Зов серебра - Корсакова Татьяна. Страница 10

Голова и в самом деле имелась. Огромная, шипастая, она лежала на берегу острова. Из разверстой каменной пасти вывалился раздвоенный язык, глаза казались полуприкрытыми, но не отпускало ощущение, что они следят за каждым твоим движением.

– Это ведь искусственное все, – сказала Ева не слишком уверенно. – Вырубил кто-то из камня?

– Натуральное! – Динка достала из кармана крахмального передничка пачку сигарет, бросила быстрый взгляд на Эмму и сунула пачку обратно. – Бабулька моя клялась и божилась, что змеюка в таком именно виде и всплыла. А башкой уткнулась как раз в маячную башню, оттого башня и рассыпалась. Вон там позади башки как раз ее руины.

Маяк Ева тоже видела. На картинках и на старых фото. Маяк и сам чем-то был похож на змею, которая встала на хвост и тянется к небу. Он разрушился во время того самого землетрясения, которое изменило рельеф острова.

– Башня сама рассыпалась, безо всяких змей, – отмахнулась Эмма. – Мастера Берга была работа. – Она снова кивнула на буклет. – Там все есть. И про Берга, и про его работы. Необыкновенный был человек! Мы, чернокаменские, очень им гордимся. Хоть и не из местных был, но все равно наш. Кутасовскую усадьбу тоже он построил.

– Усадьбу? – Про усадьбу Еве хотелось бы поподробнее. И не только услышать, но и увидеть своими собственными глазами место, в которое перед смертью направил ее Марк Витальевич.

– Сейчас там музей, а раньше чего только не было. – Похоже, историю города Эмма любила всем сердцем. – Вам обязательно нужно увидеть часовую башню, ее тоже Берг построил. Поднимитесь на смотровую площадку, посмотрите на бронзовые фигуры.

– Не получится, – сказала Динка. – Вход в башню закрыли. Говорят, на реставрацию.

– К змеефесту обещали открыть, – ввернула Леночка. – И даже механизм починить и запустить.

– Верь всему, что обещают! – Динка раздраженно дернула плечом. – С механизмом там полный порядок. Просто запустить его никому не удается. Бабулька моя уверяла, что механизм этот самим Бергом заговоренный.

– Зачем его было заговаривать? – усмехнулся Елизаров. – Антинаучно это как-то.

– Смертей, говорят, с ним было много связано. Сам же Берг со смотровой площадки чуть не навернулся. Механизм сам собой включился, вот он равновесие и не удержал. Спас его кто-то из местных…

– Не из местных, – покачала головой Эмма. – Спас его беглый каторжник граф Федор Шумилин. Там такая история была. – Она закатила глаза, то ли вспоминая историю, то ли восхищаясь ею. – Трагическая!

– Да тут у вас кругом трагические истории, несравненная! – Елизаров поерзал, устраиваясь поудобнее, сцапал с тарелки последний пирожок.

– Правда твоя, красавчик. Истории у нас либо трагические, либо страшные. О них я в буклетике тоже написала.

– Вы написали?! – переспросил Елизаров восхищенно, а Ева украдкой глянула на обложку буклетика.

Так и есть – составителем значилась некая Палий Э. Л.

– Наша Эмма Львовна – целый кладезь талантов! – подал голос бармен, который энергично полировал стойку и, оказывается, прислушивался к их беседе. – Про историю города лучше нее вам никто не расскажет!

– Отец мой отсюда родом, – уточнила Эмма. – И дед, и прадед тоже. Палий – в Чернокаменске фамилия известная. Врачебная династия. Только вот я не пошла по родительским стопам.

– И прекрасно, что не пошла! – Бармен перестал полировать стойку, уперся в нее широкими ладонями. – А пошла бы, не было бы у нас всей этой красоты.

– Льстец ты, Дмитрий Палыч! – отмахнулась Эмма, но было очевидно, что похвала ей приятна. – А прадед мой и Берг приятельствовали. У меня даже сохранился альбом с набросками. Берг его прадеду то ли подарил, то ли на хранение оставил, да так и не забрал. Очень незаурядные там наброски, в детстве я любила их рассматривать. А сейчас вот понимаю, что детям такое в руки давать нельзя, что альбому этому цены нет.

– Цены нет, и змеефеста теперь не будет, – мрачно резюмировала Динка.

