Эра безумия. Колыбель грёз (СИ) - Анненкова Валерия. Страница 41

- Андре, я говорил тебе, что просто необходимо бросить эту Агнессу? - тихо спросил архидиакон. Молодой человек кивнул. - Тогда, почему она по-прежнему думает о тебе?

- Агнесса думает обо мне? - глаза студента загорелись радостью. - Откуда вы, святой отец, это знаете?

- Она вчера на исповедь приходила и упоминала тебя. Забудь ее, идиот, иначе ты сам знаешь, что с тобой может сделать де Вильере!

Армель надеялся убедить своего приемного сына в том, что отношения с прекрасной женой королевского прокурора могут только усложнить ему жизнь, а не сделать счастливым. Но юный революционер был уже увлечен мечтами о проведенных ночах с любимой, о счастливых годах, прожитых с ней. Эти несбыточные мечты могли воплотиться в реальность только в одном случае, если он избавился бы от де Вильере, а на подобное студент не как не решался. Андре так долго мечтал об Агнессе, что эти недели показались ему вечностью, пронесшейся, словно ветер над землей. Молодой человек уже не слушал то, что говорил ему архидиакон, он только представлял, как будет счастлив с красавицей, когда увезет ее из Парижа. Но была единственная преграда, которая смогла бы разбить его мечту - смерть, способная разлучить его с мечтой. Студент боялся смерти и начинал подумывать об отмене своей революции, но было уже поздно, ураган людского восстания поднимал пыль возмущения.

- Андре, ты слышишь меня? - Армель отвлек его от размышлений. - Пообещай, что оставишь идею сбежать с Агнессой!

- Почему же я должен это сделать? - молодой человек скептически посмотрел на опекуна.

- Да потому что де Вильере - твой отец! - не подумав, ответил Жан.

- Что? - глаза юноши расширились от удивления.

- Да, де Вильере твой родной отец! Это он семнадцать лет назад чуть не утопил тебя в Сене.

В комнате повисла мертвая тишина, которую, казалось, никто из двух присутствующих не решался прервать, ибо оба были шокированы: Андре - неожиданной новостью, а Армель - собственной решительностью. Архидиакон столько лет не решался рассказать своему подопечному правду, боясь, что его разум затмит жажда мести собственному отцу, и он натворит что-нибудь, о чем потом пожалеет. Но студент и так уже достаточно натворил, чтобы быть отправленным на смертную казнь; он влез в это чертово общество «Друзей Азбуки», став его лидером, а затем встретил эту ведьму, эту Агнессу и, влюбившись в нее, поставил свою жизнь под угрозу раньше, чем начал переворот.

- Почему ты раньше не говорил мне об этом? - Андре недовольно взглянул на Армель.

- Раньше тебе это не зачем было знать.

Во взгляде священника читалось сочувствие, ранее никогда им не выказываемое, теперь он по-настоящему сопереживал молодому человеку, опасаясь за то, как он теперь отреагирует на сию новость. Андре встал со стула, отошел к окну и уставился на танцующие золотисто-красные языки пламени, догорающих свечей, блеск которых отражался на запотевшем от дыхания студента стекле. Этот огонь, смятение, которое испытывал, было знакомо студенту, в его душе тоже, подобно пламени, извивались эмоции, сменяясь одна за другой. Что он мог чувствовать? Молодой человек с самого детства мечтал увидеть своих родителей, он так хотел обнять мать и пожать руку отцу. Все свое детство, Андре завидовал мальчишкам, у которых были родители, особенно отцы, воспитывавшие своих сыновей настоящими мужчинами. Этого не хватало студенту, он никогда не знал ни материнского тепла, ни отцовских наставлений. И вот, когда сама судьба преподнесла ему такой сюрприз, подарив надежду на встречу с родителем, его отцом оказался мужчина, отнявший у него любовь всей жизни, жестоко забравший Агнессу. То предположение, что де Вильере был его папой казалось Андре безумным бредом, в который он и мог поверить, но не желал. Неужели, этот демон, похитивший душу и тело его возлюбленной, был ему самым близким человеком на свете, родным отцом?

Глава 14. Предчувствие грозы

Еще только холодные лучи летнего солнца начинали косо падать на постель королевского прокурора, бросая свой бледный свет на лицо его прекрасной супруги, как сам представитель власти уже лежал возле нее, слегка играя цепкими пальцами с черными кудрями девушки. Глаза де Вильере светились той самой нежной страстью, что обычно чувствует мужчина, любуясь молодой красавицей-женой, по-кошачьи обнимающей подушку. Было в этом виде что-то замечательное, что-то умиротворяющее: Агнесса лежала на кровати, прижимаясь к мужу и дышала так тихо и незаметно, что больше походила на спящего ангела, чем на обычную девушку. Даже сейчас, когда девушка спала и совсем не подозревала о том, что королевский прокурор лежит позади и наблюдает за ней, она все равно излучала божественную красоту, не свойственную смертным. В этом-то и был весь парадокс: Агнесса не была, ни ангелом, ни богиней, она являлась лишь эталоном той красоты, что даже спустя века остается манящей, она оставалась только мечтой своего супруга, который достиг ее. И, исходя из этого, можно было сделать вывод, что девушка не вечна, как и все на этой грешной земле, а, значит, может легко погибнуть, ощутив прикосновение костлявой руки смерти. Впрочем, как и все герои этой истории.

Подобные мысли посещали де Вильере не единожды, ведь, часто видя пред собой смерть близких и дорогих ему людей, он научился трезво смотреть на вещи и по-настоящему ценить жизни людей. Если в шесть лет, лишившись матери, будущий юрист просто проплакал несколько дней в своей комнате, то, пережив потерю новорожденного сына, а затем и первой жены, представитель власти уже не чувствовал той скорби, что была прежде. Но, правда, узнав о том, что его сын родился мертвым, де Вильере еще не поскупился на слезы, а вот к смерти Ревекки, он отнесся более спокойно, будто так и должно было случиться. Казалось, что со временем подобные чувства в душе королевского прокурора притупились, и он уже никогда не смог бы ощутить их вновь. Мужчина и так знал, что всю жизнь его окружала смерть, что она каждый раз ударяла своей косой возле него, задевая то, что он любил. Представитель власти начал замечать, что все эти случайности не случайны, и каждый раз, когда он совершал какой-либо грех, кто-то из его окружения умирал. Так в восемнадцать лет, поругавшись с отцом и решив убежать из дома, Виктор навел смерть на свою мать, затем, разлюбив маркизу де Гилье, он, как раньше считал, навлек эту беду на сына, но судьба оказалась милостивой к нему, и позволила ребенку выжить, а Ревекке - умереть. Последней расплатой стал граф де Корлин, его смерть была возмездием за невиновного Эдгара Готье, отправленного де Вильерев бездну страданий.

Эта схема пугала королевского прокурора, напоминая, что если он еще раз посмеет учудить что-нибудь подобное, то лишится самого дорогого в мире, Агнессы. А, что по поводу Андре? Разве не он должен сначала погибнуть? В любом случае, даже если и очередь была за сыном Виктора, то он не хотел так сильно рисковать, опасаясь потерять и его, и красавицу, ведь ее смерть он бы не смог пережить. Она была для него спасением от всех грехов, именно в ней было его искупление. И если он не потеряет ее, то сможет прожить долгую и счастливую жизнь.