Медведь и соловей (ЛП) - Арден Кэтрин. Страница 8

— И ты пришел сюда, — закончил за него монах. — Что ты ищешь, сын мой?

Саша открыл рот и закрыл его.

— Н — не знаю, — признался он со стыдом. — Чего — то.

К его удивлению, монах рассмеялся.

— Хочешь остаться?

Саша уставился на него.

— Жизнь тут у нас сложная, — серьезно продолжал монах. — Тебе придется построить свою келью, высадить свой сад, печь свой хлеб, помогать братьям, когда нужно. Но тут спокойствие, умиротворение. Вижу, ты его ощутил, — видя потрясение Саши, он сказал. — Да, да, многие пилигримы приходят сюда и просят остаться. Но мы принимаем только тех, кто не знает, чего ищет.

— Да, — медленно сказал Саша. — Да, я бы очень хотел остаться.

— Хорошо, — сказал Сергей Радонежский и повернулся к печи.

* * *

Они гнали лошадей в Москву. Олег не так понял пылающий взгляд на лице юноши. Он ехал близко к Саше, хотел поговорить с Петром, но юноша добрался до отца первым.

Они приехали в город на пылающем закате, башни церквей и дворца темнели на фоне фиолетового неба. Саша оставил лошадь во дворе и побежал по лестнице к комнатам отца. Он нашел отца и брата одевающимися.

— Рад встрече, младший брат, — сказал Коля, когда Саша вошел. — Ты закончил с церквями? — он быстро посмотрел на Сашу и повернулся к одежде. Зажав язык губами, он устроил шапку из черного соболя на черных волосах. — Ты вовремя. Помойся. Мы сегодня идем пировать, и нам покажут женщину, на которой женится отец. У нее все зубы — это важно, как по мне — и приятный… что, Саша?

— Сергей Радонежский пригласил меня остаться в монастыре на холме Маковец, — громко повторил Саша.

Коля побелел.

— Я хочу быть монахом, — сказал Саша. Они посмотрели на него. Петр надевал красные сапоги. Он развернулся, чтобы увидеть сына, и чуть не упал.

— Зачем? — завопил Коля с ужасом. Саша стиснул зубы из — за неприятных слов на языке, его брат уже привлекал множество служанок во дворце.

— Чтобы посвятить жизнь Богу, — сообщил он Коле с ноткой важности.

— Вижу, святой тебя впечатлил, — сказал Петр, не дав Коле прийти в себя. Он восстановил равновесие и надел второй сапог с большей силой, чем требовалось.

— Да… впечатлил, отец.

— Хорошо, так и сделай, — сказал Петр.

Коля раскрыл рот. Петр опустил ногу и выпрямился. Его кафтан был рыже — золотым, золотые кольца на ладонях мерцали в свете свечей. Его волосы и борода были смазаны ароматным маслом, он выглядел внушительно и неуютно.

Саша ожидал спора, так что уставился на отца.

— При двух условиях, — добавил Петр.

— Каких?

— Во — первых, ты не будешь посещать того святого, пока не поедешь присоединиться к нему. Это будет после урожая следующего года, чтобы ты год подумал. Во — вторых, ты должен помнить, что, если станешь монахом, все твое наследие перейдет братьям, и у тебя останутся только молитвы.

Саша сглотнул.

— Но, отец, если бы я только снова увидел его…

— Нет, — заявил Петр непререкаемым тоном. — Ты можешь стать монахом, если хочешь, но ты сделаешь это с закрытыми глазами, а не поддавшись словам затворника.

Саша с неохотой кивнул.

— Хорошо, отец.

Петр был чуть мрачнее обычного, он повернулся без слов и пошел к лестнице, где ждали лошади, задремав в угасающем свете вечера.

6

Демоны

Иван Красный имел лишь одного сына: маленького светловолосого сорванца Дмитрия Ивановича. Алексей, митрополит Москвы, высший священник Руси, получивший сан от самого патриарха Константинополя, учил мальчика письму и управлению государства. Порой Алексею казалось, что поможет в его работе только чудо.

Три часа мальчики корпели над берестой: Дмитрий и его старший двоюродный брат Владимир Андреевич, юный князь Серпухова. Они дрались, проливали чернила. Алексею казалось, что дворцовые коты лучше сидели бы и слушали.

— Отец! — закричал Дмитрий. — Отец!

Иван Иванович вошел в дверь. Мальчики вскочили со стульев и поклонились, толкаясь.