– Почему это не будет? – удивился Елизаров так искренне, словно ему есть какое-то дело до какого-то феста.

– А кто поедет в город, где такое творится?! – задала риторический вопрос официантка.

– Ну, вот мы же приехали.

– Найдутся сумасшедшие, – снова подал голос бармен. – Погодите, этот душегуб Чернокаменску еще и рекламу сделает. Сейчас же оно у нас как? Чем страшнее и чернушнее, тем лучше, тем рейтинги выше.

– Да ну тебя, Дмитрий Палыч, с такой рекламой и такими рейтингами! – замахала на него руками Эмма, а потом обвела присутствующих на террасе девушек строгим взглядом и сказала уже другим, серьезным тоном: – А вы, девки, смотрите осторожнее теперь. С незнакомыми мужиками по городу не шастайте. И за городом тоже, – добавила после небольшой паузы.

– Так не факт, что это незнакомый. – Динка всем своим видом выражала недоверие и сарказм. – Может, это кто-то свой, чернокаменский!

– Нет у нас таких иродов, – стояла на своем Эмма. – Не может быть!

– Так уж и не может? А восемнадцать лет назад маньяка ветром надуло?

– Много ты знаешь про то дело! – Эмма, до этого веселая и приветливая, вмиг помрачнела, сделалась темнее тучи.

– Ну, кое-что слышала.

– Ты слышала, а я знаю! Так что не болтай о том, чего не понимаешь! То дело темное, закрыли-замяли, разбираться не стали.

– Какое дело? – По хребту пополз холодок, словно бы среди ясного солнечного дня задул северный ветер. – Девушек и раньше убивали?

– Закрыто дело! – сказала Эмма резко, и Еве показалось, что она сейчас сорвется, закричит в голос.

– Да и убийца давно в земле гниет, – добавил бармен из-за стойки. – Слышишь, Эмма, нет его больше!

Эти двое разговаривали о чем-то только им одним понятном и делиться с остальными не хотели. Есть, оказывается, в Чернокаменске тайны, о которых даже говорить не принято. Говорить не принято, а Еве нужно знать. До недавнего момента интересовал ее только один-единственный вопрос, и казалось, что получить ответ на него можно только у ювелира, что только он – хранитель всех чернокаменских тайн, а он не помог. Вместо этого перед смертью загадал новую загадку. Ну, ничего! У нее есть время, и, самое главное, у нее есть желание со всем разобраться. Надо только решить, где остановиться на постой.

– А есть здесь какая-нибудь гостиница? – спросила она, обращаясь к Эмме.

– Гостиница есть, но она на ремонте. – Эмма взяла себя в руки. Теперь она казалась такой же, как раньше – добродушной и немного ироничной. – К фесту мэр обещал до ума все довести. Несколько недель осталось до того феста, а ремонту ни конца, ни края не видно.

– В замке есть места, – вставила Динка. В голосе ее послышалось что-то такое… странное.

– Ты что?! – Леночка посмотрела на нее с недоумением. – В замке дорого! Там же после реставрации все эксклюзивно, все по высшему разряду.

– Это в том замке, что на острове? – спросила Ева. Для себя она уже все решила, хоть Марк Витальевич и предупреждал.

– Не нужно вам на остров, – возразила Эмма таким тоном, словно детей малых отчитывала. – Ленка права, дорого там все, запредельные цены. И на кого только рассчитаны?! Если хотите, я кое с кем переговорю, организую вам постой. Шик-блеск не обещаю, у нас тут, чай, не столица! Но крышу над головой и койку найти можно. А если немного приплатить, так хозяева вас еще и покормят.

– На острове тоже покормят, – не сдавалась Динка. – Там, говорят, в восточной башне ресторан открыли. На самой верхотуре! Красиво! Сидишь себе, шампанское попиваешь и окрестностями любуешься!

– Мало ли что говорят! – хмыкнула Леночка. – Я пока своими собственными глазами не увижу, не поверю.

– А я увижу! – Динка упрямо вздернула подбородок.

– Это если только тебя на остров прислугой возьмут. Так ведь не возьмут, там кастинг! – Последнее слово Леночка произнесла с придыханием.

– Я не прислугой, я гостем все увижу! – Динкин взгляд сделался мечтательным, даже острые плечи округлились.

– Ну и дура, – бросила Эмма устало. – Нечего вам на острове делать. – Дурное то место, гиблое.