростковом возрасте - ни тебе «здрасте», ни «до свидания»... Живу лишь работой. Вот можешь убедиться, - кивнула она на газету на письменном столе. - Знали бы, что совсем недавно эти борзописцы бросили тень на добропорядочного человека. Почти убийцей сделали, - усмехнулась она.