Неторопливо, бережно, всецело (ЛП) - Фолкнер Тэмми. Страница 15

— Я самый младший. Так что обычно это я могу сморозить какую-нибудь глупость, а они будут стараться заткнуть меня.

— Что он сказал? — Я умираю от любопытства. Но что-то подсказывает мне, что Пит ничего не скажет.

В его глазах полыхает огонь, веки полузакрыты, когда наши взгляды встречаются.

— Если ты так хочешь знать, это связано с утренним стояком. — Он вскидывает бровь, и я давлюсь собственной слюной. Пит смеётся. — Мне продолжать?

Я поднимаю руку, чтобы он замолчал.

— Я бы спокойно жила дальше и ничего не знала. — Но на секунду я задумываюсь, а затем тихо спрашиваю: — Это то, о чём говорят мальчишки? — Мне правда любопытно.

Он опускает подбородок к груди и смотрит на меня.

— Не надо, принцесса, — внезапно охрипшим голосом предупреждает он.

— Мне было просто любопытно, — бормочу я. Но тут же чувствую необходимость объясниться. — У моего брата аутизм, и он почти не разговаривает, так что я не знаю, как ведут себя мальчишки. — Я прикладываю руку к груди, слегка смущённая тем, о чём собираюсь признаться ему. — Когда мы, девчонки, собираемся вместе, то говорим обо всём на свете. — Я смотрю в его полыхающие глаза под прикрытыми веками. Моё сердце начинает бешено колотиться. — О мужчинах, большей частью. — Я краснею.

Его голос опускается почти до шёпота.

— Продолжай, принцесса, — говорит он, сверкая глазами.

— Ну, похоже, Гонзо хочет говорить с тобой так же, как я говорю со своими подружками.

— И я не против, но только когда мы одни. Как я ему и сказал. — Пит больше не улыбается. Он поворачивается ко мне. — Я не обижу парня. Никогда не раню его чувства. Но я не собираюсь обращаться с ним так, будто он сделан из стекла. Ему и без меня хватает такого обращения.

— Хорошо, — тихо говорю я. Лучше мне оставить эту тему. По крайней мере, пока.

Пит улыбается. Он кивает в сторону папы, который поднимает со сковороды последний кусок бекона.

— Позавтракаем?

— А ты ещё не ел?

Он качает головой.

— Был слишком занят. — Он смотрит на меня. — Присоединишься? — И, наклонившись ближе: — Это будет наше второе свидание.

Я закатываю глаза и иду к папе, который протягивает мне тарелку, полную еды.

— Пап, я не смогу всё это съесть, — жалуюсь я.

Пит глазами поедает то, что разложено на моей тарелке, облизывая губы, и папа пихает тарелку ему. Я беру себе бейгл, немного творожного сыра и шоколадное молоко. Пит садится напротив меня и разворачивает пластиковые приборы.

Он жадно смотрит на моё молоко.

— Хочешь? — спрашиваю я и делаю глоток, глядя на него поверх картонной упаковки.

Пит ждёт, пока я поставлю молоко на стол, а затем берёт его. Сказав «спасибо», он наклоняет пакет и пьёт. Его губы касаются того места, где только что были мои, и внутри меня что-то переворачивается. Я отвожу взгляд, потому что боюсь того, что увижу в его синих глазах, если посмотрю в них прямо сейчас.

— Прости, — бормочет он. — Не хотел тебя смутить.

Он встаёт, берёт ещё одну упаковку молока, открывает её и протягивает мне. Я, глядя прямо ему в глаза, беру своё прежнее молоко и поднимаю к губам.

— Боже правый, — выдыхает Пит. Он смотрит через плечо на моего отца, который беседует с несколькими мужчинами из тюремной программы.

— Если бы твой отец знал, какие мысли сейчас крутятся в моей голове, он бы точно отрезал мне яйца.

Я откашливаюсь, чтобы проглотить ком в горле.

— А какие у тебя мысли? — тихо спрашиваю я.

Он пристально смотрит на меня, а потом качает головой.

— Неважно.

Опустив глаза в тарелку и сделав глубокий вдох, Пит начинает поглощать еду. Он жуёт где-то с минуту, а затем чуть подаётся вперёд, словно вот-вот откроет мне какую-то тайну. Но, снова покачав головой, вдруг отстраняется.

— Что? — спрашиваю я.

— Ничего. — Он продолжает есть.

— Ненавижу, когда люди так делают, — говорю я, даже скорее себе, чем ему.

Пит вздыхает.

