Белая пешка (ЛП) - Коул Стиви Дж.. Страница 46

Моё сердце хочет взорваться. Оно быстро бьётся, и я улыбаюсь.

— Что ты сделал, Джастин? — спрашиваю я, немного перебарщивая с энтузиазмом.

— Я, бл*дь, убил его.

Моё сердце замирает и переходит от возбужденного легкого постукивающего танца к всё ускоряющемуся ритму.

— Ты убил, Эда?

Он поднимает своё пиво в воздух, как будто произносит тост, затем делает большой глоток.

— Ты, блдь, моя Мариса. На-блдь-всегда.

— Ты безумен, — шепчу я, медленно продвигаясь к нему.

— Такой же, как и ты. Мы оба — сумасшедшие, — он отодвигает назад стул, и тот врезается в стену, прежде чем падает на пол. — Скажи мне, Мариса. Скажи мне… это ведь ты убила её.

Движение его руки стремительное. Так гадюка бросается на свою жертву. Он хватает меня за волосы и так сильно тянет за них, что я могу почувствовать, как каждый волосок вырывается от корня.

— Я… — тяжело сглатываю. — Я люблю тебя.

— Ты убила её, — он прижимает меня к стене. — Зарезала её на хрен.

Мои лёгкие сжимаются, страх обволакивает меня, поскольку эти его голубые глаза мерцают безумием. Он достиг края и пал.

— Скажи мне, Мариса, — шипит он моё имя, когда бьёт меня головой о стену. Его лицо приближается всё ближе, пока не остаются считанные сантиметры от его губ до моих. — Признай это, — его тёплые губы прижимаются к моим. Я смотрю на него и улавливаю небольшой намек на садистскую улыбку, касающуюся уголка его глаз.

— Мы оба сделали это, — пытаюсь я.

— Нет.

— Я сделала это ради тебя.

И его губы врезаются в мои, пальцы запутываются в моих волосах.

— Боже, это так, бл*дь, горячо, — его язык ласкает мой, руки захватывают моё платье, и он рвёт лямки, гладя ладонью мою грудь. — Скажи мне снова, что ты сделала это.

— Я убила её.

Его язык скользит по моему горлу, в то время как он стаскивает джинсы вниз по бедрам, зажимая в кулак член и в следующую секунду отпуская.

— Почему? — выдыхает он напротив моей плоти.

— Потому что люблю тебя.

— Е*ать, — стонет он, затем вонзает зубы в мою кожу, его руки грубо скользят под моей юбкой. — Ты — больная сука, — он дергает мою голову назад и захватывает нижнюю губу зубами, кусая. — Моя больная сука.

У меня перехватывает дыхание, когда он снова бьёт меня головой о стену. Он грубо целует мою челюсть, прикусывая её. Его другая рука-змея ползёт по моей груди вверх и хватает меня за подбородок, сжимая его. Он заставляет меня посмотреть на него. Он переводит взгляд от моего рта к глазам, прикусывая свою нижнюю губу с глубоким стоном.

— Я говорю серьёзно, Мариса, — он задирает моё платье и трёт меня пальцем, прежде чем толкается им внутрь. — Навсегда. Ты никогда не бросишь меня, — он смеётся. — Ты — мой маленький монстр, — его зубы скользят по мочке моего уха. — Детка.

Эпилог

Мариса

«Счастливы вместе» — Spin

Воздух наполняют шум и суета: писатели сражаются со своими баннерами, вскрывают свои коробки и бросают книги на столы. Гейдж шевелится на моих коленях, хлопая по моей руке, прежде чем дотягивается своей пухлой маленькой ручкой до стола и хватает серебряный маркер, незамедлительно таща его в рот.

— Гейдж, тебе это нельзя, — сладко произношу я, одновременно тянусь к сумке с подгузниками и вытаскиваю оттуда его панду. Он визжит, когда видит её, и вырывает из моей руки.

— Дерьмо, — бормочет Джастин. Наш баннер практически падает на него сверху, прежде чем он устанавливает стенд на место. — Дешёвый кусок дерьма, — Джастин смотрит на меня, затем на Гейджа, улыбается и делает глупую морду.

— Папапапапапа, — лепечет Гейдж и протягивает медведя Джастину. Джастин усмехается и забирает его у меня, удерживая в воздухе и целуя в живот.

— Ты любишь, когда папа целует твой животик, не так ли? — смеётся Джастин. — Конечно же.