— Выйдите, дети мои, — сказал Иван. — Я поговорю со святым отцом.

Мальчики тут же пропали. Алексей опустился на стул у печи и налил медовухи.

— Как мой сын? — сказал Иван, придвинув стул и устроившись напротив. Князь и митрополит давно знали друг друга. Алексей был верным Ивану еще до смерти Симеона и перехода власти к нему.

— Смелый, честный, очаровательный и непоседа как бабочка, — сказал Алексей. — Он будет хорошим принцем, если проживет долго. Зачем вы пришли ко мне, Иван Иванович?

— Анна, — сказал Иван.

Митрополит нахмурился.

— Ей стало хуже?

— Нет, но и лучше не становится. Она стала слишком взрослой, чтобы прятаться во дворце и пугать людей, — Анна Ивановна была единственным ребенком Ивана от первого брака. Мать девушки была мертва, а ее мачеха ненавидела ее. Люди шептались, когда она проходила, и крестились.

— Есть достаточно монастырей, — ответил Алексей. — Это просто.

— Не в Москве, — сказал Иван. — Жена этого не потерпит. Она заявит, что о девочке будут болтать, если она останется близко. Безумие постыдно в роду правителей. Ее нужно отослать.

— Я все устрою, как вы пожелаете, — утомленно сказал Алексей. Он уже многое устраивал для этого князя. — Она может отправиться на юг. Заплатите настоятельнице золотом, и она заберет Анну и скроет ее происхождение.

— Благодарю, отец, — сказал Иван и налил еще вина.

— Но, думаю, у вас проблема серьезнее, — добавил Алексей.

— Их много, — сказал великий князь, выпивая вино. Он вытер рот ладонью. — О какой вы говорите?

Митрополит кивнул в сторону двери, куда ушли два принца.

— Юный Владимир Андреевич, — сказал он. — Князь Серпухова. Его семья хочет, чтобы он женился.

Иван не был впечатлен.

— На это еще много времени. Ему всего тринадцать.

Алексей покачал головой.

— Они думают о принцессе Литвы, второй дочери герцога. Помните, Владимир еще и внук Ивана Калиты, он старше вашего Дмитрия. При хорошем браке и совершеннолетии он сможет забрать Москву у вашего сына, если вы умрете раньше времени.

Иван побледнел от гнева.

— Они не посмеют. Я — великий князь, и Дмитрий — мой сын.

— И? — Алексей не поразился. — Хан помогает князьям, пока они служат ему. Сильнейший князь получает власть. Так Орда обеспечивает мир на территориях.

Иван задумался.

— И что?

— Пусть Владимир женится на другой, — сказал сразу Алексей. — Не на принцессе, но и не плохого происхождения, чтобы не оскорбить. Если она красива, юноша не откажется.

Иван задумался, потягивая вино и грызя пальцы.

— У Петра Владимировича богатые земли, — сказал он. — Его дочь — моя племянница, у нее будет большое приданое. Она должна быть красивой. Моя сестра была очень красивой, а ее мать очаровала моего отца, заставив жениться, хотя пришла в Москву нищенкой.

Глаза Алексея сияли. Он потянул каштановую бороду.

— Да, — сказал он. — Я слышал, что Петр Владимирович в Москве ищет себе жену.

— Да, — сказал Иван. — Он всех удивил. Со смерти моей сестры прошло семь лет. Никто не думал, что он женится снова.

— Хорошо, — сказал Алексей. — Если он ищет жену, может, отдадите ему свою дочь?

Иван опустил кубок с удивлением.

— Анна будет скрыта в северных лесах, — продолжил Алексей. — Разве тогда Владимир Андреевич откажется от дочери Петра? От девушки, что так близко к трону? Так он оскорбит вас.

Иван нахмурился.

— Анна хочет в монастырь.

Алексей пожал плечами.

— И что? Петр Владимирович не жесток. Она будет довольно счастлива. Подумайте о сыне, Иван Иванович.

* * *

Демон сидел, вышивая, в углу, только она его видела. Анна Ивановна сжала крест на груди. Закрыв глаза, она шептала:

— Уйди, уйди, прошу, уйди.

Она открыла глаза. Демон все еще был там, но теперь две ее женщины смотрели на нее. Все остальные смотрели на вышивку на коленях. Анна старалась не смотреть на угол, но не могла сдержаться. Демон сидел на стуле, заметный. Анна поежилась. Тяжелая льняная рубаха давила на ее колени мертвым грузом. Она сунула ладони в складки одеяния, чтобы скрыть дрожь.