— То, что творится у меня в голове, пугает меня даже больше, чем то, что творится у меня в штанах. Если бы ты только знала мои сокровенные мысли, принцесса. — Он стучит себя по лбу зубьями пластиковой вилки. — Если бы только знала.

Я проглатываю ком в горле.

— Что там такого, что тебя это так пугает?

Он закрывает глаза и делает глубокий вдох.

Я повторяю вопрос — вдруг он меня не услышал — и откладываю в сторону бейгл.

Пит наклоняется вперёд и пальцем подманивает меня к себе. Я тоже наклоняюсь ближе к нему.

— Ты так сильно возбуждаешь меня, принцесса, что я не смог бы встать с места, даже если бы сейчас всё тут на хрен вспыхнуло. — Он показывает на моё шоколадное молоко. — А всё, что ты сделала, — это коснулась своими волшебными губами грёбаной картонной упаковки. — Он потирает лоб, словно хочет стереть все свои мысли. Затем смотрит мне в глаза.

— Стоит мне только коснуться твоего рта, и я кончу как пушка, принцесса. И буду счастливейшим мужчиной на планете, хотя мне и будет стыдно, потому что, когда дело касается тебя, я теряю над собой контроль, с этим трудно поспорить. — Пит морщится и опускает глаза вниз, а затем, подвигав бёдрами, поправляет штаны. — Та ситуация, в которой мы оказались, настолько запутанная, по многим причинам, что я даже боюсь думать о чём-то, что может произойти между нами. Но только об этом я и думаю. — Он издаёт стон и запихивает в рот кусок бекона. Однако его глаза ни на секунду не оставляют мои. — Сегодня утром я проснулся с твёрдым намерением игнорировать тебя весь день. Но вот ты пришла и улыбнулась мне. — Его взгляд опускается на мой рот. — Я бы не смог игнорировать тебя, даже если бы постарался.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь привести в порядок собственные мысли. Но ничего не выходит. Я ещё ни разу в жизни не чувствовала ничего подобного. Мои подруги говорили об этом, но я сама никогда не испытывала подобных чувств. Даже когда я ходила с кем-то на свидание, какая-то часть меня была словно парализована. Но с Питом каждая частичка меня оживает.

И тут он говорит:

— Я не хочу хотеть тебя.

У меня ёкает сердце. Я понимаю. Мне это не нравится. Но я понимаю. Киваю. Никому не хочется иметь дело с испорченным товаром.

Я поднимаюсь из-за стола и беру тарелку.

— Подожди, — окликает меня Пит.

Но я не могу ждать. Потому что тогда он сможет увидеть слёзы, навернувшиеся мне на глаза.

— Принцесса, — он снова зовёт меня.

Тут что-то дёргает мою футболку, и я не могу сделать ни шага. Оглянувшись, вижу его руку, сжимающую подол моей футболки. Он нависает над столом, его губы плотно сжаты.

— Не уходи, — говорит Пит.

Но я вижу только сжимающий мою футболку кулак. Моё сердце замирает, становится нечем дышать. Я не могу уйти. Я разворачиваюсь и бью его прямо в лицо. Пит дёргается, его глаза закрываются, на лице появляется гримаса, и голова откидывается назад. Я бью по его запястью ребром ладони. Раз, два… Теперь моя цель — его глаза.

— Рейган! — кричит папа и, бросив всё, что было у него в руках, спешит ко мне. Он блокирует Пита, который ещё даже не пришёл в себя от моего удара в лицо. Они вместе падают на землю, и Пит оказывается снизу.

Папа переворачивает его на живот и заводит ему руки за спину.

— Рейган! — рявкает папа. — Что происходит?

Пит так и лежит на земле. Он даже не оказывает никакого сопротивления. Просто морщится с закрытыми глазами, а тем временем из его носа медленно стекает струйка крови.

— Лежи тихо, — предупреждает его папа.

Пит кивает и не двигается. Но вот, наконец, его глаза открываются и встречаются с моими. Я совершенно не понимаю, что означает его взгляд, не знаю, что сказать. Поэтому просто разворачиваюсь и убегаю в дом. Словно напуганная девчонка.

Ворвавшись в дом через заднюю дверь, я падаю в мамины объятия. Она что-то бормочет, когда я врезаюсь в её грудь, но крепко обнимает меня.

— Да что ж такое? — укачивая меня, выдыхает она и гладит мои волосы, пока моё дыхание не выравнивается. Но тут мама отстраняется и сжимает моё лицо в своих ладонях, заставляя поднять на неё глаза.