Улыбаясь, я наклоняюсь, чтобы подхватить ещё одну стопку книг. Скольжу взглядом по названию, пока раскладываю их на столе: «Слухи» — бестселлер №1 по версии «Нью-Йорк Таймс», авторы Джастин и Мариса Вайлд.

— Пять минут до открытия, — выдаёт организатор.

Прошло почти два года с тех пор, как Тори утонула в той ванне, почти два года с тех пор, как #КлассноПровожуВремяСЭми исчезла, вероятней всего, она была похищена сексуальной индустрией и продана в Мексике… по крайней мере, так говорится в бумагах. А бедный Эд… два года прошло с тех пор, как его красивая музыка была небрежно вырвана из мира бродягой, просто ищущим быстрой наживы.

Два года исполняющихся грёз и наполненных любовью. Джастин и я счастливы и влюблены. У супружеских пар есть свои темы, но мы буквально приговорены к нашей любви. Связанной и купленной ужасными вещами. Ужасными Преужасными Очень Плохими Вещами. У нас есть тайны, о которых никто никогда не узнает. Связь такая глубокая, что никто не может надеяться разорвать её. Мы крайне и бесконечно безумны друг для друга. Я убила за него, а он убил за меня, и если это не определение истории любви, то я не знаю, что же тогда ещё.

Двери в бальный зал с грохотом открываются, и толпа людей вваливается через них. Перед нашим столом быстро формируется очередь, и хотя женщины всё ещё могут стоить ему глазки, они не прикасаются к нему. Они не целуют его. Поскольку он больше не игрок. Он больше не в игре. Все охи и ахи направлены на Гейджа. Все женщины хотят подержать его. Они все говорят нам, какой красивый у нас ребёнок, и я знаю, о чём они думают: этот Джастин трахает её, именно так Гейдж и попал сюда… они думают о том, насколько же завистливы они, потому что у меня он есть, а у них нет. Они видят, насколько красиво получается, когда у нас есть секс…

— Вы двое — такая прекрасная пара, — говорит женщина, стоящая у края стола, в то время как вручает мне копию нашей книги, чтобы я расписалась.

— Спасибо, — я подписываю книгу и передаю её Джастину. — Это так мило с вашей стороны.

— Пожалуйста, дорогая. И, могу я просто сказать, это так освежает — видеть двоих, настолько влюблённых друг в друга, — она улыбается и забирает теперь уже подписанную Джастином книгу, прижимая её к груди. — Это моя любимая книга. Она такая испорченная и сумасшедшая, но те двое принадлежат друг другу, правда. Это была идеальная концовка.

— Благодарю, — говорит Джастин.

И это была идеальная концовка, я удостоверилась в этом, не так ли, Джастин?

— Я понятия не имею, как вы двое это придумали, — произносит она, — однако вы сделали это. И просто продолжайте в том же духе.

Когда она уходит, Джастин смотрит на меня и ухмыляется.

— У нас дикое (прим. тут игра слов. Фамилия героев Wild — дословно «дикий») воображение, да, детка? — он убирает прядку моих волос за ухо, прежде чем целует меня.

— Оххх, — несколько людей в очереди падают в обморок. Чёрт, я сама в обмороке.

— Два человека одержимые идеей любви, — произносит он, его яркие голубые глаза смотрят в мои, — это как грёбаный огонь, не так ли?

— Что вроде того, — я улыбаюсь Джастину.

Он смеется, и, о Боже, я люблю этот хриплый смех. Гейдж тянется ко мне.

— Хочешь забрать его?

— Конечно, — я улыбаюсь, пока забираю Гейджа к себе на колени, целуя его в макушку. Сладкий аромат детского шампуня обволакивает меня с каждым нежным поцелуем.

Визитка приземляется на стол передо мной, и я поднимаю взгляд. Там парень в ярко-красной бро-майке, стоит и улыбается.

— Как жизнь? Я — новая модель. Томми Томас. Просто пытаюсь представиться всем симпатичным леди, — он подмигивает, смеясь. — Мне очень понравится быть на твоей обложке, солнышко.

Он уходит, и Джастин прочищает горло.

— Хочешь быть на обложке или частью истории? Мудак… — Джастин смотрит на меня, его глаза дико мерцают. — Я тут думаю об истории модели, которая встретит свою безвременную кончину от рук больного автора. Это будет бестселлер, не так ли?

Я перемещаю Гейджа на своих коленях и смеюсь, прежде чем наклоняюсь, чтобы поцеловать Джастина.

— Ты же знаешь, что я нахожу горячим, когда ты угрожаешь кровопролитием, защищая мою честь, малыш.